– Такой реакции ты ожидала? – Одной рукой я блокирую ее запястья на уровне бедер, а второй – обхватываю ее подбородок и толкаю его вверх, чтобы она смотрела мне в глаза. – Моя наивная бейби… Ты такая забавная.
– Отпусти меня! Быстро! – командует она. – Думаешь я шучу? Думаешь, я не сообщу ректору о твоих маниакальных наклонностях?
Интересно, она понимает, насколько мило и одновременно смешно выглядят ее попытки угрожать мне?
– Хочешь узнать, что я думаю? – Мой палец медленно скользит вдоль ее лица, обрисовывая линию челюсти, и спускается к шее, перевязанной шелковым платком. – Я думаю, что моя маленькая звездочка слишком много лжет.
Я резко дергаю за кончик платка, и он с легкостью развязывается. Гладкая ткань опадает на плечи Астры, обнажая ярко-лиловые засосы на бледной коже.
Я знал, что это была она. Я с первого взгляда понял, что передо мной та самая безумная Ревендж, из-за которой я угодил прямо в задницу дьявола, и теперь должен отбывать здесь свое наказание.
– Прости, бейби. – Я плавно обрисовываю контур своего «клейма», в то время как Ревендж отводит взгляд в сторону. – Кажется, я немного перестарался. Обещаю, в следующий раз я буду нежнее.
– В следующий раз я размолочу твои яйца вдребезги! – выкрикивает она и снова бьет меня коленом прямо в пах.
Первые пару секунд я еще ухмыляюсь, не чувствуя боли, но потом резко хватаюсь за эпицентр ушиба обеими руками, и скрючиваюсь, сжимая ладонями свои бедные яйца.
Астра пользуется шансом и ускользает из подсобки.
Мне все еще больно, но глупый смех неконтролируемо вырывается из моего рта.
Она, черт побери, призналась. Выдала себя.
Кажется, этот учебный год будет не таким уж и невыносимым.
Мы поиграем с тобой, Ревендж. Но, как я и обещал, – теперь по моим правилам.
– Как прошла тренировка? – пережевывая кусок запеченного в духовке стейка из отборного лосося, спрашивает отец. Он не доволен и даже не пытается это скрыть, ведь он, как настоящий мужик, любит мясо, но порой соглашается на разнообразие по просьбе своей обожаемой Эммы. – Вспомнил старые стены?
– Ага, – стараюсь не раздражаться я, посылая в рот лист припущенного шпината, приправленного чесноком и лимонным соком. Та еще дрянь, но все равно лучше беседы во время семейного ужина.
Ведь последнее, что я помню, как в старых стенах колледжа мои руки не ведут мяч, а с треском врезаются в лицо капитана команды противников из Калифорнийского университета. Мартин Брукс всю игру провоцировал меня, а в тот день мое настроение требовало проехаться кому-нибудь по роже. Но я бы не сорвался, если бы больше всего на свете не желал вылететь из этого чертового турнира.
Звезды сошлись, и я воспользовался шансом, убив двух зайцев одновременно: наконец заткнул выскочку Мартина Брукса, сломав ему нос, и взбесил отца, которому пришлось разруливать побоище, разразившееся в полуфинале чемпионата. Он смог откупиться от семьи Брукса и замять дело в полиции, но с ассоциацией студенческого спорта все обстояло гораздо серьезнее. Меня наконец-то выперли, из-за меня команда вылетела из турнира с позорным счетом, но следующий год я жил почти спокойной жизнью. Вот только всему приходит конец. Надеюсь, на очереди мое терпение.
– Тео сказал, если усилить тренировки, то ты сможешь вернуть былую форму уже к началу ноября. – Даже не взглянув в мою сторону, отец отпивает из своего бокала красное сухое и смакует глоток на языке, видимо, он все-таки и вправду начал пить вино. – Тебе придется поднажать, ведь мы метим в высшую лигу, Дарио. – «Мы». Такая грубая ошибка в простом слове. Скорее он, чем мы. Но Алонсо Сантана никогда не ошибается и делает все, чтобы получить желаемое. Например, ломает волю своего сына, угрожая сроком за решеткой. – На матчах плей-офф будут присутствовать агенты NBA. Ты должен привлечь их внимание и доказать, что ты лучший. Понял?
– Ага, – Я провожу языком по зубам и громко цокаю. Разумеется, специально.
Взгляды отца, Эммы, Тео и его невесты – Мелани, которая в последнее время зачастила к нам на семейные ужины, в одночасье вонзаются в меня, как вилка отца в тушеную спаржу. Не хватает только скрежета прибора по фарфоровой тарелке, но его неплохо передает скрип челюсти моего отца. Приятно осознавать, что его доводит до белого каления даже мое обыкновенное присутствие.
– Дарио справится, – накал беззвучных недовольств прерывает Тео. – Он хороший игрок, и у него полно энергии. – Наши с Тео взгляды пересекаются. – Вот только ее нужно направить в правильное русло. Тогда все получится, и «Тар Хилс» получат звание чемпионов в этом турнире. Я не сомневаюсь.
Я откидываюсь на спинку стула, уложив локти на белую скатерть, и пристально с прищуром всматриваюсь в лицо брата.
– Ты уже думал, как папочка отблагодарит тебя за успех?
– Дарио! – в тот же миг прикрикивает отец, и Эмма кладет ладонь ему на плечо, будто этот жест сможет подавить гнев, который бурлит в его венах.
