таиваются правительственных наград. Двое из них — командир батальона майор Аркадий Спиридонович Гегешидзе и снайпер старшина Ной Петрович Адамия — стали Героями Советского Союза.
Далеко не всем морякам бригады довелось эвакуироваться. Многие погибли. Некоторые вместе с остатками других подразделений прикрытия, полуживые от усталости, голода, жажды и ран, были схвачены в плен гитлеровцами. Много позже мы узнали о их судьбе. Передо мной письмо бывшего краснофлотца минометного дивизиона Михаила Коновода. Он перенес все ужасы фашистского плена, но головы не склонил перед врагом. Пишет мне краснофлотец Сергей Стригунов, который, контуженным, попал в руки фашистов. Поправившись, он несколько раз пытался бежать из плена. Его ловили, избивали до полусмерти, но он не расставался с мечтой о свободе. Наконец, подговорив еще 48 пленных советских воинов, он организует новый побег из концентрационного лагеря. И вот Стригунов и все его товарищи на воле. Перейдя линию фронта, они вливаются в советские войска, принимают участие в ликвидации корсунь-шевченковской вражеской группировки, сражаются за освобождение Польши, Румынии, Болгарии, Югославии, Венгрии, Австрии. День Победы застал Стригунова в Альпах, в городе Штеер. Пол-Европы прошел простой севастопольский матрос, а после войны вернулся в родной Севастополь, где и сейчас работает шофером.
Добрым словом хочется помянуть воинов-женщин. На фронте им было куда труднее, чем нам. Но ни слова уныния не слышали мы от них. В трудную минуту они все были героинями. Когда шли завершающие бои на крымской земле, наш начальник медицинской службы Анна Яковлевна Полисская, военфельдшер Кето Хомерики, медсестры и санитарки оставались с ранеными. Вместе с ними они попали в плен. Даже находясь в фашистском [234] лагере, они всеми способами помогали раненым. Полисскую гитлеровцы расстреляли. А Кето долгие месяцы томилась в лагере смерти «Равенсбрюк». Когда после войны я увидел ее, трудно было узнать в седой, изможденной женщине нашу цветущую, неунывающую Хомерики. Но никакие муки и издевательства не смогли сломить ее волю. В душе она осталась такой, какой была, — энергичной и жизнерадостной, человеком большого, отзывчивого сердца.
Самоотверженно ухаживала за ранеными медсестра Елена Ивановна Седнева-Попова. Я не раз видел, как она выносила бойцов с поля боя. Маленькая, слабенькая на вид, она несла на себе раненого матроса и его оружие, несла под пулями, не думая об опасности. Елена Седнева сопровождала группу раненых на транспорте «Сванетия», когда транспорт атаковали вражеские торпедоносцы. Транспорт затонул. Мужественная девушка и в эти страшные минуты думала не о себе, а о товарищах, нуждавшихся в ее помощи. Плавая в холодной воде, она старалась поддержать ослабевших товарищей, пока не подоспел наш миноносец и не подобрал их.
Война разбросала людей нашей бригады. Но где бы они ни были, сердцем они оставались в Севастополе. С нетерпением ждали мы дня, когда снова ступим на его священную землю. [235]
Бессмертие подвига
Если вам доведется побывать в Севастополе, обязательно загляните на Малахов курган. На самой его вершине днем и ночью горит вечный огонь — символ бессмертия и славы. Этот неугасимый факел, трепетное пламя которого высоко вознесено над городом, зажгли советские люди в честь тех, кто сражался за Севастополь, мужеством и стойкостью своей изумляя мир.
Значение Севастопольской обороны в Великой Отечественной войне советского народа огромно. Сковывая десятки вражеских дивизий в один из самых тяжелых для нашей страны периодов войны, защитники Севастополя спутали и расстроили планы гитлеровского командования. Противник проиграл во времени, в темпах, понес несметные потери людьми.
Севастопольская оборона показала силу и благородство духа советского воина-гражданина, его беззаветную преданность Родине, высоким идеалам коммунизма.
Оборона Севастополя длилась двести пятьдесят дней. Это очень большой срок для беспрерывных боевых действий в одном районе, в одном пункте, в условиях полной его изоляции с суши и значительной блокады с моря и с воздуха. Непрерывное нервное напряжение быстро истощило бы силы защитников города, если бы в самой природе наших людей не было того неистощимого оптимизма, который порождается непоколебимой уверенностью в торжестве своего правого дела и который побеждает всюду наперекор всем трудностям и испытаниям. [236]
Севастопольцы жили и боролись единой семьей. Не было различий ни национальных, ни возрастных. Воины всех национальностей, рабочие, колхозники, интеллигенция, мужчины и женщины, старики и дети — все сражались, терпели лишения, погибали одинаково мужественно и гордо. Такими воспитала наших людей их великая мать — Коммунистическая партия.
Невозможно назвать всех героев Севастопольской обороны. Их тысячи и тысячи: пехотинцы и моряки, летчики и артиллеристы, железнодорожники, под огнем восстанавливавшие пути для бронепоездов, рабочие и работницы, трудившиеся в полуразрушенных цехах, домохозяйки, превратившиеся в боевых медсестер и санитарок. Героизм в Севастополе был поистине массовым. Это народный подвиг, который вечно будут помнить потомки.
