елками, которые вдруг открыли огонь и с боем ушли от милиции. Ты тоже покинул бар не так, как остальные, перепуганные стрельбой. Почему ты стал пробиваться с боем?
— А что оставалось делать? — Артур пожал плечами. — На меня почему-то бросилась охрана бара. Не мог же я позволить бить себя.
— Вот видишь, — улыбнулся Иванов. — А сегодня все это получило подтверждение в моей квартире. Едва они схватили Дениса — о моем сопротивлении они даже мысли не допускали, — он хмыкнул, — как вдруг появляются тренированные ребята. Отбивают нас, и мы все исчезаем. Что они могут думать? Что мы все из одной шайки. Или банды, — добавил он, увидев, как Артур поморщился, — если это слово нравится тебе больше.
— Мне это вообще не нравится, — раздраженно сказал Артур. — Я не затем в Россию вернулся, чтоб воевать с русскими криминальными авторитетами. Телевидение взахлеб говорит о том, что преступность растет и внедряется черт-те куда. Арестовывают преступников, а у них мандаты помощников депутатов. Но мне-то это все не нужно. — Я хочу сделать то, ради чего вернулся. А вынужден прятаться и бегать, не зная, от кого и почему.
— Может, ты наконец скажешь, — спросил Владимир Иванович, — зачем ты приехал?
— Извините, — Артур поморщился, — но это мое личное дело, и оно касается только меня. Я не могу сказать, потому как оно, мое дело, ни в коей мере меня не красит. И тем не менее я должен найти ее, — неожиданно для себя сказал он.
Старик и Денис переглянулись.
— И все-таки, — вернулся к разговору Владимир Иванович. — Сегодня лучше никуда не ходить, В конце концов, можешь позвонить. Ты же говорил, у нее есть сотовый телефон. Платить за разговор будет она, — улыбнулся он. — А…
— Я не знаю номера сотового телефона, — вздохнул Арту. Закурив, немного подумал. — Впрочем, вы правы. Сегодня не пойду.
— Это очень интересно, — пробормотал Падишах. — Ты проводил его до конца? — взглянул он на сидевшего с бутылкой пива в руке Клима.
— Разумеется, — кивнул тот и отпил несколько глотков. — Вот адрес.
Он выудил из нагрудного кармана листок и положил на стол.
— Но почему ты не сказал об этом мне, а просил Таньку послать каких-нибудь ребят потолковее? — Он припал к бутылке и не отрываясь выпил ее до дна.
— Я забыл, — засмеялся Падишах, — кем ты был. В следующий раз не забуду. Так. — Взяв листок, он прочитал адрес. — Даже имя и фамилия. — Он с уважением посмотрел на Клима.
— Что-что, — усмехнулся тот, — а это я умею делать очень хорошо.
— Валентин Павлович Грибанов, — вслух прочитал Адам.
— Кто он по профессии?
— Безработный. Но ездит на «БМВ» и одет очень неплохо для безработного.
— Интересно, — задумчиво проговорил Падишах, — как давно она его знает?
— А вот этого сказать не могу, хотя встретились они очень пылко. Минуты четыре, а то и больше он зажимал ее в машине. На наркомана не похож, такой здоровый, спортивный мужик. Ему тридцать семь. А выглядит на тридцать. Уверенный в себе тип.
— Кардиналу будет очень приятно узнать об этом. — Падишах довольно потер руки.
— Скоро вернется Карл? — спросил Клим. — Разговор идет, будто бы он хочет передать престол сыну. А с этим Львенком мы каши не сварим. Поначалу, может, что-то и будет шевелиться благодаря связям Карла. Но потом все кончится и придется…
— Подожди, — остановил его Адам, — ты-то чего волнуешься? Лично я был бы совсем не против, если бы этот центр весь сдох. Они взяли меня за горло и медленно, но уверенно душат.
— Понятное дело, — согласился Клим. — Зря ты тогда обратился к Кардиналу за помощью. Сами бы управились с этим Барончиком. Невелика птаха.
— Но это война, — вздохнул Адам, — а она нам не нужна. Я деловой человек и не хочу попусту ввязываться в разборы с кем бы то ни было. Кардинала я знаю давно. Было время, даже помогал ему. Только поэтому и обратился. И он помог, с Барончиком покончили очень быстро. Однако я перестал быть свободным торговцем. Правда, помощь центра весьма существенна, но…
— Настолько существенна, — поддел его Клим, — что мы вот-вот потеряем поставщиков, на которых ты выходил…
— Не сыпь мне соль на раны, — умоляюще перебил его Адам. — Я как подумаю об этом, готов сам найти этого Атамана и удавить голыми руками.
— Но почему решили, что он кого-то сдаст милиции? — спросил Клим. — Когда ты отозвал меня, я думал, что все, нас вот-вот заметут. Атаман — уголовник и живет по их правилам. А по-ихнему нельзя даже мента заложить.
— У центра другое мнение, — буркнул Падишах. — Мне бы этого Атамана, — он сжал слабые пальцы в кулак, — я бы его всмятку раздавил. И сказал, что так и було, — невольно вспомнил он слова Попандопуло из кинофильма «Свадьба в Малиновке».
Клим, чтобы скрыть усмешку, отвернулся и потянулся за бутылкой пива.
— Что с отцом? — взволнованно спросил вышедший из здания аэропорта Лев.
— Ничего страшного, — улыбнулся здоровяк в белых шортах и надвинутой на глаза широкополой шляпе. — Просто решил показать тебе Италию и услышать от тебя свежие новости.
— И только?
