Нельсон Мандела, проведший в тюрьме 27 лет.
В последние годы я имел честь служить советником президента Колумбии, который стремился сделать то, что большинство людей в его стране считали совершенно невозможным: положить конец гражданской войне, которая продолжалась почти полвека. В этой войне погибли сотни тысяч человек и пострадали более 8 млн{5}. Потребовалось шесть лет тяжелых переговоров, но в конце концов был заключен исторический мир и, к всеобщему удивлению, основные повстанческие силы сложили оружие.
Мой опыт не ограничивается войнами. Я видел, как семьи исцеляют раны, нанесенные раздором. Я был свидетелем того, как непримиримые соперники в бизнесе снова становились друзьями. Я наблюдал, как лидеры всех сторон политического спектра в моей стране учились работать вместе. Я смотрел, как люди из всех слоев общества стремились превратить деструктивную конфронтацию в продуктивные переговоры.
Если это случалось раньше, я верю, что это может случиться снова.
Я не наивен в отношении темной стороны человеческой души. Почти пять десятилетий работы в сфере, которая иногда кажется сердцем тьмы, позволяют мне заявить, что я не из тех, кто недооценивает человеческое невежество и жестокость. Я также много знаю о негативных возможностях конфликта.
Более 40 лет назад мне довелось провести день в одиночестве на мемориале на месте нацистского лагеря смерти в Треблинке. Я бродил по высокой траве среди рядов вертикальных камней. Подозревал, хотя и не знал наверняка, что под этими камнями покоились мои дальние родственники. Я чувствовал, что каждая душа была частью чьей-то семьи и, следовательно, близкой для всех нас. Меня накрывало волнами печали, и у меня не было слов, чтобы говорить о той бесчеловечности, на которую мы способны по отношению к нашим собратьям. Тогда и там я поклялся себе, что не буду сидеть сложа руки, а сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь предотвратить ядерный холокост, угрожающий всем нам.
Спустя 13 лет, работая над проблематикой войны в Югославии, я отправился во временный лагерь боснийских беженцев-мусульман вместе со старым другом детства Питером Гэлбрейтом, тогдашним послом США в Хорватии. Беженцы оказались в ловушке: полоска земли в километр шириной была зажата между рядами сербских танков с одной стороны и хорватских танков с другой. Все жерла пушек были нацелены на нейтральную землю между ними. В сопровождении канадских миротворцев ООН, в бронежилетах и с автоматическим оружием, мы с Питером прошли мимо танков и солдат в руины деревни. Дома были большей частью разрушены. Шальная ракета застряла в стволе дерева.
Тысячи женщин, мужчин и детей разбили лагерь в хлипких палатках, которые почти не защищали от приближавшейся холодной зимы. Люди казались совершенно дезориентированными, им некуда было идти. В любом месте они могли наткнуться на мины – каждые несколько дней беженец случайно наступал на одну из них и терял ступню или всю ногу.
По иронии судьбы мы прибыли как раз в тот момент, когда в импровизированной больничной палате, а на самом деле в школьном спортзале, рожала женщина. Я не мог не задуматься о том, что все эти невинные люди символизировали тяжелое положение человечества, оказавшегося между ядерными сверхдержавами, готовыми в любой момент развязать катастрофическую по разрушительности войну. Это было еще одним ярким напоминанием о негативных возможностях конфликта.
Сейчас, во время написания этой книги, моя основная работа по конфликтам связана с ужасными, трагическими событиями на Украине. Негативные возможности этого конфликта совершенно очевидны: мир, спустя три с половиной десятилетия после падения Берлинской стены, оказался в состоянии нового опасного конфликта между Россией и Западом. Как и в первой половине ХХ в., Европа снова стала сценой для яростных битв и жестокостей. Ядерный дамоклов меч снова навис над нашими головами. История как будто повторяется заново.
Первоначально я намеревался весь прошлый год сосредоточенно писать книгу – но обнаружил, что не могу выйти из игры и ничего не делать. Я пишу эти слова, работая над практическими мерами, которые могут помочь положить конец военным действиям, – регулярно беседуя с украинцами и русскими, американцами и китайцами, британцами, французами и многими другими.
Быть поссибилистом означает смотреть негативным вероятностям прямо в глаза и использовать их как мотивацию для настойчивого поиска позитивных возможностей. Работа никогда не заканчивается. «Возможное» не означает «неизбежное» или даже «вероятное». Возможное – это просто возможное.
От нас зависит, станет ли это возможное реальностью.
Тридцать лет назад я отправился вглубь тропических лесов Малайзии, чтобы посетить племя семаев, которых многие антропологи считают самыми миролюбивыми на планете{6}. Я хотел понять, как они справляются со своими конфликтами.
