— Алиса, а ты обычно готовишь сама или заказываешь еду?
— Знаешь, — Накрываю сковороду крышкой и возвращаюсь к ноутбуку. — Пока доберешься до дома с работы, а если еще на дом и задание дадут, то точно не успеешь ничего приготовить, да и желания уже нет.
— Всем привет.
Подключается Леня и громко присвистывает. Видимо, мой наряд его впечатлил.
— Алиса, ты так целый день будешь ходить?
— Нет, к началу рабочего дня переоденусь, — смеюсь в ответ.
— Я, если что, не против, мне нравится этот халат.
Леня отпускает шутки в своем стиле. Причем, похоже со всеми женщинами. Правда, и в его постель они тоже, похоже, попадают без разбора.
— И я, кстати, яйца не люблю, тем более с овощами. Корм для травоядных.
— А я супы молочные не люблю. Прям пенка эта раздражает, — поддерживает разговор Миша. — А ты что не любишь, Алис?
— Хм, — задумываюсь на пару секунд, понимая, что я всеядна. Почти. — Еще раз проверяю, что у Никифорова отключена камера и микрофон. — Лазанья. Лазанью не переношу.
Пусть он меня и не слышит, но флюиды мои точно примет.
— Это прозвучало, как я не люблю дефлопе? Словно тебя каждый день заставляют есть эту лазанью.
— Когда-то было практически так, — улыбаюсь, давая своему прошлому оплеуху. — Мой бывший, один м***к, просто обожал ее, поэтому теперь у меня на нее аллергия. Патологическая.
Я накладываю в тарелку еду и сажусь за стол перед ноутбуком.
— Хм, слушай, ну вот как можно бросить такую девушку? — играет бровями Леня.
— Звучит как комплимент. — Набираю палочками овощи и кладу в рот.
— Это комплимент.
— Спасибо. — Что бы Леня не сказал, у него так естественно это получается, не наигранно. Прям соблазнитель от бога. И, если бы я не была такой консервативной и неторопливой в отношениях, то, возможно, мы бы сегодня завтракали вместе.
— Ну на самом деле, Алис? — Квадрат с изображением Миши подсвечивается, когда он начинает говорить. — Ты красивая, умная, веселая, что не так? Может, ты храпишь?
Странно начинать этот разговор с посторонним человеком, но ведь никто не знает про нас с Марком. И, как бы он не злил меня, я не собираюсь его подставлять.
— Знаешь. — Дожевываю еду, давая себе время подумать. — Я сама себя часто спрашивала. Почему? И самая адекватная и здравая мысль, что мы с ним из разных социальных слоев. Я простой автомеханик, а он — бизнесмен. — Обтекаемо называю его профессию, чтобы они не провели аналогии.
— Ты автомеханик? — Удивляется Леня.
— Да — киваю в ответ, — работала два года назад. Понимаешь теперь, где я и где он?
— Точно м***к.
— Есть вторая версия, — вхожу я в кураж, обсуждая Никифорова. — Он испугался проблем, которые могли бы, — выделяю голосом “бы”, - возникнуть в отношениях со мной. Короче, ребята, он просто хотел со мной переспать, собираясь жениться при этом на другой. — Звучит глупо и я улыбаюсь сама себе, когда понимаю это. Истину.
— У него еще и невеста была?
— Да, оказывается.
Пилик. Экран мобильного загорается от входящего сообщение.
— Он еще и женился? То есть бросил тебя и сразу женился?
— Сразу или не сразу, я не знаю, но думаю, что много времени не прошло. — Не поднимая телефон, я провожу пальцем, чтобы разблокировать экран.
*Я вообще-то тут. Может хватит уже меня обсуждать?*
Я застываю, потому что сердце перестает качать кровь. Он все слышал. Черт.
Взгляд на экран. И лицо Марка появляется в кадре.
Сердце запускается снова и тяжелыми ударами ритм отдается в висках. Смотрю на себя и моментально приподнимаю уголки губ, чтобы выглядеть более естественно. Может, он слышал только часть разговора?
— Марк Алексеевич, доброе утро, — здоровается Миша.
— Доброе утро всем. — Я только мельком могу посмотреть на него. Сегодня в домашней футболке и волосы тоже беспорядочно торчат после душа. Киваю, молча, чтобы поздороваться.
— А можно вопрос, Марк Алексеевич? — Мне уже хочется заткнуть Мише рот, ведь он за десять минут умудрился вывести меня на этот разговор. И я сейчас, как дура. Ведь показала Марку, что помню все это. Что думала. Но сейчас-то не думаю. Но этого я уже не скажу.
— Давай, — кивает Никифоров.
— Вот скажите, мы тут не можем понять, за что можно бросить такую девушку, как Алиса? — Я смотрю на этого молодого щегла и хочу перекрыть ему кислород. Он что себе позволяет?! Если бы я не была уверена, что мы с Мишей не знакомы, то точно подумала бы, что он что-то про нас знает. — Она говорит, что из-за социального статуса. Допустим, вы Марк Алексеевич, встречаетесь с девушкой-автомехаником и любите ее. Для вас социальный статус имел бы значение?
Никифоров замирает также, как и я, поджимая губы.
18
Вопрос, который я сама себе задавала тысячу раз, Миша с легкостью озвучивает. Я попеременно вожу глазами между двух прямоугольников с изображением мужчин. Стоит держать с этим Михаилом язык за зубами. Либо он что-то знает о нас, либо у него настолько сильная интуиция, что он с легкостью решает психологические задачки.
