Войдя в помещение семинара следующим утром, один из наших палестинских коллег увидел стены, увешанные этими идеями будущего. Он почувствовал насыщенный, восхитительный аромат ближневосточной яичницы-шакшуки, которую совместно готовили палестинец и израильтянин, и радостно воскликнул:
«Это музей надежды!»
Творческие беседы в последующие дни укрепили у участников ощущение возможностей. Как они сообщают, оно продолжает мотивировать их по сей день.
Я задаюсь вопросом, что археолог будущего мог бы рассказать о многих других, казалось бы, нерешаемых задачах, стоящих перед нами сегодня, – от ослабления политической поляризации до предотвращения катастрофической войны и перехода к чистой энергии. Представьте себе, например, что нам как человечеству удалось бы значительно снизить риски экстремальных погодных явлений и других разрушительных изменений климата{53}. Какие артефакты археологи будущего обнаружат на своих раскопках?
Например, будут ли они находить повсюду остатки солнечных и ветряных электростанций, а также сетей постоянного тока высокого напряжения (HVDC), связавших всю планету и обеспечивших максимально эффективное использование энергии? Другими словами, найдут ли они широко распространенные доказательства того, что мы получали энергию из безграничных ресурсов, таких как солнце и ветер? Анализируя прошлое, пришли бы они к выводу, что мы столкнулись со всей масштабностью проблемы, мужественно преодолели разногласия и применили врожденную креативность и способность к сотрудничеству для реализации положительных возможностей изобилия чистой энергии?
Я обнаружил, что подобные мыслительные эксперименты могут вселить в человека искреннюю надежду и вдохновить его на практические действия.
Наконец, уменьшение масштаба с целью увидеть более широкую картину позволяет нам сделать шаг назад и рассмотреть, возможно, самый важный вопрос из всех. Если конфликт можно понимать как своего рода игру с игроками, правилами и целями, то мы должны спросить себя: «В ту ли игру мы играем?»
В наше время тотальной разобщенности мы стремимся свести конфликты к игре с нулевой суммой между «нами» и «ними». Но является ли это самым полезным способом достижения того, чего мы действительно хотим?
Чтобы пролить свет на этот вопрос, я предлагаю участникам моих семинаров задание:
– Найдите партнера и подготовьтесь к армрестлингу.
Каждый кладет локоть на стол и крепко сжимает кисть другого, готовясь прижать ее к столу.
– Цель этой игры – выиграть максимум очков. Каждый раз, когда вы опускаете руку другого человека, вы получаете 1000 очков.
– Все готовы? Поехали!
Я смотрю на комнату и вижу, как люди изо всех сил пытаются положить руку партнера. Примерно через минуту я говорю:
– Хорошо, вы можете остановиться. Пока я смотрел на вас, я видел много патовых ситуаций: по ноль очков у одного и у другого. В некоторых случаях я видел, как одному человеку удавалось заставить другого опустить руку. Такие получают 1000 очков. Но потом я заметил, как несколько человек попробовали совершенно другой подход. Руки обоих наклонялись то в одну, то в другую сторону, как дворники. Кто хочет объяснить?
Кто-нибудь вызывается ответить:
– После безуспешных попыток перебороть друг друга мы поняли, что лучший способ победить – сотрудничать. Я расслабил руку – и он получил 1000 очков. Потом он расслабил руку – и я получил 1000 очков. А потом мы посмотрели друг на друга и поняли, что нам не нужно останавливаться на достигнутом. Мы могли бы просто продолжать и набирать очки.
– Сколько очков вы набрали за ту минуту, которую я вам дал?
– Десятки тысяч.
Все смеются – это смех понимания.
В этом и есть секрет. Вот тот момент, когда мы уменьшаем масштаб и осознаем, что величайшая сила, которой мы обладаем в конфликте, – это сила изменить подход к игре.
Как часто в жизни мы подходим к конфликтам так, будто они похожи на состязание по армрестлингу, где основной вопрос заключается в том, кто победит, а кто проиграет? Вместо этого, что ясно показывает упражнение, мы вольны выбрать гораздо лучшую игру. Все в ней смогут получить бóльшую выгоду, чем в игре формата «либо ты меня, либо я тебя».
Победа и поражение хороши в спортивных или карточных играх. Но когда дело доходит до человеческих взаимозависимых отношений, будь то в семье, на работе или в большем сообществе, этот подход слишком часто приводит к результату, в котором проигрывают все. Если вы спрашиваете: «Кто выиграет в этом браке?» – ваша пара переживает не лучшие дни.
