— До завтра, — шепчет в губы и не настаивает на большем.
— Пока. — Не дожидаясь его, я быстро открываю дверь и, махнув рукой, иду в сторону подъезда. Только оказавшись одна в лифте, выдыхаю. Надо сделать кардиограмму, потому что от такого волнения сердце неритмично трясется, а в голове легкое головокружение. Опускаю глаза на цветы и улыбаюсь, как дура. Мне так нравится снова ощущать этот состояние.
Двери лифта разъезжаются на моем этаже и я замираю. Сердце начинается биться еще быстрее, сбивая дыхание. Мячом падая в землю и подскакивая вверх, разгоняя пульс до бесконечности. На верхней ступени лестницы, прислонившись плечом к стене, сидит Марк. Спортивные брюки, байка и какая-то жёлтая куртка, натянутая наверх.
Его глаза скользят по моему лицу, огибают шею и тормозят на букете цветов.
Он усмехается, все понимая, и опускает глаза. Упирается ладонью в пол и поднимается.
— Нам надо поговорить.
Нам?
23
Марк
Я набираю Алису, чтобы обсудить ее выступление, но она сбрасывает и обещает перезвонить. Пока жду, готовлю себе кофе и наблюдаю за Мариной. Она лежит на диване и болтает с кем-то по телефону. Представляю на ее месте Алису. Я бы не заваривал вот так спокойно кофе. Она бы сейчас сидела рядом на барной стойке или на подоконнике. Лучше полураздетой, в одной моей футболке. Рассказывала бы мне о преимуществах механической коробки над автоматом или, что у меня опять что-то стучит в машине. Или я бы съел ее позавчерашние макароны… Я бы даже завел на улице кота, чтоб она могла кого-то кормить из окна. Ведь все так просто. Просто признать, что я тогда лоханулся и что хочу все вернуть.
Я забираю кружку и молча ухожу к себе в кабинет. На ходу проверяю телефон. Она так и не перезвонила. Закрою пока другие вопросы и набираю Мишу.
— Да, Марк Алексеевич, — тут же отвечает.
— Как у тебя дела? Все сделал?
— Еще делаю. Все прислали мне информацию для презентации, но объем большой, поэтому надо больше времени. Аркадий, кстати, говорил, что он занимался с Алисой, так что там все в порядке.
— Давай тогда ты вышлешь все мне и Алисе в черновом виде, мы с ней обговорим.
— Сегодня? — Искренне улыбается. Знаю, что уже не рабочий день, но им платят так, что можно и после работы задержаться.
— Ну а когда, Миш? Давай.
— Так… — Он мнется, не решаясь что-то сказать. — Она написала, что на свидании сегодня, так что нет смысла кидать ей сегодня материал и спешить.
Горячий кофе застревает в горле, вызывая спазм и желание откашляться.
— Марк Алексеевич, все в порядке…
Не слышу, как он заканчивает и давлюсь горячим напитком. Выплевываю часть кофе на распечатанный документ на столе.
На свидании?!
Кашляю несколько раз и делаю глубокий вдох.
Я ведь смог как-то жить два этих года, не думая, с кем она встречается. А теперь картинки, как она с кем-то целуется, как кто-то обнимает ее за талию и касается груди, проносятся в голове. Дьявол.
— Да, Миш, извини, я подавился. Кофе очень горячий. — Надеюсь, он не свяжет эти два события. Хотя, этот парень слишком проницательный. — Что ты говорил про Алису? — Вытираю салфетками кофе на столе, делая незаинтересованный голос.
— Алиса на свидании, будет, наверное, не скоро. Ну вы же знаете, как это заканчивается все? — Едкий смешок. — Пока она вернется, я может, уже все и закончу.
Она на свидании. Мне не послышалось. Явно с тем Артуром. Когда она встречалась с кем-то эти два года, и я не знал, просто поставил в голове барьер, что так правильно и я не должен лезть в ее жизнь, — я был спокоен. Но теперь, когда вижу, как она флиртует с кем-то, хотя на их месте мог бы быть я, странное чувство захватывает меня.
Как в детстве, когда мама отворачивалась от меня, а я хотел быть только с ней. Ревностное отношение к тому, что кто-то забирает ее внимание, переключая с меня.
— Ты с ней на свидании, что ли? — Делаю как можно более равнодушный голос, но получается плохо. Почему он знает, что она на свидании? Когда это они стали друзьями? Или он тоже в очереди на статус ее парня?..
— Нет, просто она скинула мне номер парня и сказала, что если с ней что-то случится, то искать ее по этому номеру.
— Что значит “что-то случится”? Что это за свидание такое? — Редко меня так начинает потрясывать от того, что я о ком-то волнуюсь.
— Марк Алексеевич, ну не волнуйтесь, она просто подстраховалась.
— Ты сам слышишь, что ты говоришь? Она идет на свидание и страхуется? Она с кем идет, с Чикатило?
— А что, мне надо было с ней идти?
— Если девушка тебе такое пишет, значит, она может на самом деле нуждаться в помощи. Ты бы как ей помогал? Из дома вызвал полицию? — Миша молчит в ответ. — Ладно, не надо пока высылать ничего, делай работу.
Я отключаюсь и воображение начинает рисовать картинки того, как они сейчас где-то сидят. Как едут домой. К нему или к ней.
Усмехаюсь сам себе.
Она не сделает так. Даже назло мне. Это для нее определенное табу. Но, все равно, — она с кем-то, кому-то улыбается и с кем-то шутит.
