Хотя для меня этот поцелуй все равно ничего не меняет. Я не могу быть полностью уверена в этом человеке. Иногда да, он с легкостью поддерживает и помогает, но одновременно с этим есть страх, что по совету другого, он с легкостью воткнет нож в спину, а потом сбежит с места преступления.
Делаю кофе и представляю, как через несколько часов начнется презентация, к которой я так долго готовилась. Как Марк будет рассказывать про ту часть, что я изучала. Ему ведь я давала только самое главное, детали и нюансы рассказывала вскользь. И он вряд ли расскажет о прочности разных сплавов лучше меня.
А именно про это мне было бы интересно рассказать. Да и вообще — ничего критичного в принципе нет. Скорее, мне просто надо было почувствовать, что я могу что-то решать. Да, определенно. Или сделать что-то не так, как решил он.
Да что Никифоров вообще расскажет, если умеет только водить автомобили и продавать их?! Бог мой, он им там нарассказывает. Представляю это и улыбаюсь. Обмакиваю сухарик в кофе и, откинувшись на спинку стула, набираю четыре буквы “Босс” на телефоне.
Только, когда идут первые гудки, появляется мысль, что может поднять его жена. И что мне сказать тогда, — что это с работы? Какого тогда, коллега, вы звоните в полвосьмого утра? А если я еще записана в его телефоне, как какая-нибудь “Гаечка”, то это точно будет странно.
— Привет, — слышу уже бодрый голос и выдыхаю, по крайней мере, это не жена. — Что-то случилось?
— Почему должно что-то случится?
— Потому что ты звонишь так рано, а я разрешил тебе сегодня не приходить.
— Да, — я поджимаю губу и задумчиво тяну “м”, подбирая слова. — Я подумала, что ты все испортишь своими рассказами о материалах и работах.
— Думаешь, я разбираюсь хуже тебя? — В голосе вопрос-вызов.
— Прости, но да. Поэтому я собираюсь прийти сегодня, чтобы ты ничего не запорол.
— О, — слышу протяжное удивление. — Приятно, что ты переживаешь за меня.
— Никифоров, — строго прерываю поток его мыслей. — Это ради дела, а не ради тебя.
— Если бы ты знала, как меня возбуждаешь, когда называешь по фамилии, да еще в таком тоне, то не говорила бы так.
Даже кусочек сухаря намок так сильно, что отвалился и бесформенной массой растекся где-то на дне кружки. Пока я соображала, что он сказал.
— Твой язык что, перестал контролировать мысли хозяина?
— Твой вчера разрешил мне.
— Ничего я не разрешала и не надо придумывать того, чего не было.
— Хорошо, значит мне показалось.
Я выдыхаю и прикрываю глаза, чтобы успокоиться. Но вместо этого, наоборот, вспоминаю наш поцелуй. Губы начинает покалывать от желания продолжения. Прикусываю их в отместку, заглушая неправильные мысли.
— Марк, кто сказал, что должен выступать один человек? Ну, если я технарь, а не экономист. Что мне делать? Я не обязана разбираться во всем этом. Я расскажу то, что касается машин, а ты свои расчеты и всю эту мишуру.
— Экономика — это не мишура.
— Ты меня понял.
— Вообще-то руководитель выступает, но может выступить и кто-то другой из команды. Так, чтобы одну часть один, вторую — другой, не практикуется. Получается, я в чем-то не разбираюсь, раз вместо меня выступает другой человек?
— Так ты и не разбираешься.
— С чего ты взяла?
— Хотя бы с того, что уверена, ты ни разу в жизни ничего не обклеивал карбоном собственными руками.
— Ты и этим занималась?
— Баловалась, интересно было попробовать.
— Так, может, ну их с этим проектом, откроем на двоих фирму по тюнингу машин? — Смеется в ответ. — Назначу тебя директором.
— Ха-ха, Никифоров, так что, согласен, если я выступлю, но расскажу только свою часть? Или стыдно, что кто-то умнее тебя?
— Я бы поспорил конечно, но…
— Поспорил бы он, — перебиваю нахала, — я даже сквозь сон слышала, что тебе масло в машине скоро менять надо.
— Этого нельзя услышать. — Он вроде бы и не верит, но сомневается. — Ты просто посмотрела пробег машины.
— Ну, конечно, твоих специалистов точно такому не учат на курсах, поэтому никто не слышит.
В трубке тишина, а потом Марк начинает смеяться. Я улыбаюсь уголком губ, пока жду, когда он нарадуется жизни.
— Алиса, черт, хоть сегодня назначу тебя начальником сервисного отдела.
— Очень смешно, так что, я приезжаю?
— Конечно, мне уже интересно самому тебя послушать. Заехать за тобой?
— Негоже женатому мужчине посторонних женщин подвозить.
— Ты не посторонняя.
— Я лучше такси вызову, а то, если мы опоздаем вдвоем, будет беда, — перевожу разговор на другую тему и выкручиваюсь от неудобного ответа.
— Если я опоздаю вдруг, ты справишься?
— Справлюсь, но специально не надо опаздывать.
— Не буду, до встречи.
“До встречи”- добавляю про себя и выключаюсь.
Я подрываюсь с места и, оставив кружку на столе, быстро иду в комнату. На ходу проверяю, что в запасе еще есть время, и включаю ноутбук. Как только экран загорается, веду пальцем по тачпаду в сторону корзины и восстанавливаю оттуда файл.
