– Не извиняйся. – Она выдавливает улыбку. – Покажи, что ты там прячешь. – Пытается сделать вид, что оживилась, но я вижу, что ее глаза полны непролитых слез.
Я сую в задний карман джинсов основной подарок и демонстрирую дополнительный – кусок рождественского домашнего пирога, приготовленного Эммой.
– Торт? – прищуривается Астра.
– Пирог. И он особенный. Раз в год его готовит Эмма по своему секретному рецепту…
И едва я успеваю договорить, по щеке Астры скатывается слеза. Затем еще одна. И она начинает плакать.
– Звездочка, в чем дело? – Кладу кусок выпечки на тумбу и обхватываю лицо Астры обеими руками, склоняясь над ней.
– Я просто… Давно… – всхлипывает Астра, а у меня замирает сердце.
Я привык видеть Астру сильной. Периодами нервной, грубой, эмоциональной и несдержанной, но никогда не слабой. Даже в моменты панических атак она выглядела не так уязвленно, как сейчас. Сейчас она плачет из глубины души, и я сокрушаюсь от боли, когда смотрю в ее глаза.
– Прости. Я идиот.
– Нет. – Она вытирает ладонями щеки. – Нет. – Подтирает глаза. – Мне просто непривычно. Спасибо, Дарио.
– Иди ко мне. – Я обхватываю ее плечи и притягиваю Астру к себе. Ее лицо утыкается мне в грудь, и я с облегчением выдыхаю.
Ненавижу, когда она плачет. В эти моменты мое сердце будто режет нож. Если бы я мог, то сделал бы так, чтобы она больше никогда не плакала. Я готов подставлять свое сердце под любое лезвие ножа, лишь бы Астре больше никогда не приходилось страдать.
– С Рождеством, Ревендж. – Вытаскиваю из заднего кармана коробочку с основным подарком, который, надеюсь, не вызовет у нее слез, и вкладываю в ладонь Астры.
Она медленно отстраняется от меня, разглядывая бархатный красный предмет в руке.
– Дарио… – предупредительно сглатывает она, смотря на квадратный футляр, занимающий всю ее ладонь.
– Не переживай, бейби. Когда я буду делать тебе предложение, то обязательно встану на колено. И это будет не сегодня.
– Спасибо, – выдыхает Астра.
– О, еще скажи, что не хочешь выйти за меня замуж, – цокаю я.
– Дарио… – Ее глаза расширяются. – Какого черта? Мы всего месяц…
– Расслабься, бейби, и открой наконец подарок.
– Хорошо. – Астра набирает воздух в легкие и приподнимает крышку коробки. – Ох-ре-неть… – выдыхает она.
– Позволишь надеть? – улыбаюсь я.
– Да, конечно…
– Так и знал, что ты сходишь с ума по наручникам.
Вынимаю из футляра платиновый браслет и подношу его к запястью Астры. Украшение выполнено по моему индивидуальному заказу: плетение цепочки повторяет звенья наручников, на концах которых два сердца вместо двух колец, и их нужно продеть одно в другое, чтобы закрепить браслет на руке.
Я застегиваю украшение на запястье Астры, и она вытягивает руку, любуясь им.
– Как символично и одновременно мерзко, – цокает она.
– Не притворяйся, бейби. Ты была в восторге, когда я приковал тебя к себе наручниками.
– Да. Ты прав. И от подарка я тоже в восторге.
– Я очень рад.
Подхватываю Астру на руки и наконец-то страстно целую. Ее ноги оплетают мои бедра и, проталкиваясь языком ей в рот, я не глядя вваливаюсь в гостиную. Мы падаем на диван. Я придавливаю ее сверху, попутно стягивая с нее толстовку.
– Как же я изголодался по тебе. – Сползаю вниз, усыпая поцелуями зону над линией трусиков.
– Боже, Дарио… – сглатывает Астра. – А я ведь тебе ничего не подарила.
Я притормаживаю с ласками и поднимаю на нее взгляд, находясь между ее ног.
– Ну как сказать…
Выпрямляюсь, облизывая губы, и снимаю с себя худи. Бросаю одежду за диван, оставаясь обнаженным по пояс. На моей шее теперь красуется золотая длинная цепочка, на которой болтается кулон в виде буквы «А», достигающий середины грудной клетки. Та самая буква «А», которую я сорвал с шеи Астры в винном погребе.
– Ты украл мой кулон! – вскрикивает она, привставая и упираясь локтями в диван.
– Да. Потому что его место рядом с моим сердцем.
Я хватаю Астру за бедра и резко тяну на себя. Она падает обратно на спину, и я наваливаюсь на нее сверху.
– Поэтому спасибо за подарок, моя маленькая звездочка. Уверен, он принесет мне удачу.
Мой пылкий поцелуй запечатывает рот Астры. Ладонь скользит вдоль изгиба талии и, спустившись к бедру, проникает ей между ног. Астра вздыхает, но ее стон заглушает дверной стук.
Я застываю, нависнув над ее не менее изумленным лицом.
– Ты кого-то ждешь? – прищуриваюсь я.
– Нет.
– Тогда пошли они к черту. – Снова припадаю к губам Астры, но наш поцелуй обрывает очередной стук. Теперь уже более громкий и требовательный.
Я смотрю на Астру, но она безмолвно мотает головой.
– Понятия не имею, кто это, – утверждает она. – Нужно проверить. Вдруг соседи. Может быть, у них что-то случилось… Подожди здесь. И не высовывайся.
– Ладно, – цокаю я, позволяя Астре выбраться из-под моего тела.
