- Нет. Это не вирусная атака. Это новейшие технологии, действия которых я не могу распознать, - с готовностью ответил Мартин, - они действуют на конкретной, определенной волне магнитных колебаний, настраиваясь на определенные платы. В данный момент атака была на платы Пятнадцатых. Ни один Пятнадцатый на всей Станции не сохранился.
- Отличненько. Что нам ожидать в следующий раз? - пробормотала Эмма.
- Ничего, - голос Кольки стал резким и злым, - клянусь собственным планшетом - ничего. Надо постараться, чтобы эта гадость не проникла на Второй Уровень. И я это сделаю.
- Как?
- Просто. Сегодня же отключаем всех Двенадцатых.
- Ты с ума сошел?
- Пока нет. С основной работой справятся Лоны. Физическую работу сделаем мы. Но роботами рисковать мы больше не можем. Так же, как и Мартином. Надо принять меры безопасности, максимальные меры, и немедленно. Эмма, мы не можем зависеть от роботов. Рано или поздно мы их потеряем, всех. Так значит, надо принимать на себя управление Станцией постепенно. Шаг за шагом, чтобы все работало, двигалось и выполнялось. Но нами. Мы сможем обойтись без роботов. Или не сможем?
Колька прищурился и посмотрел с вызовом, задрав подбородок и приподняв уголки губ в легкой ухмылке.
- Мы не сможем. Мы никогда не жили без роботов. Мы ничего не делали сами, - твердо ответила ему Эмма и не отвела взгляд.
- Это ты ничего не делала без роботов, Эм. А мы делали все. У нас есть команда Овальных - девочки отлично умеют управляться с детьми. Есть Нитка, Машка, Жанка, Ирка. У нас полно довольно взрослых детей. Все, что нужно от них - это научится самим заправлять продукты в кухонные агрегаты, самим заправлять постель и подметать за собой, самим убирать вещи в стиральные машины и самим вовремя отваливаться от компьютерных игр. Это возможно, поверь. Лично я даже руками стирал собственные штаны. Несколько лет подряд. Получалось неплохо.
- У нас слишком много маленьких детей. Ты представляешь, какая это работа? Младенцев нельзя оставлять ни на минуту. Кто будет с ними сидеть? Как их кормить - кто знает? Какие порции? А занятия с детьми постарше? Постоянно, каждый день несколько раз. И нельзя ни одного дня пропустить, нельзя просто сказать - фигня, я долго играл ночью в игру и мне не хочется сейчас идти в свою смену в шесть утра в детский сад, чтобы стелить постели, мыть горшки и менять памперсы. Кто вообще захочет этим заниматься? У нас, Колька, целая толпа детей без родителей. Они даже не сироты - эти дети. Они вообще ничьи. У них никого нет, кроме тех самых роботов, которых ты желаешь отключить. Во всем этом клятом мире эти дети нужны только роботам! Ты понимаешь? Мы нужны только Моагу-Мартину, и больше никому!
- Только не надо этого пафоса, Эм. Мы нужны сами себе. Точка. Лично я не нуждаюсь в сочувствии Лона или Дона-Двенадцатого. Я сам люблю себя, я есть сам у себя. У меня есть ты, есть Сонька, и о вас я сумею позаботиться, вот увидишь. Сумею сварить жрать, сумею убрать в комнате, достать продуктов и надавать по мозгам тому, кто вас обидит. Мы можем просто взять себе в дом одного младенца. Или двоих, и мы будем по очереди ими заниматься. Растили же люди раньше детей как-то без роботов.
- И сколько детей погибало? Ты знаешь статистику прошлых Эпох? Знаешь, какой высокой была детская смертность?
- Эм, ты меня сейчас насмешила и очень. Мы все были смертниками на Станции. Мы все должны были умереть. На Станции Моаг была стопроцентная детская смертность. Умирали все, все сто процентов! Ну, кроме тех, кто очень хотел выжить не надеялся на роботов. Кроме Детей Подземелья.
- Это не серьезно. Это вообще не серьезно.
- Тем не менее, все к этому и придет. Потому нам лучше сохранить наших Двенадцатых, возможно, они пригодятся для боя.
- В бою их вырубят те же самые Каракатицы. За полчаса буквально.
- Посмотрим. Мы посмотрим. Сейчас я бы хотел отдохнуть. Просто лечь и поспать. Тяжелый денек выдался, однако.
Колька поднялся и сказал, что ему надо в душ. Он зашагал к жилым каютам, на ходу стягивая с себя рубашку. Переступая через распростертых в коридоре Пятнадцатых, он принялся что-то насвистывать себе под нос и Эмма поняла, что решение он уже принял.
4.
Ей все-таки удалось уговорить Кольку зайти в медотсек. Правда, Пятнадцатого, который руководил машиной диагностики, уже не было. Вернее, он был - торчал в углу с черными глазами и вытянутыми вдоль тела руками, но толку от него было не больше, чем от стула, на который тут же плюхнулся Колька.
- И что? - спросил он и выразительно поднял вверх черные брови.
- Ничего. Придется самим.
- Вот именно. И ничего сложного нет. Сейчас покажу, как это делается.
- А ты откуда знаешь?
- Приходилось как-то наведываться сюда, годик назад. Я тогда подвернул лодыжку, когда убегал во время охоты. Решил проверить - вдруг перелом. Федька мне помогал. Тут просто. Нажимаешь вот на этот экран, после на эту кнопку. А когда я лягу - на эту.
