зей), которое крайне редко оказывается действительно причиной, и дальше действуют тоже неосознанно из каких-то готовых шаблонов и вариантов. Все мы видели, как люди изменяют, ссорятся, злоупотребляют алкоголем, не разговаривают. И мало кто видел, когда партнеры садятся друг напротив друга открыто поговорить про границы, свободу и осознанный выбор. Такое не показывали ни в фильмах, ни в детстве дома.
В силу ранимости и уязвимости, низкой самооценки, а также всё того же отсутствия навыка прямо и открыто говорить о своих чувствах, такие разговоры в парах случаются очень и очень редко. Скорее супруги всё больше молчат, живут, как получается, мало разговаривают. Разговоры о быте, детях и отпуске не в счет. Близость, единство пары формируются благодаря разговорам о чувствах каждого, о планах и мечтах, без боязни быть непонятым, обесцененным, осмеянным.
Только в тех отношениях, где ко словам каждого относятся с уважением, к чувствам друг друга – бережно, без оценки, без выяснений, кто правее, там возможна истинная свобода, доверие и осознанный выбор быть с этим партнером.
Это страшно и тревожно, так как размывает песочные стены уверенности многих браков, которые держатся на чувстве ответственности, вины, долге, страхе остаться одному, страхе будущего. Если мы свободны, то мы обязаны задавать себе и партнеру вопросы, слышать ответы и принимать решения исходя из правды, честности. Это сильно противоречит всему тому, что мы знали о браке.
Свобода подразумевает ответственность за свою жизнь. Свобода предполагает выбор и ответственность за последствия выбора. Свобода – это, конечно, только для взрослых.
А свободные отношения – это в моем понимании отношения с размытыми границами и неясными договоренностями. Какой-то частью жизни партнеры пересекаются, что-то делают вместе, закрывают какие-то потребности, но дальше этого не смотрят. Нет четко обозначенных границ пары, а значит, можно встречаться, общаться, заниматься сексом с кем угодно, не ограничиваясь одним партнером, нет договоренностей о статусе отношений, сроках, намерениях. В такие отношения вступают те, кто очень боится рамок и несвободы, очень боится близости и ответственности, боится, что его ранят и он ранит. Как выдержать эти чувства – знаний и опыта нет, поэтому от этого держатся как можно дальше. Хотя внешне это всё может объясняться как угодно: свободой взглядов, большим широким сердцем, нежеланием иметь серьезные отношения и так далее.
Свобода в отношениях и границы пары – не противоречащие понятия, а дополняющие друг друга. Большинство людей нуждаются в четких понятных договоренностях внутри отношений, внутри которых уважается каждый из партнеров, но также мы все желаем ощущать свободу внутри этих рамок: свободу выбирать, чувствовать, говорить об этих чувствах, доверять. Важно ощущать себя в отношениях безопасно и свободно.
Глава 21. Разводиться или услышать друг друга?
Знаете, что самое трудное в сепарации, в принятии самостоятельных решений, таких, каких хочется только вам и не обязательно одобряется родителями? Если вы решили не вкладывать силы в существующие отношения и понимаете, что честнее и бережнее по отношению к себе их завершить, тогда с большой вероятностью вам придется выслушать альтернативное мнение и не очень приятные слова от самых близких и постараться не принимать их близко к сердцу. Возможно, отгородиться от этих мнений и продолжать следовать своим принятым решениям. Удивительно, но в попытке помочь и сберечь нас родители могут сильно влиять на нашу способность выбирать, как нам жить.
В модели семьи, доставшейся нам от предыдущих поколений, ни о какой сепарации и автономности зачастую речи не шло. Моя бабушка говорила: «День, прожитый отдельно, вычеркнут из жизни». Я не знаю, что бессознательно вкладывала бабушка в эту фразу: страх одиночества, идею, что надо быть всегда вместе с супругом/супругой, потому что так «правильно» или потому что по-другому было сложно выживать, может, что-то еще, но очевидно, что люди старших поколений, которые живут в браке, очень редко поддерживают идею развода у своих детей. Свои страхи и ограничения, которыми они руководствовались на протяжении жизни, часто не дают услышать потребности и боли их выросших детей, обнаруживших себя в несчастливом браке. Возможно, память о том, как сложно было когда-то женщине одной выжить в суровом мире, не приспособленном для жизни в одиночку, а может, и нежелание мужчин самостоятельно заботиться о своем удобстве, быте, заставляют родителей не поддерживать детей в процессе развода. Чаще родители отговаривают от развода, призывают женщин быть мудрее и потерпеть. «Не бьет, не пьет и не изменяет» всё еще является железобетонным аргументом в поддержку сохранения брака. Второй аргумент – сохранять семью ради детей. Будто дети будут более счастливыми, если живут вместе с мамой и папой (да), которые ежедневно ругаются или не разговаривают неделями, не поддерживают друг друга, не проявляют любви и заботы друг к другу, не имеют общих целей и ценностей (нет). Страх одиночества, стыд быть разведенной, «никому не нужной», позором для взрослого поколения или нежелание брать ответственность за «развал семьи», чувство вины и ответственность за тех, кто от нас зависит – все эти чувства очень и очень влияют на принятие решения оставаться в браке даже тогда, когда он давно не приносит ни счастья, ни удовлетворения.
