– Оу… А вот и наша текила. – Тео прочищает горло и выпрямляет спину, наблюдая, как официантка располагает на нашем столе поднос с шотами.
Когда девушка уходит, между мной и Тео снова повисает гнетущая тишина. Поэтому мы пьем.
Первую пару рюмок выпиваем молча, лишь чокнувшись. Я морщусь, закусывая крепкий напиток долькой лайма, а Тео откашливается в кулак, проглатывая жгучую жидкость.
– Легонько пошло… – комментирует он, кривя лицо.
– Еще по одной. – Кивком головы я призываю его к третьему заходу, и Тео приходится согласиться.
– Ну а теперь рассказывай. – Тео ударяет донышком стопки по круглому столу. – Зачем ты искала меня? У тебя что-то случилось?
Взгляд голубых глаз уже слегка поблескивает от выпитой порции алкоголя, но все равно серьезен и сосредоточен на моем лице. Тео ждет ответа, и я не могу построить беседу на лжи, если хочу, чтобы он тоже был со мной откровенен. Поэтому я выбираю метод изложения правды с недосказанностями.
– Мне просто стало страшно. – Это правда. – Порой от одиночества тревога возрастает так сильно, что я не справляюсь и снова забираюсь в шкаф, чтобы успокоиться. – И это тоже правда. Но не о сегодняшнем дне. – Поэтому мне захотелось увидеть хотя бы одно знакомое лицо в этом чужом городе. Вот такая глупая причина… – Мой взгляд устремляется в деревянную, пошарпанную столешницу, и я начинаю ковырять трещины ногтем.
– Ничего не глупая. – Тео останавливает нервное движение моей руки, накрывая ее своей ладонью, и от кончиков пальцем по всему телу пробегает электрический разряд. – Астра, ты до сих пор прячешься в шкафу? – осторожно спрашивает он, заглядывая мне в глаза.
Спустя столько лет разлуки сложно привыкнуть, что он знает о моем детстве слишком много.
– Скорее борюсь с желанием, – выдавливаю из себя улыбку, но выходит как-то горько. – Мы прорабатываем этот вопрос с психотерапевтом. Только никому об этом не говори. Пусть будет нашим маленьким секретом.
Тео понимающе кивает и сжимает мою руку.
– Ты всегда можешь положиться на меня.
Я отвожу взгляд в сторону, потому что эти голубые глаза напротив лгут.
Как я могу положиться на него, если он уже однажды предал? Внушил мне, пятнадцатилетней девочке, ложную надежду, а сам не вернулся. Но я уже не такая глупая, как была десять лет назад. Я больше не верю ни в какие клятвы, даже высеченные шрамами на коже.
Тео чувствует мое внезапное напряжение, поэтому убирает свою руку и предлагает выпить еще. Я не возражаю, наоборот заказываю еще по паре стопок текилы. И когда они пустеют, я решаюсь задать Тео в лицо самый главный вопрос:
– Почему ты не вернулся за мной?
Тео опускает голову, зарываясь пальцами в короткие волосы на затылке, и тяжело вздыхает.
Неужели ему настолько стыдно, что он даже не решается взглянуть на меня, не говоря уже об ответе на вопрос, который терзает мою душу вот уже десять лет?
– Тео, – окликаю я. – Ты не представляешь, как тяжело мне было без тебя. Особенно первый год…
Вернувшись в воспоминаниях в то далекое время, я снова чувствую невыносимую боль, что охватывала нутро. Ощущалось так, будто живьем вырвали сердце и оставили умирать со смертельной раной в груди, но я не умирала. Рана кровоточила каждый день, доставляя мне нестерпимые муки, а я все жила, питаясь напрасной надеждой. А когда исчезла и она, я сдалась и едва не совершила самую ужасную ошибку в своей жизни, от которой меня уберег Энзо.
– Я хотел вернуться. – Тихий голос Тео касается моих ушей сквозь шумную болтовню других посетителей бара. – Я умолял маму купить мне билет. Просил ее принять тебя. Хотя бы на время, но…
– Она не позволила, – доходит до меня.
– Она хотела, чтобы я оборвал все связи с нашим прошлым, как это сделала она сама. Тогда мама считала это решение единственным верным. Тем более на ее пути так вовремя повстречался Алонсо Сантана, который не просто полюбил ее, но и принял вместе с сыном. Разве это не удача для женщины, которая видела в своей жизни только нищету и безысходность?
– И ты так легко отказался от меня? – с детской наивностью спрашиваю я, сама не понимая, для чего вообще задаю этот глупый вопрос. Мне ведь не станет легче от ответа.
– Астра, я не отказывался. Я… любил тебя. Правда. – Голубые глаза теперь смотрят прямо на меня, и в них полно сожаления. – Очень долго любил. И я тоже страдал. Поверь. – Он вздыхает, сглатывает и продолжает: – Когда мне исполнилось семнадцать, и мама сказала, что нам придется на пару дней вернуться в Уэльс, чтобы закрыть все вопросы по бракоразводному процессу, я был готов лететь через океан на своих собственных крыльях. Так сильно я хотел вновь увидеть тебя. – Лицо Тео трогает обаятельная улыбка с толикой грусти, но гаснет она так же быстро, как и появилась. – Три года я мечтал об этой встрече, Астра. Три года мне не давали покоя мысли: «Как же она там?», «Как справляется без меня?», «Скучает ли по мне так же сильно, как скучаю я?»