Они приняли меня с традиционным гостеприимством в большом бамбуковом доме на сваях, стоявшем в джунглях. Десяток семейств жили в одном помещении, ели и спали вместе. На следующее утро, после ночного сна на бамбуковой платформе, я, наконец, воспользовался возможностью задать одному из их старейшин вопрос, который давно меня интересовал:
– Почему ваш народ не воюет?
– Воюет? – удивленно переспросил он и на мгновение задумался. Затем посмотрел мне в лицо и ответил (через моего коллегу, выступавшего переводчиком):
– Тайфуны, землетрясения и цунами – это силы природы, которые мы не можем контролировать. Но война создана нами. Поэтому мы можем остановить ее.
Он говорил так, словно ответ был очевиден. Я полагаю, что для него это и было так, учитывая, насколько успешно его сообщество справлялось с самыми трудными конфликтами. Предложенное объяснение, воплотившее в себе практическую мудрость его народа, глубоко откликнулось во мне. Оно максимально близко к поссибилистскому кредо.
Проблема, с которой мы сталкиваемся, находится не во внешнем мире, а внутри нас. Это не технический, а человеческий фактор. То, что мы сделали, мы можем и переделать. Это правда возможно.
Ответ старейшины семаев подразумевал, что мы, люди, обладаем естественной, врожденной способностью конструктивно справляться со своими разногласиями. Меня как антрополога всегда поражало, в каких чрезвычайно социальных, очень коммуникативных, бесконечно любопытных и необыкновенно творческих приматов развился наш вид. Совместное решение проблем – великая сила человечества. Благодаря ей мы выжили и стали процветать.
Хотя насилие – наша врожденная способность, инструменты, позволяющие остановить его, также естественны для нас. Они являются эволюционным наследием, которое мы получили в дар от наших предков. Наше право по рождению – опираться на них и умело их использовать в эти трудные времена. Наша задача – не разрабатывать что-то совершенно новое, а, скорее, помнить то, что мы уже умеем, и применять это к проблемам современности.
Несколько лет назад мы с моим соседом и другом Джимом Коллинзом, автором классических книг о лидерстве, таких как «От хорошего к великому»[4]{7}, отправились на длительную прогулку по Скалистым горам в окрестностях нашего городка. Когда мы поднимались по крутому склону, Джим повернулся ко мне и спросил:
– Как тебе удается сохранять ощущение возможности в наши темные времена?
Я взглянул на открывшийся перед нами великолепный вид на горы и долины и ответил:
– Джим, это правда, что мы стали гораздо более поляризованными и как нация, и как человечество в целом и что нынешние времена могут выглядеть «темнее», чем другие. Но и в те времена, которые казались светлее, я всегда работал над самыми мрачными и трудными ситуациями. И меня всегда поддерживали именно возможности, которые я видел. Что может быть лучше?
– Тогда, – сказал Джим, – почему бы тебе не написать книгу, в которой будет сведено воедино все, чему ты научился, и которая поможет другим реализовать свои возможности в наши трудные времена?
Эта книга перед вами.
Я люблю совершать длительные прогулки на природе. Прогулка дает мне ясность и перспективу, вдохновение и творческие идеи. А также энергию и устойчивость, необходимые для работы над сложными конфликтами.
Я хотел бы предложить вам совершить со мной воображаемую прогулку. В этом путешествии я надеюсь передать вам извлеченные мной уроки о пути к возможному, ведь я стремился открыть окна возможностей в самых трудноразрешимых конфликтах. Хотя эта книга задумана как практическая, она не является руководством. Она не столько о методе, сколько о мышлении. Поссибилистское мышление – это способ взаимодействовать друг с другом творчески, проявляя интерес к нашим различиям в эпоху разобщенности.
Пожалуй, самый действенный способ передавать опыт, глубоко укоренившийся в нашей природе с доисторических времен, – это рассказывать истории. Истории – то, что мы запоминаем лучше всего, а значит, с их помощью мы быстрее всего учимся. Поэтому я возьму на себя смелость рассказать вам собственные истории – от профессиональных до личных – в надежде, что они отразят суть того, что я познал. В других своих книгах я по большей части делился историями других людей. В этой же буду в основном придерживаться своего опыта, потому что именно из него я извлек больше всего уроков. Я выбирал и располагал эти истории так, чтобы они подчеркивали ключевые открытия, которые я делал на пути к возможному.
В рамках многих историй я буду пересказывать разговоры, основываясь либо на записях, сделанных сразу после них, либо, в некоторых случаях, только на своей памяти, которая, как я признаю, может быть ненадежной. Я изменил имена некоторых людей (тех, которые не являются общественными деятелями), чтобы защитить их конфиденциальность.