— Я больше не нужна… Дики-и-и, — все-таки расплакалась она. — Я… я никому не нужна.
Он обнял ее и прижался к ней щекой.
— Хорошо, вы никому не нужны. Мы после поговорим об этом. Вы ведь хотите, чтобы Дики был счастлив, правда?
Ласковая нежность его голоса заставила ее успокоиться. Щеки Сони покрылись румянцем, слезы высохли. Как она могла так прижаться к нему? Соня выскользнула из его объятий и сказала настолько спокойно, насколько это могло ей позволить бешено бьющееся сердце:
— Я просто молю Бога, чтобы превратиться наконец в писательницу дешевых душещипательных романов. Конечно, я рада, что Дики так счастлив с Джейн. Я сидела здесь… и позволила себе расслабиться — так замечательно иногда побыть совсем несчастной, и вдруг неожиданно появились вы… и воспользовались преимуществами положения. Я… я… прости меня…
Он слушает ее? Майкл не шелохнулся. Он выглядел спокойным, но глаза и голос выдавали его волнение.
— Воспользовался, верно. Неужели вы думаете, что когда-нибудь нас что-то сможет снова разлучить после такой встречи, свет моих очей? Теперь исчезли все недоразумения и непонимания, которые возникли между нами в последнее время, верно?
Он обнял Соню и жарко поцеловал, потом снова приник к ней в долгом поцелуе и вдруг резко выпустил ее из своих объятий.
— Вы понимаете теперь, не правда ли, что я никогда не мог позволить вам выйти замуж за Гая? Когда он сказал, что я согласен, он… но лучше не будем об этом. Я должен был поехать с ним — он больше никогда не вернется домой, — и все это время я безумно хотел быть рядом с вами. Разве вы не видите этого? Я завтра отплываю в Англию.
— Завтра!
— И вы поедете со мной?
— Я! Так просто! Хотите взять с собой архитектора?
— Не позволяйте вашему голосу дрожать, когда вы пытаетесь казаться несерьезной, очаровательная моя. Я… я беру с собой мою жену.
— Вашу жену!
— Осторожней! Вы свалитесь в фонтан. Подойдите, — он притянул ее к себе. — Я не буду говорить долго. Я хочу, чтобы вы вышли за меня замуж, здесь, сейчас.
— Майкл!
— Что, этот взгляд означает, что я должен остановиться, и что у меня нет шансов? Но я не в первый раз прошу вас выйти за меня замуж, поэтому вы не можете сказать, что я вас удивил. Есть один дипломированный криминалист, прошедший все полицейские науки. Он предложил мне присоединиться к нему. Отплыв завтра, я смогу обсудить с ним кое-что и вернусь до созыва Конгресса. Джейн и Том помогли мне все подготовить. Разрешение лежит здесь, — он откинул полу пиджака и указал на карман.
— Вы были так уверены во мне?
— Уверен! После того, что вы сказали мне тогда в библиотеке? Я покоряю бурю в море сомнений. Вы выйдете за меня замуж, Соня?
— Да, Майкл.
— Вы сказали это, вы очаровательная…
— Невеста идет! — раздался чей-то возглас позади них.
Соня чувствовала себя, как в тумане; она видела и слышала все, как в тумане. Серена Фарр, священник в черном одеянии, которого Соня слушала по воскресеньям в маленькой каменной церкви в деревне на перекрестке, казались ей тенями. Только лицо доктора Джима проступало ясно, как на камее. Она должна быть внимательней. Она должна послушать ответы Серены. Она будет следующей. Следующей. Это казалось сном.
Все ей казалось нереальным, лишь ощущение руки Майкла возвращало ее к реальности, ее слова «Да», ощущение кольца на пальце, звонкий голос, торжественно возгласивший:
«Тех, кого соединила рука Господа, не разъединит рука человеческая».
Ощущение нереальности не проходило, когда она начала разливать чай на праздничном чаепитии в библиотеке. Резкий звонок телефона прорвался сквозь пелену тумана, окутавшего ее. Майкл поднял трубку.
— Вас, доктор Джим.
— Меня? Вы уверены? Никто, кроме Биггса, не знает, что я здесь.
Серена встала рядом с ним.
— Доктор Невилл у телефона… Вы же знаете, что я не поеду, Бигтс… Пусть Шоу хотя бы раз… Скажите ему, что в стране есть и другие детские врачи. Ничем не могу помочь, если родители так взбесились…
— Подожди, Джим, — Серена положила руку ему на плечо. — В чем дело? Кто тебя вызывает?
Он накрыл свободной рукой ее ладонь, одновременно разговаривая по телефону.
— Шоу, гастроэнтеролог из Денвера, хочет, чтобы я прилетел туда — консультация… больной ребенок. У родителей никогда не будет другого ребенка. Он сможет найти еще кого-нибудь. Я собираюсь на Бермуды.
— Ты сможешь спасти ребенка, Джим?
— Дай им возможность найти кого-нибудь другого. Я собираюсь…
На глазах Серены появились слезы, но она весело сказала:
— Я мечтала о том, чтобы поехать на Бермуды через Денвер, Джим.
Невилл положил трубку и обнял ее.
— Ты так считаешь, Серена? Я с удовольствием помогу этим родителям. Моя дорогая. Моя дорогая, ты прекрасна. Когда я думаю о годах, которые мы потеряли, я…
Он уткнулся лицом ей в грудь. Серена погладила его седые волосы чуть дрожащими от волнения пальцами.