Она хватает с пола свою толстовку и по пути в коридор натягивает ее через голову. Я остаюсь лежать на диване, дожидаясь, пока она прогонит непрошенных гостей на хрен.
Щелчок. Астра открывает дверь. И когда до моих ушей доносится мужской голос, я резко вскакиваю.
– Привет, Ревендж. Скучала?
Сердце замирает.
Я знаю этот голос.
Глава 14. Рождественская традиция
Щелчок. Я открываю дверь и моментально цепенею.
– Привет, Ревендж. Скучала?
Передо мной стоит Энзо. Платиновые локоны зачесаны, как всегда, кверху. Только пара тонких прядей ниспадает на лоб. В его зубах дымится сигарета, но он вынимает окурок и, бросив его на землю, придавливает подошвой ботинка, а затем взгляд зеленых ядовитых глаз снова приковывается ко мне.
Я все еще лишена дара речи.
Как я могла забыть о его рождественском визите? Мы ведь планировали совместный праздник еще в августе. Черт. Кажется, Дарио напрочь лишил меня рассудка.
Внутренности мгновенно схватывает болезненный спазм, и я чувствую, как органы скручиваются в шар. Мозг пульсирует:
«Дарио. В моем доме Дарио!»
И в этот момент мне хочется провалиться сквозь землю. Прямиком в ад. Там будет более безопасно, чем в одном помещении с Энзо и Дарио.
– Ты в порядке? – уточняет Энзо, все еще стоя на пороге. – Кажется, ты резко побледнела. Не рада меня видеть?
– Нет, что ты… – шепчу я.
– Или я приехал в неподходящий момент? – Он оглядывает меня с головы до ног, и я замечаю, как плотно сжимаются его челюсти. – У тебя на шее след от засоса, Ревендж. И он свежий. – Проникновенный взгляд Энзо фокусируется на моем лице. – Это то, о чем я думаю?
– Да, – спонтанно выдаю я и с трудом сглатываю слюну.
– Он здесь? – Угловатая бровь Энзо дергается и изгибается дугой.
– Да. – Вина за очередную порцию лжи мгновенно захлестывает меня с головой, и я отвожу взгляд в сторону.
– Умница, – не улыбаясь, Энзо разворачивается, чтобы уйти, и я почти выдыхаю, но он делает обратный скорый шаг и снова возникает напротив моего лица, – сказал бы я, если бы не знал наверняка, где сейчас находится Фолт. Он дома. В кругу своей семьи. Рядом со своей невестой. Или он каким-то образом телепортировался в твою постель, когда отлучился в гребаный сортир?
– Бласт, я…
Внезапно Энзо хватает меня за плечо и резко притягивает к себе. Я всхлипываю, как беспомощный щенок.
– Какого черта ты лжешь мне, Ревендж? С кем ты, блядь, трахаешься?! Говори! – Он встряхивает меня. – Сейчас же!
Его свирепый оскал вызывает ужас. На мгновение я вижу перед собой покойного отца, который так же «выбивал» из меня правду. Тело начинает трястись. Я дергаюсь, предпринимая попытку вырваться из хватки Энзо, но он слишком сильно сжимает мою руку.
– Отпусти… – прошу я, но мой голос больше походит на жалобный скулеж.
– Повторяю не в первый, но уж точно в последний раз… – внезапно раздается за моей спиной, и я зажмуриваюсь. О нет. Господи. Нет-нет-нет-нет. – Убери. От нее. Свои. Гребаные. Руки.
Каждое слово вырывается изо рта Дарио, словно бросок кобры. От его тона меня окатывает колкой дрожью. Моряк не дожидается ответа Энзо и бьет его кулаком в лицо. Тот отшатывается, высвобождая из оков мое плечо, и успевает схватиться за деревянный столб у крыльца, чтобы не упасть.
На миг лицо Энзо искажается ошеломлением. Он прикасается к разбитой губе и сразу же отнимает пальцы, разглядывая на подушечках отпечатавшиеся капли крови. Я вижу, как плотно смыкаются его челюсти. Взгляд насыщается ядом. Сейчас разразится бой. Но вместо ожидаемого крика Энзо начинает глухо смеяться, повергая меня в еще больший шок.
– Я не могу поверить. – Смех исходит из глубины нутра и устрашает сильнее, чем безумный взгляд Бласта.
Энзо никогда не смеется. Никогда. И этот звук режет живьем мое сердце. Лучше бы он закричал.
– Ты предала нас из-за него? – Глубокий, низкий, размеренный смех отдается эхом в моей голове, расщепляя душу на осколки, и щеки вмиг заливают слезы. – Неужели он тот, кто этого достоин, Ревендж? – Энзо делает шаг вперед, но Дарио закрывает меня своим плечом, перегораживая ему путь. – Неужели это и есть та самая любовь, ради которой ты поступилась принципами, победой, клятвой?
Энзо улыбается. Я вижу его улыбку впервые за долгие четырнадцать лет, но мне хочется биться в истерике. Этот изгиб губ подобен оскалу. Он режет меня без ножа. Вонзается прямо в грудь. Ранит так глубоко, чтобы я наверняка ощутила всю ту боль, что тисками сжимает сердце Энзо. Вина просачивается сквозь свежие отверстия, топит и мое сердце, выплескивается наружу горячими слезами.
Я предала нас.
– Ну и каково это, Ревендж? Каково это – любить? – Взгляд Энзо прожигает меня насквозь, как будто мало было этой убийственной улыбки, смеха. Мало слез. Он хочет, чтобы я в них захлебнулась. – Стоит того, чтобы проиграть?