— Давайте не будем меня обсуждать? — Я первая хочу прекратить этот разговор и уже жалею, что затронула эту тему. Когда это касалось только Никифорова, было весело, но теперь, когда на всеобщий суд попали мы оба, становится как-то не по себе.
— В жизни разные бывают ситуации. — Пожимает плечами Марк, не обращая внимания на мою просьбу. Узнаю Никифорова, который всегда делает так, как сам решил. Он хочет ответить на этот вопрос, а я не уверена, что мне нужен этот ответ. — Лично для меня социальный статус не имеет весомого значения и я бы не бросил кого-то из-за этого. Я достаточно зарабатываю, чтобы обеспечить семью, а не только себя одного. — Я демонстративно утыкаюсь в телефон, показывая, что меня мало интересует этот разговор. Это все он рассказывает Мише, а не мне. Хотя я не выключаю звук и впитываю каждое его слово. Невольно примеряя их к себе. — Но иногда страшно сделать человеку больно в будущем, поэтому оставляешь все на определенном этапе, чтобы не делать еще хуже.
Все слышат мой ироничный смешок. Но смысл его поймут не все.
— Боязнь фантомных проблем, — проговариваю вслух, не отрывая взгляд от телефона.
— Нет, как, если бы парень был смертельно болен, и не хотел портить девушке жизнь. — Внутри холодеет и становится неуютно. Легкий халат хочется заменить на теплый плед. А в ладонях сжимать не бездушный телефон, а чью-то руку. — Так, девять часов, начинаем работать. — Голос Никифорова меняется с философско-задумчивого на рабоче-деловой, словно ему там тумблер переключили. Я так не могу.
Марк болен? Кошусь на на него через экран, пытаясь рассмотреть какие-то признаки болезни. Сегодня он без костюма, без этой прилизанной модной прически, даже, кажется, не брился. Глаз цепляется за обстановку за его спиной. Это похоже на какой-то кабинет. Интересно, где он сейчас живет? Купил дом или обитает в одной из своих квартир? Ни в одной, ни во второй, я не помню такого кабинета, хотя все можно перекрасить и перепланировать так, что не узнаешь. Я возвращаюсь к его лицу. Я ведь и папу вот так не рассмотрела. Не увидела чего-то важного. Отвлеклась на то, что было второстепенно, а в итоге потеряла близкого человека. И, если уж выбирать между тем, чтобы он жил с другой или умер от болезни, то я все равно не желаю ему ничего плохого.
Телефон у меня в руках оживает и пальцы быстро набирают буквы, складывая в слова:
*Ты что, болен?*
Почему-то сейчас я готова сделать, что угодно, лишь бы не увидеть эти страшные две буквы. Я не хочу, чтобы меня и дальше окружала смерть. Не хочу видеть, как мои знакомые страдают. Пусть лучше все будет так, как есть.
*Ты не уловила самого важного из того, что я сказал. И нет, я не болен*
Я шумно выдыхаю. Никифоров… Я лучше бы сама тебя придушила за такие сравнения. Меньше стресса испытала бы.
Я вообще ничего не хочу ловить из того, что он сказал. Если он здоров и с ним все в порядке, то больше мне знать ничего и не нужно о женатом мужчине. Потому что, чем больше информации о нем и чем больше мы взаимодействуем, тем больше мне приходится вспоминать наше прошлое.
На звонок мобильного я реагирую не сразу, хоть он и вибрирует у меня в руках уже несколько мгновений. Наконец опускаю глаза на входящий номер и тут же перевожу взгляд на экран монитора. Марка в кадре нет, потому что сейчас он звонит мне. Откашливаюсь и бодро отвечаю:
— Да.
— Алиса, микрофон на ноутбуке выключи. — Первое, что говорит он. Естественно, чтобы нас никто не услышал. Я нажимаю на кнопку с микрофоном и отключаю звук. А что такого, что он позвонит мне и что-то скажет. Будто все сразу будут тыкать в него пальцем. — Уже девять ноль две. Мы на работе. Переоденься, пожалуйста.
Черт. Из-за Миши с его разговорами я совсем про это забыла. Оставляю мужчин наедине и иду в гардеробную.
— Вообще-то, я у себя дома и я одета. — Этот его тон и официальность дают обратный эффект. И пусть я сама понимаю, что надо переодеться, но делать так, как надо ему, не хочется принципиально. Я тяну за один конец пояса и развязываю его, скидывая следом халат.
— Это, ты называешь, одета? На тебе даже лифчика нет. Все будут не о работе думать, а….
— Ты женат. Какого черта ты смотришь на мои сиськи? — Я натягиваю облегающий топ, а сверху футболку с широким горлом и домашние трикотажные брюки.
— Сложно не заметить, — упрекает Марк меня, — и это вижу не я один.
Чувства остальных меня сейчас волнуют меньше всего.
— Может, я тебя отвлекаю? Потому что только ты позвонил и сказал надеть лифчик, всем остальным все равно. Ты реально о них переживаешь или о себе?
Вчера он слишком многое мне показал, чтобы я не воспользовалась этим. В такие моменты мне даже хочется, чтобы он покаялся и извинился, просил прощение, а я также, как он, отвернусь и уйду.
— Не зли меня. — Я усмехаюсь в ответ. Можно подумать, он что-то мне сделает. Мы оба теперь знаем, что ничего. — Блин, Алиса, не заставляй меня отключать тебя. Не надо одеваться, как в офисе, просто надень домашнюю одежду.