Не могу выкинуть ее из головы, тем более сейчас. Когда сам в болоте и запутался.
Мише необязательно знать, что я могу найти ее и без его участия.
— Марк, ужинать будешь? Доставка приехала, твоя лазанья еще теплая. — В щели двери появляется голова жены и кивает в сторону кухни.
— Я не хочу. — Аппетита нет ни то что есть, а даже допить кофе.
— Я заказала тебе.
— Я не хочу есть. — Повторяю и еще раз промакиваю остатки кофе на столе.
— Иди поешь, потом дальше будешь работать.
Хлопаю крышкой ноутбука и, оттолкнув стул, поднимаюсь. Жена воспринимает это как сигнал, что я иду, хоть и недоволен, и оставляет меня.
Я же направляюсь в гардеробную. Достаю с верхней полки байку, натягиваю спортивные брюки, захватываю куртку. Надеваю то, что удобно, а не то, в чем буду выглядеть, как идиот.
Плана нет. Вообще ничего нет. Я просто понимаю, что я должен что-то сделать, набраться смелости и все-таки поговорить с ней. Накидываю куртку и направляюсь в коридор.
— Марк, ты куда? — Марина улавливает движение и, церемонно скинув что-то в раковину, идет к выходу. — Куда ты так поздно? А ужин?
— По делам, потом поем.
— В таком виде?
— В каком таком? — Разворачиваюсь к ней и вижу маску спокойствия на лице.
— В таком — дела не решаются. В таком — едут к любовнице.
— Значит, я еду к любовнице.
— Марк, что случилось?
Она как будто не слышит. Я открыто говорю, что еду изменять, а она все равно ищет причину, почему я это делаю. Да лучше бы она закатила истерику. Тогда я бы послал ее и ушел. А она умеет так обойти все острые углы, что я и сделать ничего не могу.
Молча разворачиваюсь и оставляю ее одну.
Сажусь за руль и завожу двигатель. Мне просто надо прокатиться и подумать.
— Мы вообще не должны были встретиться. Мы — ошибка.
— Не уходи. Я люблю тебя.
В памяти всплывает наш диалог два года назад. А если она сказала это не просто так? Если, действительно, любила?
Сейчас, спустя время, могу посмотреть на это со стороны. Я так долго ее добивался, чтобы потом сказать, что это ошибка…? Разве нормальный человек может так сделать? Целенаправленно чего-то хотеть, а потом испугаться и скинуть всю вину на кого-то еще. Найти причину и быстрое решение, чем просто попробовать.
Почему тогда я смог найти в себе силы уйти и оставить ее, а сейчас не хочу, чтобы на нее даже смотрел кто-то.
Торможу в потоке, попадая в пробку. Даже на это сейчас плевать.
Глаз цепляется за какое-то широкое огражденное дерево, которого я раньше не замечал. Все его холят, ухаживают. Никто не делает ему ничего плохого. Даже собаки не могут к нему подойти и пометить, потому что оно обнесено забором. Каждый норовит подрезать крону, чтобы оно росло так, как положено муниципалитету. Какого черта никто не сказал два года назад, что я поступаю неправильно. Зато указали, как загнать себя в рамки.
Я ведь даже не поинтересовался, как она жила все это время, веря, что она быстро забыла меня. Папочка ведь должен был позаботиться о дочери.
Кому я хотел сделать лучше? Вернее, почему я вообще должен был делать кому-то лучше. Кто сделал лучше мне? Оглядываясь назад, на прошлое, понимаю, что никого не было ближе, чем она. Никто так не хотел мне помочь. Никто так искренне не хотел, чтобы я не уходил. Никто не был такой особенный, как она. Ни к кому не хотелось каждый вечер кататься в Одинцово, чтобы просто провести время.
На два года определил себя в рамки, убеждая, что так было правильно. Я не должен был портить ей жизнь своим непостоянством. Своими плавающими желаниями. Но ведь она умело ими управляла и удовлетворяла, пусть и не так, как представлял себе я.
Вспоминаю день накануне, когда она пропала. Я ведь готов был полгорода перевернуть, чтобы найти ее живой и сделать так, чтобы с ней ничего не случилось. Делал это не из-за чувства долга или из-за ее отца. Я переживал за нее. По-настоящему. И сейчас волнуюсь также. Какого черта эти странные сообщения. Переживания за нее сейчас сильнее, чем чувство такта или ее личного пространства.
Разблокировав телефон, листаю список контактов, чтобы найти того, кто знает, как найти абонента.
24
Марк
Усаживаюсь на последнюю ступеньку лестницы и наблюдаю в телефоне, как она движется в сторону дома. И да, я даже хочу, чтобы она меня увидела, если будет с ним. Я придумаю предлог, но не оставлю их наедине.
Каждое движение лифта сначала вниз, а потом вверх, поднимает внутри очередную волну. Робею перед встречей, как мальчишка. Потому что совсем не уверен, что она слушать меня будет.
Двери открывают то выше, то ниже, будто специально дразня меня и наказывая одновременно. Когда разъезжаются на моем этаже, уже и не верится, что это все-таки произошло. Поворачиваю голову в сторону и замечаю Алису. Хоть на улице прохладно, но она одета достаточно легко. Значит, вряд ли они гуляли. И она одна. Прижимает одной рукой букет цветов к себе, а второй ищет в сумке что-то. Надеюсь, ключ, а не перцовый баллончик.