Тео запинается и растирает руками лицо. Ему сложно говорить. Ему сложно вспоминать то, что ему наверняка внушали забыть. Зная наше прошлое, учитывая травмы и потери, которые мы оба понесли, я уверена, что не только мое искалеченное сознание и больное подсознание пытались излечить психотерапевты.
– Давай смочим горло. Я закажу еще выпивки. – Я дергаюсь, чтобы встать со стула, но Тео останавливает меня, обхватив мое запястье.
– Нет. Позволь мне закончить. – В его взгляде помимо алкоголя плещется вина. Она настолько сильная и ощутимая, что я невольно опускаюсь обратно на стул, занимая место напротив Тео.
– Хорошо.
Его шероховатая рука касается тыльной стороны моей ладони и неторопливо скользит к кончикам пальцев. Я вижу, как подрагивает его кисть, когда он ласкает мою кожу, на пару секунд задерживается у ногтей, а затем отпускает мою руку и сцепляет свои в замок. Оказывается, все это время я не дышала, ощущая лишь, как колотится в груди мое сердце. Такой простой жест, но в него вложено столько нежности, что мне хочется разрыдаться, броситься в объятия Тео и прошептать, что я прощаю его.
Если бы Энзо видел меня сейчас, он был бы разочарован. Хотя куда еще больше. Он и так наверняка считает меня предательницей. А теперь убедился бы, что я еще и сентиментальная тряпка.
На всякий случай я убираю свою руку под стол. Чтобы она больше не путала мои мысли. От внимания Тео не ускользает мое действие, но он никак это не комментирует. Лишь только его взгляд немного тускнеет. Хотя, возможно, это все выдумки моей хмельной головы.
– Я помню тот день, как будто это было вчера, – внезапно продолжает Тео. – Помню, как увидел тебя снова. Как ты запрыгнула ко мне на руки, едва не свалив с ног. Тем летом тебе уже исполнилось пятнадцать… Я смотрел на тебя и думал: «Боже, какая же она красивая». Я так хотел тебе об этом сказать, но у меня не было подходящих слов, чтобы описать то, что я чувствовал в тот момент. Поэтому я поцеловал тебя.
Мне нужно выпить. Срочно.
Иначе из моего рта вырвется много лишнего. Иначе я проболтаюсь о том, что тоже отчетливо помню тот поцелуй. И ту ночь, в которую вылилась наша юная любовь.
Я рыскаю взглядом по столу в поисках недопитой порции текилы и – удача! – нахожу полупустой шот, который точно поджидал меня.
Я безмолвно извиняюсь перед Тео и опрокидываю залпом стопку, на миг зажмуривая глаза. Он лишь понимающе кивает, но не прекращает вспоминать день, когда в последний раз существовало понятие «нас».
– Я все помню, Астра. Не думай, что я забыл. Не думай, что я бросил тебя. Все было совсем не так. Когда мне исполнилось восемнадцать, я действительно хотел вернуться за тобой. Именно тогда состоялась моя первая ссора с мамой. Но я был настроен серьезно. Я ведь обещал тебе. И Энзо тоже обещал. Говорил, что помогу вам выбраться из того дерьма, но… – Тео запускает руку в волосы на затылке. – Когда я собирал вещи и был готов лететь в Уэльс, у меня состоялся серьезный разговор с Алонсо. Он всегда относился ко мне, как к родному сыну. Уважал меня, поддерживал, радовался моим успехам в спорте и не давал отчаяться в трудные моменты. В конце концов он всегда верил в меня. С самого начала, Астра. Он все время повторял, что я буду звездой NBA. В то время как мой родной отец только и причитал, что я впустую трачу время, гоняя мяч. Ты, наверное, этого даже не помнишь…
– Я тоже все помню, Тео. И мне очень жаль, что твой отец не смог разглядеть в тебе истинный талант. – Одариваю его искренней полуулыбкой.
– Отец считал меня обыкновенным, а Алонсо позволил почувствовать себя особенным, выдающимся, достойным чего-то большего, чем работа на ранчо. Благодаря ему я поверил в себя. Я понял, что что-то могу и что-то значу. Понял, что достоин своей заветной мечты, понимаешь?
Я киваю, не произнося ни слова. Прекрасно все понимаю. Тео выпал шанс, который не выпадает среднестатистическому человеку ни разу за всю жизнь. И он был бы глупцом, если бы не воспользовался им. К сожалению, я все слишком хорошо понимаю, и поэтому не могу больше осуждать его.
– А еще десять лет назад я действительно поверил в то, что смогу вернуться за тобой позже. Когда встану на ноги и добьюсь всего сам. Когда заработаю достаточно денег, чтобы забрать тебя в Америку. Чтобы привезти тебя в свой собственный дом и обеспечить нам обоим беззаботную жизнь. Чтобы помочь Энзо. Я верил в это и стремился стать лучшим. Самым быстрым. Самым результативным. Я хотел быть номером один. Чтобы ты видела, чего я добился. Чтобы гордилась мной. Чтобы повторы моих матчей транслировали везде. Ты бы видела и знала, что все это я делаю только для тебя.
Я не позволяла, но непрошенная слеза все равно скатывается по моей щеке, и во рту чувствуется солоноватый привкус. Текилы больше нет, и мне нечем залить горечь, нечем затуманить разум, чтобы не поддаться и не поверить в его сладкие сказки. А в них так хочется верить, но это непозволительно, если я хочу закончить нашу игру в свою пользу.