Моя мама была инициатором их с папой развода: она развелась, когда мы с сестрой обе закончили школу и учились в университете. Мне кажется, мамой тоже руководила мысль «не разводиться, пока дети не выросли». Не знаю, насколько сложным было для нее это решение, но я видела, что она и много лет спустя после развода не оправилась от него до конца, не смогла «простить» папу и жить дальше с чувством любви и радости в сердце. Женщинам старшего поколения, тех, кому сейчас (на 2020 годы) больше пятидесяти лет, очень сложно менять свой взгляд на брак и развод. Долгие годы развод в нашей стране был табуирован, осуждался на уровне общества и государства. Было нормальным терпеть и мириться с любыми обстоятельствами в браке, лишь бы не разводиться. Разводиться было стыдно, тревожно и никак не про выбор «быть счастливыми».
Я помню, у мамы была незамужняя подруга. В разговорах о ней без сомнения считывалось сочувствие, что она «не смогла» выйти замуж. Словно это не могло быть ее выбором, нежеланием что-то менять – в себе, своих установках – нет, это звучало именно как «не смогла». Другая мамина подруга была разведенной, и когда вдруг заговаривали о ней, сквозило ощущение неловкости и грусти о «несложившемся». Еще до недавнего времени быть незамужней и жить одной, если тебе больше тридцати, было аномальным и неправильным. Неважно, была ли ты уже в браке и развелась или еще не было такого опыта – каждый встречный сочувствовал женщине и неизменно желал ей «женского счастья». Представляю, как тяжело было решаться на развод десять, двадцать лет назад и как велика должна была быть боль и неудовлетворенность, а также смелость, чтобы завершить отношения длиной в десятилетия.
Несмотря на то что сейчас молодым женщинам тоже сложно решаться на развод, ощущая свою бóльшую уязвимость и незащищенность в мире, современные женщины всё чаще становятся инициаторами перемен или расставания, если ситуация никак не меняется. Мужчины скорее выбирают пассивную роль, принимая всё как есть и не пытаясь улучшить то, что сейчас понятно, стабильно и более-менее сносно работает.
Вспоминая мою историю, стоит признать, что бывший муж говорил о том, что его не устраивает. Я смогла это осознать и услышать – действительно понять и услышать – только сейчас, спустя три года после расставания. Тогда, во время ссор и разговоров, я была переполнена обидами и болью от недостаточно чуткого отношения ко мне. А потому не воспринимала его слова и не пыталась что-то изменить в своем поведении. Он говорил, что не чувствует уважения с моей стороны. Это проявлялось в очень разных ситуациях: от бытовых ссор до способа общения. Я не прислушивалась к его мнению, повышала голос. Для моего супруга это было неуважением, его это ранило и заставляло закрыться… Могла ли я – та я, пятилетней давности, – услышать его просьбы и пойти навстречу, а не защищаться и нападать в ответ? Судя по тому, что мы развелись, видимо, нет. Нам нужно было пройти через этот путь, чтобы сделать выводы и хотя бы постфактум увидеть важное.
Пока оба супруга не проработают свои личные травмы, не проанализируют свой способ строить отношения, не выйдут из автоматических, не осознанных и не выбранных ими лично паттернов поведения, вряд ли возможен открытый, честный контакт и новые договоренности. Так, чтобы каждый мог сказать, что ему не нравится, а другой – услышать и не раниться. Чтобы просьбы поговорить и что-то изменить не воспринимались как отторжение партнера, такого, какой он есть. Каждому человеку важно про себя усвоить: я хороший и мой партнер хороший. Это не обсуждается. Мы любим друг друга и хотим быть вместе (если это действительно внутри ощущается так). Это неизменно и не обсуждается сейчас. А вот наши поступки, наше поведение могут ранить партнера, могут восприниматься как-то иначе, не как я думал/а и хотел/а донести. В наших общих интересах что-то поменять. Мы можем попытаться договориться сами или с помощью семейного психолога.
Если попробовать впитать такое внутреннее отношение к себе и партнеру, то каждая проблема или претензия будет восприниматься не как попытка уколоть и обидеть, а как шаг навстречу к более гармоничным отношениям. Я в порядке, и ты тоже. Мы можем сделать наши отношения лучше. Замечательно.
Но вернемся к нынешней модели брака, который создавался сотни лет тому назад: во всех ли случаях возможен такой диалог и последующие изменения? Увы, думаю нет. Поясню. Во-первых, вспомните, как чаще всего создавались семьи, из каких побуждений. Пришло «подходящее» время, хочется жить вместе, хочется съехать от родителей, хочется самостоятельности – и молодые люди создают семью. Или дефицит любви и самоценности заставляет видеть партнера одним и не видеть настоящим. Также помним, как мы стараемся в начале отношений быть хорошими, делать так, как от нас ожидают, молчать о неудобном и подстраиваться. Означает ли всё это, что у супругов одинаковые, осознанные ценности, они смотрят в одном направлении, видят мир схожим образом, и, значит, им проще договориться и понять друг друга? Нет, совершенно не означает.