— Да, это хорошо.
— Знаешь, это прозвучало не более оптимистично, чем «пойду, утоплюсь». Я… я понимаю, что для тебя вся эта ситуация шок, однако ты должна понимать, что, решив работать со мной, ты рано или поздно уйдешь.
— Я понимала это с самого начала, — недовольно глянула на него девушка. — Но я злюсь не из-за этого. Я не хотела ее бросать, понимаешь? Я хотела забрать ее с собой, дать ей шанс решить. Для них же она никто…
— Ты о девочке, верно? Ионе?
От одного звука ее имени у Алены все сжималось внутри. Хорошо, что на улице стоял полумрак, и подступающие слезы было труднее заметить.
— Когда ты помог мне скрыться с ней на Шафу, я подумала, что ты чокнутый.
— Это, скорее, мой народ чокнутый. Шафу не редко привлекал последователей Силы, детей со способностями можно было выкрасть, и тебя бы никто не обвинил в варварстве, наоборот, признали бы героем.
— Почему ты тогда не отыскал меня раньше? А пришел только спустя два года?
— Я наблюдал. Наблюдал сначала за Ионой, а потом за тобой. Ведь я изначально планировал найти ребенка, обучить его, и уже вместе с ним, со своим учеником, открыть силу артефакта и создать новую школу, небольшое государство, скажем так.
— Но тут появилась я, уже способный форсъюзер с близкими тебе убеждениями.
— Надеюсь, ты на меня до сих пор не злишься.
— Странно, что ты на меня не злишься, и даже помогаешь. Ведь я фактически увела у тебя из-под носа превосходную ученицу. Иона невероятно талантлива, хотя все только и говорят о ее слабой связи с Силой.
— Ведь это основной критерий набора в орден, не забывай.
Тот факт, что слова Гавриэля показались Алене жестокими, подтверждал ее привязанность к девочке. Она уже воспринимала ее не как любимую ученицу, а как кого-то большего. И как бы хорошо девушке не удавалось подавлять эмоции: злость, зависть, радость, раздражение, — она оказалась не в состоянии бороться с привязанностью.
Втянув шею в плечи, Алена склонила голову и зажмурилась. Она боялась подумать о том, как джедаи оправдают ее побег перед Ионой. Скажут, что ее мастер — преступница, злой человек? Что давно планировала предать их, бросить своего падавана?
Гавриэль, не говоря ни слова, подошел к девушке и обнял ее. В этом жесте Алена увидела желание мужчины не столько утешить ее, сколько поддержать. Рядом с ним действительно становилось спокойнее, не было нужды скрывать свои мысли и желания.
— Мы вытащим твоего падавана, если она того захочет. Не забывай, что принуждать никого нельзя. У всех должен быть выбор. Все должны быть свободными.
Все должны быть свободными. Или же всех стоило освободить от выбора?
— В любом случае, без силы мы ничего не сможем, — взяв себя в руки, заключила Алена. — Я готова продолжить.
Ибо другого выбора не оставалось. Сбежав из ордена, она не сделала выбор, а освободила себя от него.
Снова этот кошмар. Она кричала, звала его, а он ничего не мог поделать, его не было рядом. Почему его не было рядом?
Одна и та же картина уже в третий раз за месяц врывалась в его сновидения. Энакин вскакивал, как ужаленный, и в ужасе оглядывался по сторонам, пытаясь понять, спит ли, или же ему удалось вырваться из царства кошмаров.
Его окружала ночь и тишина, только за жалюзи время от времени проблескивали блики фар пролетающих мимо машин. Значит, ничего не случилось. Пока.
— Эни? Все в порядке?
Тихий голос Падме испугал Энакина, он вздрогнул от неожиданности и посмотрел на девушку, которую разбудил ненароком. Не передать словами, каким счастьем было видеть ее живой и невредимой, умиротворенной, заспанной и слегка растрепанной.
— Да… все в порядке. Просто кошмар.
— Точно?
Она умела чувствовать, когда он лгал или пытался что-то утаить. И, честно говоря, Энакин хотел поделиться с ней опасениями, только и сам не знал, стоило ли действительно волноваться, или же это его разыгравшаяся фантазия. Кошмары не отпускали его с происшествия на Вустри, кода он рискнул поделиться своими опасениями с Аленой. Но было ли это следствием? Или причиной?
— Нет… — вздохнул парень, подперев голову руками. — Я… я все никак не могу выкинуть из головы то, что сделал с Аленой.
Осознав, что сна им еще долго не видать, Падме поднялась и присела ближе к Энакину, накрыв его руку своей.
— Ты ни в чем не виноват, Энакин. Мастер Кеноби сказал…
— Это неправда! — Вспылил парень. — Что она предатель? Переметнулась на Темную сторону? Но это не так, в ней не было этого, я чувствовал.
— Ты ведь рассказал об этом, да?
— Да, но… я испугался, понимаешь? Она говорила о вещах, которые принято считать чем-то плохим, но только сейчас я начинаю понимать, что, возможно, она была права. Что стоило ее послушать.
— В чем права?