— Я думаю о годах, которые у нас впереди, Джим, если Господь… и Бигтс того пожелают.
ГЛАВА 24
— Счастливые дни, Соня. Вот это для тебя. Я бы хотела, чтобы ты носила их сейчас и я могла радоваться, глядя на тебя, моя любимая.
Сонины пальцы сжали бархатный ящичек, который Серена положила ей в руки. Она почувствовала, что все это происходит с ней на самом деле. Она поверила в это. С последней ступеньки лестницы Соня помахала рукой жениху и светящейся от радости невесте. Слезы в глазах Джейн, грубоватый голос Тома — все это было настоящим.
— Будь хорошей девочкой. Желаю тебе побольше свободного времени. Я уложил мой свадебный подарок в свой чемодан.
Машины отъехали. Майкл обнял ее за плечи, когда они вошли в дом.
— Что ты скажешь, если мы останемся здесь на вечер, моя самая прекрасная? Элкинс и Либ подготовили свадебную пирушку. Было бы жалко разочаровывать их. Пойдем в библиотеку и откроем подарок Серены.
Соня молча кивнула.
В библиотеке Майкл взял из ее рук ящичек, поставил на стол, под лампу и аккуратно открыл его. На белом сатине лежали сверкающие и искрящиеся ожерелье, браслеты и сережки из изумрудов и бриллиантов.
Соня недоверчиво раскрыла глаза еще шире, глядя на них.
— Они настоящие? Они все настоящие? — прошептала она.
— Настоящие! Конечно, они настоящие. Как сильно должна любить тебя Серена, если подарила тебе свои драгоценные изумруды. Я не удивляюсь, что ты чувствуешь себя в центре циклона. Почему бы нам не подняться в твою комнату, пока все не перестанет так вертеться перед глазами? Там сейчас Либби. Мне надо позвонить — сделать последние приготовления. На тебе сейчас сногсшибательное платье, но, может быть, тебе стоит отдохнуть и вернуться на землю, переодеться для вечера, который устраивает Элкинс?
Соня очнулась.
— Переодеться! У меня… здесь больше нет ничего. Майкл.
— Поверь мне, что старательная Джейн об этом позаботилась. Все, больше ни слова.
Бережно обняв Соню, он проводил ее до лестницы на второй этаж. Уже у лестницы он взял ее руки в свои.
— Подожди! Ты знала, правда, что я не уплыл бы без тебя завтра? Ты знала, что я не отойду от тебя, пока ты не пообещаешь мне выйти за меня замуж, знала… миссис Фарр?
— Что-то подсказывало мне это, — почти беззвучно прошептала Соня.
Она знала, что он смотрел на нее, пока она поднималась по лестнице. Соня не стала оглядываться. Снова и снова в ее голове волшебным вихрем кружились его последние слова. Миссис Фарр! Еще утром Соня Карсон пыталась понять, что будет с ней дальше; а сейчас она была Соней Фарр. В это невозможно было поверить! Это фантастика! Это было… просто дыхание останавливается!
Либби, в аккуратном светло-сером костюме, ждала ее около спальни. Щеки домоправительницы были румяными, глаза сверкали. Она сказала обыденным голосом, спокойно, как будто всегда ждала этой свадьбы:
— Я достала белое бархатное платье, мадам. Миссис Нэш сказала, что вы, вероятно, оденете его на ужин. А это уже упаковано для парохода. И еще мистер Майкл хотел, чтобы вы надели это. Они принадлежали его матери.
Соня смотрела на сверкающие жемчуга, лежащие на покрывале кровати в ящичке, который открыла Либби.
Это для нее? И изумруды Серены? Так много для нее, у которой никогда не было ничего ценного? В этот момент в ее сердце расцвели слова клятвы о том, что она никогда не забудет, что означает жить в нужде, что она будет стараться, чтобы душа ее становилась мудрее, добрее и красивее для того, чтобы Майкл с годами любил ее все больше и больше.
Соня оглядела комнату. Неужели все эти сундуки и чемоданы предназначались ей? Она прочла имя, выгравированное на одном из них. Миссис Фарр. Последние остатки окутывавшего ее тумана исчезли, уступив место свету счастья. Это, действительно, правда! Она отплывает завтра вместе с Майклом! Она прижала к губам холодное и твердое обручальное кольцо. Оно было настоящим.
— Миссис Нэш оставила вам эту записку, мисс Со… миссис Фарр.
— Вы тоже не привыкли к этому новому имени, как и я. Я… надеюсь, вам это приятно?
— Приятно! Элкинс и я в жизни не были так счастливы, — она остановилась, чтобы утереть скатившуюся по щеке слезу. — Вот, дитя мое, читайте вашу записку, пока я наполню вам ванну.
Соня открыла конверт. «Твое приданое — это наш свадебный подарок тебе от меня и твоего, только твоего и больше ничьего мальчика. Он еще уложил что-то в твой чемодан на свое усмотрение. Хотя думаю, что наличные, а не только драгоценности, тебе бы тоже не помешали. Ты сказала, что я волнуюсь — сижу как на иголках! Я ужасно переживала. Я чуть не сошла с ума с того момента, когда мы с Майклом заговорили об этой свадьбе. „Думаешь, она согласится?“ — я спросила себя и сама же себе ответила: „Она любит его! Я знаю, что она любит его!“ Счастья тебе, дорогая! Огромного счастья! Джейн». Сонины чувства вырвались наружу.
— Либби, Либби, вы знали об этих нарядах? Розовощекая женщина оторвалась от раскладывания тончайших, как паутина, чулков.