Вождь расстреливает вслед «мерину» два магазина.
Он в бешенстве. Он ведь был уверен, что убил всех кавказцев. Но один остался в машине, он сидел за рулем и не только уцелел, но и контратаковал.
Однако сейчас Вождь его точно ранил, иначе стрелок не поспешил бы скрыться.
Надо догнать его, закончить начатое!
Однако Вождь тут же отбрасывает эту идею, как глупую и несвоевременную. Он не может больше тратить время на каких-то залетных боевиков, тем более что банда практически нейтрализована, единственный выживший не в счет.
Макс Край – вот кого следует настичь и уничтожить до того, как он скроется в глубинах загадочного Полигона!
О Полигоне мало что известно, но и этого «мало» достаточно, чтобы Вождь изначально отказался от идеи преследовать убийцу отца на запретной территории. Мохнач – вот куда направляется Максим Краевой в компании подельников. Скоростные характеристики его транспортного средства весьма уступают параметрам «мустанга». Так что, несмотря на фору, данную «Вепрю» из-за вмешательства кавказцев, спортивное авто без труда догонит кровника.
Переступив через труп Марго, Вождь спешит к «мустангу».
На ходу он снимает с себя халат и колпак. И то и другое все еще безукоризненно белое, ни единого алого пятнышка.
– Спасибо, сдачи не надо.– Вождь берет шаурму, заботливо упакованную в полиэтилен, измазанный изнутри кетчупом и майонезом.
Война войной, а обед по расписанию, как любил говорить отец, и Вождь с ним целиком и полностью согласен. Ревет мощный движок «мустанга». Машину чуть подбрасывает, когда колеса наезжают на то, что еще недавно было возбуждающей рыжеволосой девушкой.
Вождь впивается крепкими зубами в фастфуд.
По подбородку течет горячий мясной сок.
Для меня увиденное у пропускника «Мохнач» не было в новинку.
Чудо-следопыты подобное тоже частенько наблюдали в ЧЗО.
А вот бедолагу Панка явно смутила десятиметровой высоты бетонная стена – нет, Стена!– с вынесенными поверху стальными опорами, обтянутыми колючей проволокой. Он даже дышать забыл, вытаращенными глазами рассматривая это грандиозное сооружение. Да и бронированные ворота, ведущие на Полигон, мощью были под стать Стене. Над воротами – по обе стороны от них гнойными прыщами вздулись крытые вышки с пулеметными турелями, способными вести огонь по целям то ту и по эту сторону Стены.
Не скрываясь, за приближением «Вепря» наблюдали в прицелы вооруженные до зубов бойцы ВС Украины в брониках и касках с забралами. Прикинув на глаз, я решил, что их тут не меньше взвода. И это только те, кто конкретно сейчас на боевом дежурстве. Если б кому из доблестных воинов показалось-померещилось только, что мы подозрительные какие-то, не так с нашей тачкой что-то, этот «кому-то» тотчас открыл бы огонь. Не просто имел право, но обязан был так поступить!
Так что не стоило даже питать иллюзий насчет прорваться с боем на Полигон. Сорвись мы в атаку, и нас бы вмиг измолотили два «Корда» [11], а получившийся фарш зажарили бы «Балканы» [12], у которых застыли в напряженных позах гранатометчики.
Поэтому очень правильным считаю то, что наш джип буквально прополз с улиточной скоростью последние метров тридцать до полосатого шлагбаума, преграждающего дорогу к воротам. А еще Турок не просто остановил машину, не добрав считаные сантиметры, но и заглушил движок, демонстрируя нашу безграничную покладистость. После этого все дружно уставились на меня, в священном ужасе ожидая, что я устрою концерт, подобный тому, которые состоялся у КПП Дворца Спорта. Они просто не знали, что Макс Край не дает по два представления в день, у меня такой принцип.
Из бетонного здания, располагавшегося рядом, метрах в пяти, вышел усатый майор, вооруженный укороченным АК-74У. Сотую серию у нас традиционно не жаловали. На его камуфляже, таком же, как у нас, не было нашивок, так что установить принадлежность к роду войск не представлялось возможным.
– Вот наши документы,– Турок опустил стекло и протянул майору бумаги.
Тот никак не отреагировал на пачку макулатуры, заверенную подписями и печатями, неотличимыми от настоящих. Глядя как бы в сторону, майор сцедил сквозь зубы:
– Майор Максимов меня зовут. Всем выйти из машины.
– Эй, коллега, зачем ты так?– Орфею, как и мне, не понравился тон снисходительно-презрительный местного офицера, возомнившего себя большим боссом и вершителем судеб.– Мы ведь тоже на службе. У нас задание от самого министра обороны!
Упоминание высокого киевского начальства неопознанного майора-усача не впечатлило. Он лишь пожал плечами, как бы говоря: «Ну что ж, вы сами виноваты». И я понял, что только он сделает шаг обратно к зданию,– а он уже наметил движение, подался всем телом – и нас тут же уничтожат его подчиненные.
– Быстро всем выйти из машины!– рявкнул я и первым выскочил из «Вепря».
Через миг снаружи оказались и чудо-следопыты. Один только Панк чуть замешкался, чем заслужил презрительный взгляд от майора и несильный, но болезненный тычок от меня.
– Вы откуда такие красивые, а, господа?– все так же глядя мимо нас, поинтересовался майор и предельно ясно положил руку на автомат.
