«Помни, Эшли, — повторяю себе, — главное для тебя сейчас — учеба. К сердечным делам ты совершенно не готова!»
В субботнее утро я отсыпаюсь и выхожу на пробежку, когда солнце уже вовсю светит, обещая погожий день. Вода в бассейне еще теплая, и родители стоят у крытой части террасы после купания, о чем-то разговаривая. Сегодня вечером у них годовщина первого свидания, и они собираются провести этот день вдвоем, заказав столик в ресторане. Кейт же уедет на вечеринку и вряд ли вернется раньше полуночи, так что меня ждет интересный день и не менее интересный вечер, который я с нетерпением предвкушаю.
Если, согласно плану, у меня получится отснять фотографии и сделать, что я задумала, то к ночи я успею все отсмотреть, обработать и отправить второй снимок на конкурс.
Главное, найти место и понадеяться на удачу!
Отец категорически не соглашается отпустить меня в лес одну и берет с меня слово не ехать к туристическим тропкам без него. Но сегодня у них с Пэйт свидание, а завтра у отца дежурство в полиции. Я не могу ждать следующих выходных, поэтому мы договариваемся о приемлемом для обоих варианте — парковой зоне вблизи большой торговой плазы, где полно птиц и белок. Именно последних я и выбираю для своей сегодняшней фотоохоты, когда, вооружившись цифровой фотокамерой и штативом, выезжаю из дома в четыре часа дня на отцовском «Шевроле».
Мне предстоит провести в парке не один час и, скорее всего, сидя в кустах или лежа в траве, поэтому я прячу волосы под бейсболку, надеваю кофту с капюшоном и длинными рукавами, и надеюсь к вечеру не оказаться искусанной мошками и исцарапанной ветками.
Я приезжаю к торговой плазе в то время, когда парковка перед большим супермаркетом заполнена машинами. Но я специально предварительно изучила карту и продолжаю свой путь дальше, мимо общественных мест и скопления людей, пока не подъезжаю к тому месту, где тыльная сторона плазы примыкает к заросшему парку, а все торговые точки остались позади.
Здесь рабочая зона, которая в выходные дни пустеет, и несколько строительных складов. На небольшой парковке стоит всего несколько машин. Тихое место и очень зеленое — наверняка этим деревьям, которые я вижу перед собой, лет по шестьдесят, а может, и под все сто.
Остановив «Шевроле» в стороне от других автомобилей, я решаю, что мне все нравится, и выбираюсь наружу. Взяв под мышку штатив, а в руки фотокамеру, направляюсь под густую сень деревьев, собираясь отыскать кусочек дикой природы.
Конечно, надеяться на победу глупо. Наверняка на конкурс пришлют фотографии с медведями-гризли, парящими в небе ястребами, прыгающими косулями или бобрами, возводящими в ручье плотину. Но я должна верить в свои силы, если хочу стать профессионалом, поэтому отбрасываю все сомнения прочь.
Доступная в интернете информация подсказала, что днем белки спят. Активное время этих зверьков — раннее утро, когда птички поют и все просыпается, и ранний вечер. Карманы моей кофты набиты семечками, арахисом и орешками кешью. А мысли полны ожидания и надежды, и я, как заправский охотник, перебегаю между деревьями, пробираюсь по кустам и сижу в траве, оставляя везде лакомые приманки.
В погоне за интересной гусеницей я чуть не влезла на дерево, но увидев мелькнувший среди веток пушистый серо-рыжий беличий хвост, спускаюсь в траву и затаиваюсь в засаде. Вновь прячусь за деревьями, подкидывая орешки и перебегая от одного ствола к другому.
Мне удается снять немало фотографий и так увлечься процессом, что я не сразу отвлекаюсь на сторонние звуки, раздавшиеся со стороны парковки — как раз с той стороны, где я припарковала свой «Шевроле». Агрессивные мужские голоса и хлопки закрывающихся дверей автомобиля.
Я отрываюсь от фотокамеры и поворачиваю голову, стараясь разглядеть источник шума сквозь еловые ветви. И то, что я вижу, мне не нравится.
Там компания парней, и явно не старшеклассников. Они что-то яростно выясняют между собой и двигаются так, словно собираются драться.
Я замечаю возле них черный мотоцикл и грязно-серый седан всего в нескольких метрах от моей машины и… и что-то из увиденного заставляет меня повернуться, спрятаться за ветки и вновь вскинуть к глазам фотокамеру, чтобы навести объектив.
Глава 10
Трое из четырех парней мне не знакомы. Они действительно старше, и весь их вид говорит о том, что с ними лучше не связываться. А вот в четвертом я неожиданно для себя узнаю Мэтью Палмера.
Сегодня он в светлой футболке и черной кожаной куртке. Черных штанах, подчеркивающих его хорошую фигуру, и высоких ботинках. Но меня смущает вовсе не его внешний вид, а то, что я понимаю — он и троица по разные стороны конфликта.
Его держат двое — один за плечо, второй за лацкан куртки, и оба что-то кричат. Что-то требуют, — я машинально настраиваю на фотокамере фокус и увеличиваю глубину резкости, приближая объекты. Делаю пару снимков. Слов не разобрать, зато в объектив мне хорошо видна злость на лице третьего парня — крепкого здоровяка, вдруг грубо пихнувшего Палмера в грудь.