Наша бригада морской пехоты — лишь один из отрядов, защищавших город. Моряки ее по праву гордятся своим участием в героической обороне, хотя и сознают, что вклад их был весьма скромным на фоне грандиозной борьбы.
Многому нас научил Севастополь. Закалка, полученная у стен черноморской твердыни, пригодилась в дальнейших боях. Моряки 7-й бригады после эвакуации из Крыма умело и храбро сражались в составе частей, освобождавших Новороссийск, Таманский полуостров, Керчь и Феодосию, Ростов и Таганрог, в рядах прославленной Приморской армии очищали от захватчиков Крым.
Перед высадкой десанта на Мысхако встречаю в Геленджике бывшего начальника бригадной разведки Д. В. Красникова. Высокий, широкоплечий, в своем неизменном кожаном реглане, в каракулевой кубанке на голове, он нисколько не изменился. Той же доброй улыбкой светятся слегка прищуренные карие глаза из-под белесых, выцветших на солнце бровей.
— Снова на Малую землю посылают, не считаются с моим ростом и весом, — шутит великан.
— Видно, знает командование, что ты не потерпишь неудобств и постараешься Малую землю превратить в Большую — по своей комплекции, — смеясь, отвечаю ему.
— Попробуем!
Повернувшись к строю матросов, он командует своим [237] громовым голосом, так запомнившимся каждому в бригаде:
— На посадку!
Любуюсь, как слаженно, четко, без малейшей суеты размещаются бойцы батальона на катерах. Чувствуется отличная выучка.
— Здесь много наших, из седьмой бригады, — говорит Красников. — Орлы ребята!
Через несколько минут катера с десантом отходят от причалов. На мостике головного корабля возвышается могучая фигура моего друга.
Вскоре узнаю, что батальон Красникова успешно высадился на Мысхако.
Отважным, инициативным командиром проявил себя Красников. В боях за Новороссийск он уже командовал бригадой морской пехоты.
Организуя материально-техническое обеспечение многих боевых операций Черноморского флота, я бывал в разных районах побережья. И всюду встречал бойцов и командиров своей бригады. Настало время, и вновь мы в Крыму. Вслед за нашим десантом прибываю на Керченский полуостров. Приморской армией, которая ведет здесь наступление, по-прежнему командует генерал Петров. Мы сидим на его КП, оба взволнованные, взбудораженные от счастья.
Приморская армия наступает с востока. На севере 4-й Украинский фронт готовится к форсированию Сиваша. Настал 1944-й год, год сокрушительных ударов по врагу на всех фронтах. Победа уже близка. Близость ее удесятеряет силы воинов.
Все туже сжимается кольцо блокады вокруг вражеских войск в Крыму. Гитлеровцы не выдерживают. Они бегут в Севастополь, надеясь отсидеться за его укреплениями. Напрасные надежды! Там, где наши войска оборонялись 250 дней, фашисты не могут продержаться и неделю. 7 мая 1944 года, прорвав мощные укрепления противника на Сапун-горе, наши войска подошли к городу. А 9 мая Севастополь был окончательно, освобожден от захватчиков. Прижатые к морю, войска гитлеровцев капитулируют.
Севастополь наш! В его порты вновь входят наши корабли. [238]
Бессмертен подвиг, совершенный во имя Родины. Он живет и будет жить вечно в благодарной памяти народа. Память о подвиге — это не только мрамор надгробий. Величайший памятник — сам город, увенчанный славой, любовно поднятый руками советских людей из руин и ставший еще более прекрасным, чем прежде.
Живут и люди — участники подвига, его творцы.
Давно отгремела война. Но дружба, скрепленная в огне боев, не слабеет. Бывшие однополчане продолжают встречаться друг с другом. Многие из них переоделись в гражданские костюмы, трудятся на мирном поприще, но по первому зову готовы стать на защиту родной земли.
В Тбилиси живет наш бесстрашный комбат Герой Советского Союза Гегешидзе. Там же работает воспитательницей в детском учреждении Кето Хомерики.
Дерзкий, решительный разведчик Павликов ныне служит на Балтийском флоте, передает свой боевой опыт молодому поколению моряков. Разведчик Иван Дмитришин заканчивает сельскохозяйственную академию УССР. Самоотверженно трудятся в народном хозяйстве бывшие командиры батальонов Головин и Филиппов, врачи Володин и Сеземов. Связной Саша Федоров вернулся в родной Орел. Часто встречаюсь я с комиссарами Ехлаковым и Ищенко. Ко мне приходят письма со всех концов страны. Друзья рассказывают в них о своей работе, вспоминают прошлое.
Товарищи предложили мне написать книгу о нашей бригаде. Человеку занятому — я до сих пор служу на флоте, — а главное, не привыкшему к литературному труду, это непосильное дело. Но мне помогли друзья — своими письмами, воспоминаниями, советами, замечаниями.
Так возникла эта книга. Мне хотелось в ней поделиться с читателем воспоминаниями о бессмертном подвиге простых советских людей, защищавших Севастополь, рассказать о своих однополчанах, их жизни и боевых делах, почтить память погибших.