“Меня сводят с ума две вещи: твое присутствие и твое отсутствие”
Ох, черт, Никифоров. Его намеки становятся все менее завуалированными и скрытыми. А мне все сложнее не реагировать на это. Да и как игнорировать, когда он постоянно рядом?! Напоминает о себе. Смотрит. Говорит. Шутит. Я же не глухая и не слепая. Чтобы это прекратить, есть только один выход, — все оставить и уехать.
Если бы не звонок телефона на кухне, я не знаю, сколько еще раз перечитала бы эту строчку.
— Доброе утро, наше свидание сегодня в силе?
Черт. Точно. Артур. Сегодня же кино. Отказаться? А почему, собственно, я должна отказываться? В конце концов, в кино сходить — это не в постель лечь. Обязательств никаких нет, а узнать друг друга лучше — можно.
— Да, конечно.
— Отлично, на работу тебя подвезти?
— Я уже такси вызвала. — Скрещиваю пальцы и убираю за спину, будто он наблюдает за мной.
— Тогда встретимся на работе?
— Да.
Я занимаю место в третьем ряду и оглядываюсь по сторонам в поисках Артура. Когда кто-то опускается рядом, голова сама поворачивается в ту сторону. Успеваю уловить взгляд напротив, что скользит от глаз по контуру лица, останавливается на губах, и отворачиваюсь.
— Рад, что ты все же пришла, хорошо выглядишь, — слышу шепот мне в ухо и сжимаюсь, чтобы не начать источать феромоны.
— Тебя обокрали? — Язвлю в ответ, поворачиваясь.
— В смысле?
— В смысле одежда. — Киваю на клетчатый пиджак поверх белой толстовки. — Как будто сундук свой старый решил пересмотреть.
— Ты помнишь?
Почему сейчас это выглядит так, будто я думала об этом?
— Нет, — пожимаю плечами и отворачиваюсь к сцене.
— Я тоже скучаю по твоему комбинезону, — говорит так тихо, чтобы слышала только я, запуская табун мурашек. Почему-то вспоминается наша встреча на капоте той машины в моей мастерской.
Я стараюсь никак не реагировать на его реплику. Я бы вообще пересела на другое кресло, поэтому просто убираю локоть, придвигаясь ближе к другому краю.
Так продолжаем слушать доклады других, на которых мне все сложнее сконцентрироваться. Собственное волнение накладывается на волнение, которое провоцирует Марк.
— Пойдем, мы следующие, — кивает головой в сторону выступающих.
Нервно передергивает от мысли, что я могла сегодня просто спокойно спать, а не переживать.
Стою в стороне и жду, когда закончится очередное выступление. Сегодня как-то холоднее, чем обычно. Обхватываю ледяную руку другой и растираю их.
— Я рядом, если что, не волнуйся. — Кожу на шее обдает его теплое дыхание.
— Ты ненадежный, — поворачиваю к нему голову и смотрю ему в глаза, — можешь в самый ответственный момент бросить.
Тот момент, когда молчание красноречивее многих слов.
— Алиса, я тебе все объяснил, я не мог по-другому.
— А сейчас можешь?
36
— Как это выглядело, когда мы выступали вдвоем? — тихо спрашиваю Мишу, когда мы направляемся в наш кабинет после окончания презентации.
— Как будто так и надо. Никифоров все круто перевернул, как будто так и должно было быть. Ты смотрелась достойно. Даже, я бы сказал, ярко. Ты умеешь быть убедительной. Вы вместе хорошо смотритесь.
— Миш, прекрати.
— Вы сами такие взгляды друг на друга кидаете, что понятно, что спите.
— Мы не спим, — шиплю ему в ухо.
— Ну спали, разницы-то.
— Большая разница, я не сплю с женатыми мужчинами.
— Кажется, он уже на полпути к тому, чтобы таким не быть. Мне даже кажется, он не живет с женой, ну или она куда-то делась. Потому что в один день сразу несколько изменений.
— Миш, меня это не касается.
— Конечно, только он стал чаще улыбаться, выглядит по-другому, не носит кольцо, даже не бреется.
— За мной ты тоже также следишь?
— Я не слежу, я наблюдаю.
— И что ты подметил?
— Ты и сама все знаешь. Боюсь, как бы тебе не стало неудобно от моих наблюдений.
— Есть у меня одна подруга, дочь владельца сети казино. С детства умеет играть в покер и блефовать. Интересно было бы, чтобы ты о ней смог раскрыть и кто кого переиграет, — смеюсь в ответ и вспоминаю Леру, которая бы точно была покрепче орешком, чем я.
— Интересно, познакомишь?
— Она пока в Китае, как приедет, сведу вас поэкспериментировать. Миш, кстати, а как тебе Артур? Я ведь заметила, как ты его сканировал.
— В принципе, он вел себя естественно, но мне показалось несколько подозрительным, что он постоянно смотрит в глаза.
— Я всегда считала, что если человек открыт и ему нечего скрывать, вот он и смотрит в глаза.
— Да. — Он придерживает дверь, пропуская меня вперед. — Если при общении человек смотрит другому в глаза где-то семьдесят процентов времени общения, то считается, что этот человек не старается что-то скрыть или солгать. Но есть люди, которые врут так часто и преуспели в этом настолько, что глядят в глаза постоянно. Слышала пословицу — соврет и глазом не моргнет? Очень похоже на этого Артура, но я, конечно, могу ошибаться. Я не такой опытный, чтобы раскусить человека по одному взгляду. Но ты же сама тогда, на первом свидании, перестраховывалась, давая мне его номер. Не просто же так. Просто присмотрись к нему повнимательнее.