Тот отвечает обидчику тем же и резко дергает плечами. Мэтью сильный и быстрый, и на мгновение ему удается сбросить с себя чужие руки и освободиться, но троица и не думает его отпускать, и ссора на парковке прямо на моих глазах переходит в потасовку, а я перевожу камеру из режима «фото», в режим «видео».
Незнакомцы выглядят похоже, словно они члены одной банды, и на самом деле оказываются старше Палмера лет на пять, а то и восемь. Один из парней бьет Мэтью ладонью по щеке, задирает его, небрежно прочесав костяшками подбородок, и драка вспыхивает за секунду, когда Палмер отвечает ему, ударив кулаком в лицо.
Палмер дерется, как сумасшедший, но у него трое соперников и все кидаются вперед. Со здоровяка спадает капюшон, и объектив фотокамеры успевает выхватить бритую голову с черными туннелями в ушах и татуировкой на шее. И мелькнувшую в воздухе руку с зажатым в кулаке лезвием…
Я так и ахаю, когда понимаю, что вижу перед собой нож, и вскакиваю на ноги.
Да они… Они с ума сошли! Эти парни его сейчас убьют!
Компания набрасывается на Палмера и валит его на землю между моей машиной и серым седаном. В такой драке никто долго не продержится, и просто чудо, что Мэтью удается отбиваться.
На парковке, как назло, нет ни одного человека, а свой сотовый я оставила в машине вместе с сумкой, чтобы меня ничто не отвлекало во время съемки, так что позвонить в «911» не могу, а ждать помощи неоткуда. И все же, кое на что я способна даже в этой ужасной ситуации — не раздумывая броситься на помощь!
Взрослые парни, напавшие на Палмера, больше меня раза в два и точно раз в пять сильнее. Лезть в гущу разборки глупо! Я обычная девчонка, а не героиня комиксов со скрытыми супер-способностями, и мне не под силу раскидать отморозков в стороны. Но я все-таки дочь полицейского, и пусть не самая умная, иначе бы оценила риски, но точно не самая бессердечная.
Господи, отец бы меня прибил на месте! Но иногда мысли прячутся глубоко под корку вместе с сомнениями, предоставляя человеку просто действовать.
Я мчусь к парковке, выбегаю из-за кустов и, пригнувшись, бегу к своей машине, на ходу вынимая из кармана брюк ключи. На мое счастье, троица меня не замечает, они жестоко и сосредоточенно продолжают избивать Палмера, и мне удается быстро распахнуть дверь со стороны водителя и ударить по клаксону несколько раз.
Я нажимаю, бью по сигнальной кнопке и кричу, что есть духу:
— Пожар! Мой автомобиль обокрали! Пожар, слышите! Звоните в полицию, срочно! Здесь где-то воры!
Я повторяю слово «Полиция» постоянно и так громко, как только могу. Прекратив сигналить, выдергиваю из-под водительского сидения огнетушитель, встряхиваю длинную колбу, срываю пломбу и чеку. Выпрыгнув из-за машины, начинаю поливать парней плотной струей белого порошка, заставив отступить от Палмера.
Наверное, я выгляжу сумасшедшей и кричу так громко, что перестаю себя слышать.
— Эй, на складе! У меня пожар! Звоните в девять-один-один, срочно! А вы, убирайтесь скорее! Здесь все в бензине — сейчас бензобак рванет!
Я не кричу «Помогите», мое подсознание хранит информацию о том, что это практически всегда побуждает преступников переходить в более активную фазу агрессии. Я привлекаю к происходящему внимание шумом и сбиваю парней с толку.
Они точно не имеют отношения к моей машине и решают убраться. Сейчас их внимание настолько сужено, что опасность заставляет действовать спонтанно.
Они запрыгивают в машину и уезжают, оставив на асфальте горячий след от шин, а я все никак не могу успокоиться, и лишь когда серый седан с отморозками скрывается из виду, останавливаюсь, чувствуя, что оглохла от собственного крика.
Палмер лежит на асфальте, свернутый в полукольцо на боку. Футболка на нем разорвана, а на теле видны следы крови.
Отбросив в сторону пустой огнетушитель, я кидаюсь к нему и приседаю рядом. Осторожно касаюсь плеча дрожащими от пережитого стресса пальцами.
— Мэтью… — негромко окликаю. — Мэтью!
Господи, только бы был жив!
Он негромко стонет… Слава богу!.. Хотя, скорее ругается сквозь зубы, не открывая глаз.
Жив!
— Я… с-сейчас! Держись, слышишь! Вызову полицию и скорую помощь! Я позвоню…
Я порываюсь встать, чтобы броситься к машине за телефоном, но сильные пальцы ловят мою руку и крепко сжимаются вокруг запястья, заставив остаться на месте.
— Не смей!
Что?
Палмер открывает глаза и находит меня взглядом. На секунду в них отражается неподдельное изумление, прежде чем исчезнуть за болью.
— Ты?! Но как?!
Да какая разница «как»! И скорее всего об этом я и говорю парню, потому что его челюсти вновь со злостью сжимаются, а рука не отпускает.
— Не смей, слышишь, звать сюда чертовых копов! И не вздумай никуда звонить!
— Но ты избит! У тебя порезы на коже и, возможно, ножевое ранение! Я обязана сообщить в больницу и в полицию, чтобы их поймали, этих подонков! Они должны ответить за то, что совершили!