Что истинная сила лежит в балансе, и орден джедаев несет вовсе не истину, а ложное учение. Как бы Энакин не истязал себя тренировками, сколько бы книг не прочитывал, ему казалось, что он постоянно упирался в тупик, хотя был способен на большее. Если видения, являющиеся ему, действительно знамения будущего, а не игра воображения, то где он найдет силы защитить Падме?
— Не важно, в чем заключалась ее правота. Правда в том, что я предал ее доверие, Падме, а она — нет. — Парень посмотрел на собеседницу и по ее взгляду сообразил, что она не понимала его слов. — Она узнала о нас. Но никому не сказала. Даже наоборот, поддержала.
— Ты обсуждал это с ней? — Несколько сконфуженно и опасливо уточнила сенатор. — Ты мог бы поговорить со мной.
— Мы уже не раз это обсуждали, и понимали, что поступаем неправильно, но… я не откажусь от тебя, будь я сто раз неправ, но не откажусь.
Ощущая, как холодные щупальца страха подбираются все ближе, Энакин обнял Падме.
— Мы сделали свой выбор, Энакин. Я сделала, — с непоколебимой уверенностью произнесла девушка, крепко сжав руку парня. — И ни о чем не жалею.
Он тоже сделал свой выбор, и нисколько не сожалел о дне, когда они с Падме втайне обручились на берегу прекрасного озера. Но с тех пор прошло много времени, и недавняя ситуация с Аленой подтолкнула его задаться вопросом: а действительно ли он продолжал принимать решения самостоятельно или же предпочел освободиться от выбора?
Покинутый мир, скованный холодом и испепеляющей аурой Темной стороны. Тысячи лет назад Зиост носил гордое имя столицы Империи Ситхов, а сейчас превратился в пустынные развалины, иссушенный скелет великой державы. Духи которой, правда, никуда не делись, а кишели, словно черви, глубоко под землей.
А черви, как известно, бывают не только дождевыми.
— А-а-а-а!!!
Алена могла поклясться, что кожа на руках горела и покрывалась волдырями от напора энерги.
— Не сдавайся, сосредоточься.
Пытаясь затолкать боль глубоко в сознание, чтобы воспаленный мозг не разрывался предупреждениями, девушка продолжила направлять Силу, выполняя заученные движения.
Хотелось бросить ритуал, остановить адскую пытку, когда энергия Темной стороны не давала пробиться к основной защите, за которой древние спрятали артефакт, хранящий куда большую силу. Если она окажется не в состоянии вытерпеть боль или отстраниться от нее, добраться до истинного испытания, то нечего было и начинать.
Алена повторяла себе это раз за разом, как впервые приступив к ритуалу, так и после бегства из ордена. Как пару дней назад, как неделю, так и месяцы. У них с Гавриэлем появилось много времени, чтобы сфокусироваться на цели, что определенно являлось плюсом. Но жизнь на корабле посреди безжизненной замерзшей пустыни, когда из иллюминатора на тебя смотрел город-призрак, оказалась несладкой.
— Почти.
Почти. Всегда это «почти». Первое время постоянные неудачи не давали Алене покоя, раздражали, погружали в мрачные мысли, но теперь девушку куда сильнее беспокоили обожженные руки. Каждая провальная попытка — новый ожог, поэтому никаких проб, только целенаправленный подход, иначе здоровья не хватит. За последние недели девушка в этом убедилась.
Прорвав прочную мембрану Темной стороны, что более напоминало попытки раскопать автомобиль, погребенный под снегом в суровую зиму, Алена испытала облегчение — Сила более не хлестала по рукам диким огнем. Защитная печать, поставленная древними, лежала перед ней с Гавриэлем, переплеталась нитями Силы, которые теперь предстояло распутать. Обычно им не хватало концентрации, баланса, и тонкие связи рвались от грубости Темной стороны, соскальзывали из-за мягкости Светлой.
Но сейчас им никто не мешал, они двое, истощенные долгими днями работы, были идеальными ключами для этого замка. Возможно, баланс в их сердцах не был идеален, но Алена верила, что им удастся. Они через столько прошли не для того, чтобы отступить.
— Готова?
— Да.
Когда им помогали Гунара и Аса, максимально удалось распутать треть защиты, на что ушло пять часов, прежде чем ведьма потеряла терпение и волна Темной силы положила конец их усилиям. Сейчас предстояла работа не менее простая, поскольку, после борьбы с энергией Зиоста, у Алены осталось мало сил на финальную задачу. Пришлось подключить внутренние ресурсы, накопленные за год.
Так шел час, второй, третий.
Сил становилось все меньше и меньше.
Определенно сказывалась потеря накопленных ресурсов при бегстве из храма джедаев. Гавриэль прав, ей стоило научиться контролю, а не подавлению. Но она успеет пожалеть об этом, пусть даже потратит все, что осталось, зато взамен обретет нечто большее.
Прошло еще несколько часов, а клубок распутался лишь наполовину. Мужчина уже пару раз чуть не свалился, но устоял. Алена же застыла, как вкопанная. Абстрагировалась, нацелилась на результат. Отчаянно игнорировала мучения, которые испытывал Гавриэль, которые переживала сама, пока цепляла обожженными раскрасневшимися пальцами струны Силы.
Сосредоточиться, открыться потоку и брать столько, сколько нужно, а не сколько жаждало тело, чтобы восстановиться.