– Алонсо, только не нервничай… – лепечет Эмма.
Она такая покладистая, прямо тошно. Наверное, бывший муж нехило колотил ее в молодости, раз теперь она во всем потакает моему деспотичному отцу. Но мы никогда не вспоминаем о прошлом. Мы только делаем вид, что у нас счастливая порядочная семья, где я – тот самый урод – пятно на безупречной репутации громкой фамилии.
– Я бы обдумал, – не повышая тон, произносит Тео. – Если бы все мысли не были заняты заменой моей разбитой машины. Слышал? Один придурок угнал ее и не вписался в поворот.
– Правда? – ухмыляюсь я, обнажая зубы. – Мне казалось, это был уродливый билборд одной хреновой финансовой компании… «А. Санта́Фи» вроде бы.
– Ч-что? – робко вклинивается в традиционный семейный конфликт Мелани, поправляя огромную безвкусную брошь на своем дизайнерском платье. – Так это Дарио разбил новую машину Тео?
Мелани Куинн. Младшая из трех дочерей одного из местных миллионеров, сколотивших состояние на строительном бизнесе. Мелани Куинн – девушка, в чьей голове вместо мозговой активности завывает атлантический бриз. Ей всего двадцать два. Она учится на последнем курсе Университета Северной Каролины в Шарлотте на факультете литературы и лингвистики и планирует поступать в магистратуру. Ее средний балл едва дотягивает до трех, но папочка очень гордится ею и мечтает, чтобы его «солнышко» поскорее удачно выскочило замуж. Тео Сантана – один из наследников миллиардов моего отца и бывшая знаменитость NBA – идеальная кандидатура. Богат, красив, отлично сложен, не глуп и та еще тряпка, что сыграет Мелани Куинн на руку. Ведь неважно, что думает о будущем браке сам Тео, за него уже все решили, а он никогда не осмелится перечить моему отцу. В отличие от меня, Тео засунул свой язык в задницу, как только появился на пороге нашего дома вместе со своей мамочкой тринадцать лет назад.
– Мел, Мел, Мел… – растягивая каждое слово, я качаю головой. Да, я заметил предупредительный суровый взгляд отца. Да, увидел и мольбу в глазах добродушной Эммы. Но я ведь уже начал. Меня не остановить. Не зря ведь в спортивных кругах меня прозвали Диким. – Всевышний не наделил тебя умом, чтобы ты до конца своих лет смогла терпеть моего брата… Я ужасно тебе сочувствую, крошка. Ты вполне могла бы подцепить кого-нибудь более… – бросаю беглый взгляд в сторону Тео, оценивая его внешний вид, – остроумного, изысканного, сексуального, в конце концов. В общем, – мой стул с раздражающим скрипом отъезжает назад, и я встаю на ноги, – когда тебе наскучит миссионерская поза – звони. – Я вальяжно подхожу к Мелани и склоняюсь над ее ухом. Ее спина моментально вытягивается словно струна. – Мой член прокатит тебя по всем страницам «Камасутры»26. Ты ведь знаешь, что это такое?
– Нет, – едва слышно выдавливает она, видимо, краснея от слова «член».
– Загугли, крошка. Тебе понравится. – Я выпрямляюсь и разворачиваюсь к выходу из столовой, махнув рукой. – Adiós27! Мел, ты знаешь мой номер!
– Дарио, вернись! – выходит из себя мой отец, и, не оборачиваясь, я все равно слышу, как с лязгом ударяется о стол винный бокал.
Я не возвращаюсь. Наверное, моя очередная выходка отразится на мне новой пощечиной или парой ударов под дых. Но оно того стоило. Видели бы вы их лица. И, черт возьми, я уверен, что маленькая скромная киска Мелани взмокла от моих слов. Как жаль, что моему члену эта девица абсолютно не интересна, иначе бы я давно сорвал с нее эту показушную праведность.
Я быстро переодеваюсь в шорты и спортивную футболку без рукавов, натягиваю кроссовки и, пока отец сглаживает углы перед ранимой Мелани, отправляюсь на вечернюю пробежку.
Мне не нравится наш пафосный район, где требуется приторно улыбаться каждому встречному, поэтому я высвобождаю свою собаку из вольера, запрыгиваю с ней в тачку и мчу к парку на другую окраину Роли. Возможно, там у меня получится свободно вздохнуть.
Заметка четвертая, от 28 ноября: «День зарождения»
Автор заметки: Ревендж
Ты никогда не задумывался, почему люди ярче запоминают негативные моменты из прошлого, чем позитивные?
Психологи утверждают, что это заложено в нас природой, еще с тех пор, когда наши далекие предки пытались выжить в тяжелых условиях первобытной Африки. Всему виной фокусировка на потенциальной опасности. Якобы наше подсознание автоматически фиксируется на угрозе, чтобы в момент эйфории такое хрупкое существо, как человек, не угодило, к примеру, под машину.
Ты согласен с этим утверждением?
Я не знаю, но почему-то спустя пятнадцать лет помню ту ночь, как будто это было вчера.
(дополнено)
Небо над отчужденным поселением на краю горного округа Уэльса ревело и разрывалось яркими вспышками молнии. Гром, всколыхивающий тучи, прогнал летнюю духоту, и мне не было жарко в кофте с длинными рукавами. Но несмотря на грозу, я все равно оставила окно открытым. Если честно, я держала его незапертым до поздней осени, чтобы Хоуп всегда могла пробираться ко мне в спальню.