В продолжительных конфликтах мы склонны сводить проблему к нулевой сумме: больше для одного означает меньше для другого. Но почти в каждом реальном конфликте, над которым мне когда-либо приходилось работать, вопрос не сводился к нулевой сумме. Проявите немного творчества, как в игре с армрестлингом, – и вы получите результат в виде положительной суммы – больше для всех. А в семейных распрях, деловых битвах и войнах результат может быть отрицательным – меньше для всех. Вариант, что выиграют обе стороны, возможен не во всех случаях, зато вариант, что обе стороны, вместе с их окружением, проиграют, вероятен всегда.
Для меня самой драматичной иллюстрацией способности изменить подход к игре является борьба против апартеида в ЮАР. В начале 1995 г. у меня была возможность послушать новоизбранного президента Нельсона Манделу и его старого политического противника, бывшего президента Фредерика Виллема де Клерка, которые описывали свой путь от войны к миру.
Мандела говорил, что верил: его сторона одержит победу в долгосрочной перспективе, – но задавался вопросом, какую страну они унаследуют после десятилетий гражданской войны и экономического развала. Де Клерк рассказал, как пришел к пониманию: да, его сторона, возможно, продержится у власти еще одно поколение, но в конечном итоге ей придется уступить демографической реальности, а также растущему финансовому и политическому давлению со стороны внешнего мира.
Другими словами, оба лидера уменьшили масштаб, сосредоточились на долгосрочной перспективе и осознали, что борьба, в которой они пытались выиграть, победив друг друга, в конечном итоге приведет к гигантским потерям для обеих сторон. Это было их первое прозрение: конфликт зашел в стратегический тупик.
Затем пришло второе озарение: если, участвуя в спирали насилия[7], обе стороны могут проиграть, возможно, обе стороны смогут извлечь выгоду из обратной спирали – диалога и переговоров. Так мог родиться компромисс.
Наконец, появилось третье озарение: возможность трансформации. Как объяснил мне тогда Рулф Мейер, переговорщик от правительства Национальной партии, обе стороны постепенно пришли к вере в возможность третьего исхода, а не однобокой победы или даже компромисса, который подчеркивал бы их различия.
Как заявил Мандела:
«Я никогда не стремился подорвать авторитет господина де Клерка хотя бы потому, что чем слабее он был, тем хуже шли переговоры. Чтобы заключить мир с врагом, нужно работать с этим врагом, и враг должен стать вашим партнером»{54}.
Новый результат, который претворили в жизнь лидеры обеих сторон, стал настоящей преобразующей победой мирной, демократической, многорасовой, инклюзивной и процветающей Южно-Африканской Республики, где было место для каждого.
Переговоры, омрачавшиеся всплесками политического насилия, были трудны, но в конце концов южноафриканцы вошли в историю, придя на свои первые инклюзивные демократические выборы. Едва ли не самым ярким признаком трансформации было то, что Мандела пригласил бывшего врага, экс-президента де Клерка, на пост вице-президента – и де Клерк согласился. Теперь оба лидера могли привести народ ЮАР к согласию и показать миру возможность новых взаимоотношений. Когда я услышал их выступление в тот день в январе 1995 г., они оба уже вступили в свои должности.
Мандела сказал тогда:
«Ожидалось, что мы уничтожим друг друга и самих себя в страшнейшем межрасовом конфликте. Вместо этого мы как народ выбрали путь переговоров, компромисса и мирного урегулирования. Вместо ненависти и мести мы выбрали примирение и национальное строительство»{55}.
Уменьшение масштаба для лучшего обзора позволяет нам идентифицировать и, таким образом, изменить основную игру. Нам необязательно оставаться в ловушке борьбы за приз, в которой проигрывают все. Вместо этого мы можем выбрать игру, в которой все в конечном итоге приобретают. Именно это и делают поссибилисты.
В этом глубоко разделенном мире, вероятно, нет более важной силы, которую мы могли бы активировать, чем уменьшение масштаба для улучшения обзора. Если мы хотим решать сегодняшние проблемы с помощью любопытства, творческого подхода и сотрудничества, которых они требуют, нам необходимо освободиться от ограничивающих нас представлений о том, что возможно, а что невозможно.
Когда я смотрю в ночное небо города, я вижу очень мало звезд из-за окружающего меня света. В горах, где я сейчас пишу, вдали от городских огней, я восхищаюсь темным небом, усыпанным мерцающими звездами. Возможности в конфликте, как и звезды, существуют. Вопрос в том, сможем ли мы их увидеть?
Позвольте мне предложить вам рассмотреть конфликт из вашей жизни. На мгновение уменьшите масштаб и определите различные заинтересованные стороны – как непосредственно вовлеченных людей, так и тех, кого это касается косвенно. Спросите себя: кого здесь не хватает? Кого я упускаю из виду? Кого еще следует включить? Кто может помешать мне – и как? И кто может мне помочь – и как?