– Теперь ты никуда не сбежишь от меня, моя дикая звезда. – Дарио обхватывает мой подбородок пальцами свободной руки и заставляет меня смотреть ему в лицо сквозь ужасающую белую маску. – Мы скованы.
Мое частое дыхание оседает на его маске. Грудь вздымается, примыкая к обнаженному торсу. Мне хочется придушить его. Содрать эту маску и врезать по наглой морде.
Никто не смеет пугать меня. Никто не смеет врываться в мой дом. Никто не смеет заставлять чувствовать себя беззащитной. Никто не имеет права играть со мной.
Я сжимаю кулак и бью Дарио по спине. В плечо. В твердую грудь. Он не сопротивляется, но и не слезает с меня. Я все так же безвольна и прижата к матрасу, но во мне столько злости, что я не могу остановиться, нанося удар за ударом.
Снова в плечо. В грудь. По ребрам. Костяшки саднит от боли, но я не прекращаю колотить его тело одной рукой.
Дарио мог бы легко и быстро обездвижить меня. Но он этого не делает. Он позволяет мне его бить. Кричать. Царапать. И визжать во все горло.
И только когда моя истерика прекращается, он снимает с себя маску и без единого слова припадает к мои губам. Я кусаю его, чувствуя, как во рту растворяется привкус крови, но Дарио все равно углубляет поцелуй, сплетаясь с моим языком.
Мои удары слабнут. Он заводит наши руки, скованные наручниками, мне за голову и усыпает жадными поцелуями мою шею. И вместо того, чтобы воспротивиться, я выгибаюсь, подставляя свое тело под его требовательные ласки.
Я теряю рассудок. Здравый смысл покидает меня со стоном, прорвавшимся сквозь стиснутые губы. Дарио не медлит и стаскивает с моих бедер шорты вместе с трусиками. Не прекращая покрывать мою кожу поцелуями, он проталкивает в меня сразу два пальца.
– Господи! – вздрагиваю я, подаваясь ему навстречу.
– Да, бейби, я знал, что страх возбуждает тебя. Я знал, что ты будешь очень мокрой, если я как следует напугаю тебя.
– Пошел к черту! – рычу сквозь зубы, но не могу сдержать мучительный стон, когда большой палец Дарио сильнее надавливает на клитор, начиная с натиском тереть возбужденную кожу.
– Вот так… Простони, как сильно ты скучала по мне. – Он прикусывает мой подбородок, подбираясь к губам.
– Я не скучаю по мудакам. – Стискиваю зубы, не позволяя ему поцеловать себя.
– Правда? – Длинные пальцы моряка погружаются в меня резче и глубже, задевая чувствительную точку внутри.
– Твою мать!
Моя спина выгибается дугой. Бедра насаживаются на его пальцы, требуя большего. Губы безвольно распахиваются, позволяя его языку овладеть моим ртом.
Я горю под ним, желая его уничтожить, но с каждым прикосновением понимаю, что не он, а я близка к обращению в пепел.
Сквозь неистовый поцелуй раздается мой отчаянный всхлип, когда пальцы Дарио выскальзывают из моего мокрого лона.
– Скажи, что ты скучала, – требует Дарио, массируя клитор круговыми движениями. – Признайся, Ревендж. – Легкое пощипывание взбухшей плоти заставляет мои бедра вздрогнуть.
Дарио потирается о мою промежность пахом и расстегивает одной рукой свой ремень, затем пуговицу и ширинку, позволяя эрекции вырваться наружу. Головка члена утыкается мне между ног, но Дарио придерживает ее рукой, медленно скользя вдоль моего входа.
– Всего одно признание, – шепчет он, прикусывая мою нижнюю губу, продолжая подразнивать меня снизу. Крупная головка надавливает на вульву, но Дарио даже не собирается проникать в меня. – Не сложно быть откровенной, когда ты уже обнажена.
– Почему ты не можешь просто меня трахнуть? – Я едва сохраняю рассудок и хоть не физически, но морально гоню его прочь.
– Потому что я еще ни разу не трахал ту, в которую был влюблен.
Меня пронизывает электрический разряд, и я отторгаюсь от его тела. Головокружительное возбуждение в один миг сменяется леденящим оцепенением.
Это чушь.
Мне это не нужно.
К черту.
Он лжет.
Я отворачиваю лицо и пытаюсь выбраться из-под Дарио, но наручники все равно не позволят мне удрать.
– Открой их, – требую я, потрясывая запястьем.
– Нет.
– Немедленно! Открой их! – кричу, стараясь столкнуть его с себя, и в этот раз моряк не сопротивляется, он послушно скатывается на бок, перемещаясь на правую сторону моей кровати.
– Что тебя так напугало? – Хриплый голос Дарио раздается сквозь наше неровное дыхание.
В ответ я дергаю рукой сильнее, но тщетно – цепь крепкая и мне не удастся оторваться от моряка, если он не отстегнет меня сам.
– Вообще-то мне больно, – спокойно произносит Дарио. – Каждый раз, когда ты дергаешься, железный браслет режет мне кожу.
– Сам в этом виноват! – фыркаю я, прекращая попытки побега.
Мы остаемся лежать на моей кровати в полной темноте. Он справа, я слева. Наши тела слишком близко друг к другу, а запястья скованы железными браслетами.
Кажется, этот наглый, самодовольный засранец загнал меня в ловушку. Но это не значит, что я проиграла.
Подтягивая шорты свободной рукой, я пытаюсь утихомирить взбесившееся дыхание и сердце. Нужно остудить разум. Замедлить пульс. Успокоить мысли.