Не отвечая, здоровяк подошел к черному «кадиллаку» и открыл заднюю дверцу. Лев, радостно воскликнув: «Отец!» — обнял сидевшего в машине седого человека с загорелым лицом.
— Здравствуй, сынок. Как долетел?
— Отлично, — улыбнулся Лев. — А ты выглядишь прекрасно.
— Это только снаружи. — Карл снова хлопнул сына по плечу. — Ты не против того, чтобы пожить здесь несколько месяцев?
— Конечно, нет, — засмеялся Лев. — Но…
— Видишь ли, сынок, — вздохнул отец, — сейчас к власти пришел наш заклятый враг, Степашин. Неясно, как он поведет себя. Сейчас он будет стараться что-то сделать с экономикой страны. Переговоры с МВФ. Попытается договориться об отсрочке платежей внешнего долга. Если это не получится, Россия станет банкротом. А это, как правильно сказал Степаши хуже, чем Югославия с ее ненужной войной, в которой России проиграла. И поэтому сейчас надо до определенного времени держаться от родины на некотором расстоянии, потому как сейчас за дело особенно рьяно возьмутся таможенники, налоговики и, разумеется. Управление по борьбе с оргпреступностью, которую имеем честь представлять мы. Вот поэтому давай наслаждаться жизнью здесь.
— Мне плевать, где ты его найдешь! — прорычал в сотовый телефон Кардинал.
— Я сижу здесь безвылазно только потому, что где-то бродит Атаман, понимаешь?!
— Я все понимаю, — робко сказал его собеседник. — Но неужели вы думаете, Эдуард Сергеевич, что Атаман сможет вам что-то…
— Ты кретин! — снова сорвался на крик Кардинал. — Дело не в том, что он может, а что нет. О своей безопасности я позабочусь сам. Он слишком много знает! И поэтому, пока жив, чертовски опасен. Мы сейчас теряем огромные суммы. И нам очень не хотелось бы, чтобы Атаман попал в руки настоящих милиционеров. Ты это понимаешь? Потому что, когда его возьмут, ты будешь бессилен. А если он скажет хоть слово, то все, его не достать никому. Атаман сейчас — самая реальная опасность для нас. И разумеется, для тебя тоже.
— Но что я могу? Атаманом занимаются…
— Ты должен опередить всех! Или сообщить мне, где он есть! Запомни, Наседин, если Атамана возьмут, ты умрешь первым! — Отключив телефон, витиевато выругался.
— Звали? — заглянул в кабинет Шакал.
— Ты болван! — взъярился Кардинал. — Все это из-за тебя! Кретин! — Вскочив, ударил Шакала ногой в грудь. Тот упал. Давая волю накопившейся ярости. Кардинал несколько раз с силой пнул телохранителя ногой. — Сволочь! — плюнул он ему в лицо. Тряхнув головой, вернулся на место.
Прозвучал вызов сотового телефона.
— Да. — Кардинал схватил трубку.
— Сегодня мы узнаем, где Атаман, — уверенно проговорил женский голос.
— Кто это? — непонимающе спросил он.
— Лола.
— Откуда такая уверенность?
— Мы прибегнем к испытанному методу, — уклончиво ответила Лола.
— Послушайте, сударыня, — недовольно проговорил Кардинал, — мне ваши загадки ни к чему. Где ваш хваленый Ниндзя? Ведь ты его жена. Он не забыл о своем обещании?
— Разумеется, нет. Мой муж всегда выполняет то, что обещает.
— Вот как? — деланно удивился Кардинал. — Но прошло уже Два дня сверх назначенного Валерием срока. Я уж думал, что он запамятовал.
— Мешает милиция. Наши боевики ходят не с рогатками. И поэтому…
— Давай говорить проще, — усмехнулся Кардинал. — Что тебе нужно? Или ты пытаешься выяснить мое отношение к своему муженьку? Так я скажу: терпеть не могу людей, которые не выполняют обещаний. Если он считает себя мужчиной, то должен был приехать и объяснить ситуацию сам, а не стоять рядом с женой и не дышать ей в затылок. И еще можешь сказать своему мужу, что он больше не работает на нас. — Кардинал отключил телефон.
— Сука, — выдохнул стоявший рядом с женой Валерий.
— Я говорила тебе, — упрекнула Лола. — Но еще не все потеряно.
— То есть?
— Риткин сын. Наше чадо, слава тебе Господи, далеко.
— Подожди, почему ты так сказала? Думаешь, Наташке может что-то угрожать? Да если ей скажут хоть слово, пусть пеняют на себя! — прорычал Валерий.
— Я не потому сказала про Наташу, хотя твоя реакция мне очень-очень понравилась. Вот так будут чувствовать себя и Ореховы. И я уверена, как только Орехов узнает о том, что его сынишка у нас, он сам принесет голову брата.
— Думаешь?
— Убеждена.
— Ну, — повязывая галстук, сказал Пряхин, — мне пора. Спасибо за чудесную ночь. — Он поцеловал подошедшую к нему в ночной рубашке Светлану.
— Милый, — она прижалась к нему, — мне так хорошо с тобой.
— Не надо, дорогая. — Он отстранился. — Так уйти не смогу. А у меня встреча с покупателями.
— А почему бы тебе не переехать ко мне совсем? — вдруг тихо спросила она.
— Что? — удивился Пряхин.
— Значит, тебя устраивает то, что есть? Ну что же, — опустив голову, чуть слышно сказала Светлана. — У меня пусть хрупкое, непостоянное, но все же счастье. А сейчас иди. — Отвернувшись, она махнула рукой.