– Господа все в Москве,– буркнул в ответ Турок, чем, к моему удивлению, заслужил одобрительный взгляд майора-усача.
– В последнее время участились случаи незаконного проникновения на территорию Полигона,– глядя на Турка, заявил майор,– поэтому я имею право и обязан усилить бдительность. Итак, повторяю вопрос: где располагается гарнизон двадцать пятой бригады?
Однако ловок усатый: я и не заметил, как он изъял у Турка бумаги и успел их не только просмотреть, но и, проанализировав, подготовиться к допросу.
Турок с Орфеем переглянулись, у Панка отвисла челюсть.
– В третий раз спрашивать не буду,– в голосе майора отчетливо прозвучала угроза.
– Пэгэтэ Гвардейское, Новомосковский район, Днепропетровская область,– отбарабанил я, не дожидаясь, пока кто-нибудь из моих спутников сморозит глупость, из-за которой нас расстреляют на месте без попытки к бегству.
Благодаря точному ответу теперь и я удостоился взгляда:
– Товарищ полковник, а где вообще воевала бригада? Просто интересно узнать.
Ага, а диалог-то у нас, считайте, налажен. А значит… Вот что на моем месте сделал бы настоящий матерый вояка, на совести которого десятки, если не сотни, загубленных бестолковыми приказами душ? Однозначно вспомнил бы о субординации – у меня на погонах звезды круче, чем у усатого – и осадил бы зарвавшегося майора.
– Во-первых, не воевала, а участвовала в миротворческих операциях,– скорчив на лице такую мину, что ей можно танковые дивизии подрывать, начал свой нагоняй я.– Во-вторых, это военная тайна.– Напрасно я сказал о тайне. Майор тут же напрягся, решив, видно, что чужак увиливает от ответа. Так что мне пришлось сменить гнев на милость и выдать как на духу: – Ну а в-третьих, вам, как офицеру, я могу сообщить: в Афганистане мы резали талибов, как тех свиней, в Косово было весело, а в Ираке – скучно, ну а в Сьерра-Леоне и Либерии бабы страшные, туда лучше не попадать.– После чего я шагнул к майору – получилось неожиданно для него, он не успел отступить – и, панибратски хлопнув по плечу, подмигнул и предложил: – Слышь, земеля, давай затянем уже наш любимый марш «Двадцать пятая бригада»?!
Бесстрастное лицо командира пропускника «Мохнач» – а майор несомненно был здесь главным – расплылось в довольной улыбке, мы обнялись и тут же стали друзьями. Он действительно хотел спеть, но я уговорил его не спешить, потому что без бокала нет вокала, а у меня в вещмешке на случай встречи с хорошими людьми всегда припасено. Майор стал отнекиваться – мол, он на государевой службе, а на службе ни-ни, плохой пример для солдатиков, которые и так тут от страха с ума сходят, не хватало еще, чтоб бухали. Конечно же, я с ним согласился, плохой пример – это плохо, но флягу все-таки достал. И отвинтил крышечку, подтверждая тем самым серьезность намерений. Однако майор вовсе не кокетничал – он действительно наотрез отказался употребить по чуть-чуть всего спиртосодержащего вод-ного раствора! Положение из отличного стремительно превращалось в дурацкое, поэтому, чтобы не допустить дальнейших осложнений, я принял волевое решение:
– Бери тогда, дружище. Потом, после дежурства расслабишься за наше здоровье, а то и помянешь!
После чего, завинтив крышку, протянул майору пол-литровую флягу. Всю-всю: вместе с горлышком и донышком. Как от себя оторвал.
Была надежда, что усатый проявит сознательность и верность выбранному безалкогольному курсу, но она не оправдалась – чудесным образом выпорхнув из моей ладони, фляга утонула в глубоком нагрудном кармане майорской куртки.
Не отъезжая от шлагбаума, мы принялись готовиться к десанту на запретную территорию. Следовало надеть разгрузку, насовать в нее магазинов и прочего полезного, затем перчатки, маски респираторов, тактические очки, ножи, стволы на плечо… И опять меня смутил Панк. Точно заправский спецназовец, он тщательно проверил оружие, чего я от него ну никак не ожидал. Свой ствол он щупал и крутил из стороны в сторону так долго и так придирчиво, будто ствол этот от вращательных движений мог возопить ему обо всех своих грядущих неполадках и заодно отдать честь хозяину.
– Васильевич, а что это за хрень такая – «Гремлин»? Неужто такая ядреная штука, что ее можно только на Полигоне утилизировать?– Я не сразу сообразил, что майор обратился ко мне, ведь меня – согласно военнику – зовут Марк Васильевич Кровин. Но, слава богу, мое затянувшееся молчание майор расценил сообразно собственному ходу мыслей и сам же ответил на свои вопросы: – Понял, лучше мне не знать. И в министерстве видней… Но я тебе и парням твоим, Васильевич, сочувствую. Хоть застрелите меня, ни за что не полез бы на Полигон! Вот хоть неделю тому залез я на вышку для проверки, а тут – грохот выстрелов. И, главное, пули с той стороны летят и в ворота врезаются. Несколько очередей. И вспышки выстрелов метров с пятидесяти. Только вспышки. Ни стрелков, никого там вообще не было! Такой жути разной я со Стены уже столько насмотрелся, что сам на ту сторону – ни ногой, хоть убейте!