Моряк лжет. Он сам не знает, что говорит. Он не всерьез.
– Что тебя напугало? – повторяет Дарио, переворачиваясь набок так, чтобы разглядывать мой силуэт. – То, что я люблю тебя?
– Замолчи, – мгновенно отрезаю я.
– Почему я должен молчать?
– Потому что это чушь. Нельзя любить того, кого не знаешь.
– Думаешь, я не знаю тебя?
– Моряк, не смеши, ладно? Ты не телепат и не экстрасенс. И трахнув меня один раз, ты не получил бонусом мою душу.
Он замолкает, а мое сердце решает устроить в груди танец под дабстеп.
Почему он не может просто уйти и не усложнять то, что и так слишком сложно?
– Я не знаю, кто так сильно ранил тебя, Астра. – Вибрация от глубокого голоса Дарио отдается в каждой клетке моего тела. – Не знаю твоего прошлого, твоей семьи, твоего детства, но я вижу тебя сейчас. И я вижу, что бы боишься. Какой бы сильной ты не хотела казаться. Ты боишься. Ты носишь в себе тяжелый груз. Ты много врешь и многое скрываешь. Но я знаю, наступит день, когда ты все мне расскажешь сама. Ты поймешь, что я приму тебя такой, какая ты есть. И тогда я выслушаю тебя. Я все пойму.
Его пальцы находят в темноте мою ладонь.
– Зачем тебе это, Дарио? – едва выдавливаю из себя я. – Поверь, я не та, которая тебе нужна. Ты прав. Я много лгу, скрываю, недоговариваю. Мое прошлое слишком убого, чтобы говорить об этом вслух. А тяжелый груз я ношу в себе слишком долго, чтобы он взял и рухнул. – Я сжимаю свою ладонь в кулак, не позволяя пальцам Дарио протиснуться между моих. – Поэтому я не лучший объект для воздыхания, моряк. Прошу, давай все прекратим.
– Хорошо, – слишком быстро соглашается он, и я чувствую, как горечь оседает внутри меня черной копотью.
Но так будет лучше, Астра. Ты уже однажды обожглась, и сейчас не лучшее время для любви. Тем более рядом не самый подходящий парень.
– Мы проведем с тобой эту ночь, – в продолжение произносит Дарио. – И если наутро ты повторишь мне свои слова, то я исчезну из твоей жизни. Обещаю.
– Как обещал не искать меня? – цокаю я.
– А я ведь и не искал. Ты сама заявилась в колледж в том облегающем голубом платье и окончательно свела меня с ума.
– Я тебя ненав…
– Ненавидишь меня? – прерывает Дарио, и я моментально затыкаюсь. – Тогда уничтожь меня, Ревендж. Ты ведь сама меня этому учила.
Он хватает меня за запястье поверх железного браслета наручников и резко тянет к себе.
– Уничтожь. – Вплотную прижимает меня к своему обнаженному торсу. Мои губы опять у его губ. – Это лучше, чем равнодушие.
– Я тысячу раз пожалею о том, что сейчас скажу, но… Моряк, что бы я ни сделала, что бы ты когда-нибудь ни узнал, пожалуйста, помни, что я никогда не буду равнодушна к тебе. – Моя ладонь тянется к его щеке и накрывает слегка колкую кожу. – Я…
– Поговорим об этом завтра. – Он едва касается моих губ. – А сейчас пойдем досмотрим фильм ужасов, который ты смотрела.
– Который, ты прервал.
– Который ты боялась смотреть без меня. – Дарио целует меня в нос. – Сойдемся на этом.
Обычно его самоуверенность раздражает меня, но когда наши скованные наручниками руки покоятся на бедре Дарио, а моя голова – на его плече, мне кажется, что о моих настоящих желаниях он знает больше, чем я сама.
Мы досматриваем второй «Астрал», и я почти забыла, что мой личный сталкер снова вломился в мой дом и до ужаса напугал меня.
Объясните мне кто-нибудь, как это действует? Почему я готова была его убить, а сейчас рядом с ним чувствую себя безопаснее, чем когда-либо в жизни?
Дарио теплый. Большой. Приятный и вкусно пахнет. Его объятия крепкие, а поцелуи жаркие. Он говорит то, что нужно. И не строит сейчас из себя заносчивого мудака.
Он нежный.
А до него я вообще не знала, что такое нежность.
А еще он всегда хочет касаться меня. Мне это нравится. И честно признаться: я хочу того же.
Во время очередного скримера я прижимаюсь к груди Дарио, и он обнимает меня, целуя в висок.
– Ты такая пугливая.
– Не твои ли выходки сделали меня такой? – я улыбаюсь.
Игнорируя мой вопрос, его крепкие ладони подхватывают меня под ребрами. Дарио разворачивает меня к себе лицом и перетаскивает на колени, заставляя оседлать его. Мои ноги разъезжаются шире, ладони упираются в спинку дивана по обе стороны от головы Дарио. Наручники позвякивают, вынуждая его согнуть и поднять руку. Я накрываю его запястье пальцами и сжимаю поверх железного браслета, впиваясь ногтями в кожу. Дарио стискивает зубы. Ему больно, но он не издает ни единого звука. В его синих, как пучина океана, глазах поднимаются волны. Я разжимаю хватку, оставляя отметины от ногтей, а затем припадаю к ним губами, зацеловывая нанесенные царапины. Моя промежность ерзает вдоль его паха, и я чувствую, как жар, скопившийся внизу живота, растекается между бедер. Моряк запрокидывает голову, врезаясь затылком в спинку дивана, и томно вздыхает.