Колька проворно потыкал пальцем в голограммный экран, что сиял рядом со сканером, после лег на каталку, положил ладонь на рычаг, и та сама заехала внутрь круглого зева. Засияли теплым светом огоньки, Эмма запустила машину в работу, и буквально через пару минут на экране появились результаты обследования.
Как Колька и говорил - ничего страшного с ним не произошло. Микроскопический надрыв барабанной перепонки одного уха лечился специальными каплями - всего-то надо было два раза закапать. Этот совет тоже выскочил рядом с результатами сканирования.
В остальном Колька был совершенно здоров. Мелкие ранки не в счет, их достаточно один раз помазать - и все. К утру от них не останется даже шрамов. Это Эмма и без сканера знала.
- Вот и все. Пошли, спустимся вниз. Расскажем нашим, что произошло. Отключим Двенадцатых.
- Прямо сейчас? - скривилась Эмма.
- Прямо сейчас. Другого выхода нет. Надо лишить Каракатиц любой пищи.
- Они нападут на садовников, на поваров, на погрузчиков. Весь Второй Уровень роботизирован. У нас же Эпоха Робототехники, забыл? Даже наши холодильники обладают электронным мини-интеллектом.
- Холодильники отключать нельзя. Но есть более простые холодильные камеры, без способности интересоваться - что мы хотим на завтрак. Пошли, другого выхода нет. Мы управляем Станцией сами. И точка. Все равно если сейчас не отключим Двенадцатых - их вырубят Каракатицы.
- Они заперты у Энерго-Модуля.
- Им ничего не стоит выбраться. Кстати, тебе не кажется...
Колька остановился и посмотрел на Эмму. После закончил мысль:
- Девочка Инесса - помнишь ее? Что, интересно, она делала у Энерго-Модуля? И как туда попала?
- Понятия не имею. Надо найти и расспросить ее. Может, она видела что-то подозрительное. Может, знает что-то. Сейчас и сделаем, только возьму кое-какие вещи.
Планшет Эммы погиб, а вместе с ним и нужные файлы. Те самые, в которых хранились звуки зверей. Эмма помнила, что подобные файлы Федор забирал себе на запасной планшет, что был подключен к компьютеру в его с Таис спальней.
Вот туда Эмма и вернулась. Нашла нужную технику - девайс лежал на столике, рядом с основными монитором компьютера. После зачем-то включила музыкальные записи Таис.
Привычными ритмами ударил старый забытый рок.
Электрический свет продолжает наш день. И коробка спичек пуста.
Но на кухне синим цветком горит газ.
Сигареты в руках, чай на столе -
Эта схема проста.
И больше нет ничего, все находится в нас.
Эмма не понимала смысл этих слов. Ни что такое "сигареты", ни что такое "синим цветком горит газ" - значение этих выражений навсегда осталось в прошлом. Но последняя строчка врезалась в сознание, словно выжженная лучевым мечом.
И больше нет ничего, все находится в нас.
Больше ничего нет. Только они - дети Станции Моаг. Дети Мартина. Они навсегда останутся его детьми, и больше никогда и ничего не будет. Никаких других людей, никаких взрослых, которые помогут, поддержат и позаботятся.
Против Мартина воюет что-то загадочное, чужое и непонятное. Это роботы, это искусственная жизнь, но настолько мощная и странная - что понять ее никто не мог. А уж тем более справится с ней.
- И больше нет ничего, все находится в нас, - проговорила Эмма и выключила музыку.
Придется справляться самим.
Глава 13
Таис: разговорчивая Кофеварка
1.
Двери раздвигались очень и очень медленно. Шипели, подрагивали. Ползли неохотно, но без остановки. За ними - темнота. Полнейшая темнота, в которой обитает ужас - Таис это знала. Всегда знала и всегда чувствовала.
Но хуже всего была уверенность в том, что от этой темноты не убежать и не скрыться. Она навсегда поселилась внутри, в душе, и заняла слишком много места. Обосновалась слишком прочно, и даже если сейчас уйти от дверей и выкинуть их из головы, тьма внутри все равно останется.
Она только и ждет, чтобы Таис поддалась, допустила слабину. Тогда тьма овладеет ей насовсем.
Не в силах двинуться, не в силах перевести дыхание, Таис стояла и смотрела, как медленно расходятся в стороны Двери. Они уже не были грязными и страшными. Наоборот, они сияли новым металлопластиком, они выглядели нарядными, чистенькими. Светились какой-то гордой торжественностью.
Но внешность не меняла их сущности. За ними была тьма, и Таис это знала. А так же знала, что просто должна остаться до самого конца и узнать - что скрывается за Дверьми.
И вот, разъехавшись до самого конца, створки скрылись в пазах, на какой-то миг наступила полная тишина, а после раздалось тихое пощелкивание. Знакомое, слишком хорошо знакомое пощелкивание и шелест. Шлеп-шлеп-шлеп...
Это ползли Многоножки. Прозрачные, неугомонные, мигающие ядовитым зеленым светом - они надвигались огромной армией. Их сила была вовсе не в величине, а во множестве. Их было больше, чем песка на берегу моря, больше, чем листьев на дереве. Они наплывали волной, наползали шумным прибоем, и остановить их было некому.