Сейчас он шел на предельно низкой высоте, чем восхищал молодых пилотов. Мало кто знал, но тот и правда плохо видел и слышал, поэтому надевал на вылеты толстенные очки и дорогущий слуховой аппарат, который берег и не использовал вне боев. Он первым заметил в колонне Вольфа мобильные группы ЗРК[47] и понял, что, скорее всего, сейчас их группа получит удар из нескольких орудий, что приведет к потерям. Поэтому, обойдя экипажи, он встал на пути между ЗРК и рвущими колонну на куски вертолетами во главе с Бачой.
Расчет Крота оказался верным. Нужно было выиграть всего несколько минут, и группа разобрала бы остатки убегающих нацистов. Нацисты пытались сбежать, надеясь зайти за посадки, где окопалась рота еще одного батальона нацистов.
Крот дал решающее время своим товарищам. Вертушки успели одна за другой развернуться и ушли обратно, оставив после себя огненные столбы, в которых горели попытавшиеся уйти вэсэушники. Колонна была уничтожена. Задание выполнено.
А Бача завершил свой танец с «Анной». Он был чрезвычайно доволен, поэтому улыбнулся и потянул штурвал в сторону на разворот. Вдруг раздался характерный и хорошо знакомый взрыв ракеты. Осколки задели бронированные части вертолета, но ничего не повредили, оставив лишь неприятное ощущение оглушающего стального дождя. Он посмотрел вниз и увидел, как борт Крота, раскручиваясь и дымясь, стремительно падает за посадки, где как раз и расположилась новая рота нацбата.
— Ну что, Анна, думала, все закончилось? Нет! Кажется, пришло наше время увидеться!
— Рома! — крикнул Бача молодому штурману-оператору. — Остаемся? Я тебя спрашиваю! Ты скажи, как есть! Если не готов, я тебя высажу и вернусь. Ты скажи!
— Командир, не обсуждается, поехали!
— Мы сейчас аккуратно разберем посадки и поможем выбраться Кроту, если он уцелел. Но в любом случае я его одного здесь не брошу! Если что, оставишь меня и пойдешь за помощью! Всем экипажам! Крот подбит! Я за ним! Возвращайтесь! Вы пустые, толку от вас все равно нет.
Бача тоже был пустым, однако это касалось ракет. Пушку же он пока почти не использовал. И еще оставались НАР-122[48].
— И это хорошо! — Бача вслух подвел итоги мысленной ревизии. — Поехали!
Сейчас он сожалел, что взял с собой молодого. Но ничего уже поделать было нельзя. Значит — вперед!
Бача воспользовался тем, что рота нациков, «прижатая» предыдущей атакой на колонну Вольфа, пыталась понять, что делать и будет ли еще налет. Их бойцы на всякий случай спрятались в норы, стараясь не высовываться, что летчики поняли по приборам — живой силы не было видно. Но это не значило, что ракета не может прилететь, поэтому дорога́ была каждая секунда. Бача пустил вертолет на бреющей высоте и начал свой танец, сжигая посадки.
— Командир! Командир, я вижу Крота! Они с напарником катапультировались. Вижу парашюты, значит, они там!
Бача не останавливался. Как всегда, чтобы вытащить старого вояку из «боевого режима», нужно было, что называется, «толкнуть его в ноги». Молодой так и сделал.
— Командир, садимся. Я пойду к парням, а вы прикроете нас!
Ситуация не нравилась Баче совсем. Мало того что он в «Анне» не один, так еще и молодым приходится рисковать! И тут он все придумал.
— Так, приготовь оружие быстро и принимай управление! Я остаюсь. Приказ не обсуждается! «Анну» сохранить и в целостности доставить до дома. Выполнять!
Бача не без труда спрыгнул на землю, молодой сбросил ему рюкзак, аптечку и оружие с БК. Вертолет тяжело приподнялся над землей, поднял вокруг клочья земли с желтой прошлогодней травой и, задевая кустарники, на сверхнизкой высоте скрылся за посадками.
— Ну и отлично! Хоть прогуляюсь, а то совсем засиделся, — приободрил себя Бача и ускоренным шагом, пригнувшись, пошел в сторону приземления Крота.
Вертолет уносился вдаль, превращаясь в едва различимую точку, вместе с ним удалялся шум винтов — оглушительный, но уже давно ставший естественным и привычным. Вдруг все затихло. Абсолютно ни одного звука. Тишина и дикая природа вокруг. Бача остановился и посмотрел на небо, залитое ослепительным солнечным светом. На минуту показалось, что он перенесся в совершенно иной мир, где нет смердящего запах смерти и постоянной угрозы быть убитым. Запаха и правда не было. Пахло лишь весной: слегка улавливался аромат набухших березовых почек и угадывалось предстоящее благоухание.
— Хорошо-то как! — воскликнул вслух Бача, поправил ремни автомата, включил коллиматор[49], пригнулся и начал движение, активно оглядываясь по сторонам. Двигался он бодро, словно и не было более чем полувека, прожитого этим красивым и мужественным человеком. Глядя на его фигуру и «энергичное» поведение, можно было уверенно сказать, что умирать он не собирался. Сказывалось два фактора: рядом не было «Анны» и нужно было спасти Крота.
— Сергей Сергеевич! — хрипло, громко и протяжно крикнул кто-то из-за поваленного дерева, заросшего мхом и обвешенного, словно маскировочной сетью, высохшими, будто ржавыми останками вьющихся растений.
Бача вздрогнул. Он еще помнил, что Сергей Сергеевич — это его имя, но так к нему не обращались уже очень давно, так что можно было пересчитать по пальцам тех, кто знал его имя и отчество и при этом был жив.
— Ну да, я! А кто ж еще-то… Давидыч, ты что ли? — Бача внимательно смотрел на укрытие из бревна и растений сквозь коллиматорный прицел. Могло быть все что угодно… Вдруг Крота зажали вэсэушники, подготовили засаду и заставили позвать Бачу. Хотя нет, Крот бы удавил их или подорвался, но так не поступил никогда! Бача подошел поближе к месту, откуда был слышен голос.
— Ты чего не показываешься, старина? Выходи! Живой ты там?
— Да живой! Малой вот только без сознания после укола. А я отлично! Давай скорее уже!
Бача обошел бревно. На траве лежал «второй» из экипажа Крота. Обе ноги перевязаны жгутом-турникетом, еще были ранения в живот и руки. ЗРК достал вертолет на сверхнизкой высоте, обдав «второго», как брызгами, осколками. Он дышал, но был без сознания. Крот сделал все возможное, чтобы сохранить жизнь Малому. Но надежда таяла вместе с инеем на траве, который исчезал под вытекающей кровью. Ранен был и Крот. Тяжело. Двигаться самостоятельно не могли оба. Уходить было некуда. Нужно было занимать оборону. «Нацики попрут совсем скоро», — подумал Бача и пошел минировать подходы.
— Ты держись, я сейчас, приготовлю «подарочки» ублюдкам.
Сколько времени прошло, понять было сложно. Казалось, не больше часа. Пришлось много готовится и окапываться. Встряска организма радовала Бачу. Он рыл укрытие для раненых, сбивая руки в кровь, и приговаривал:
— «Сергей Сергеевич», скажет же… Кто ж так обращается на войне?! Как в лазарете… Только там медсестры бегают и мельтешат с этим их «Сергей Сергеевичем».
Бача уложил на землю слой для тепла — траву, щепки и мох. Положил на подстилку Крота и Малого и подвалил вокруг землю, чтобы гарантированно защитить от пуль и осколков. Сверху накидал веток и закрыл сухими бревнами. Искать будут квадрокоптером, а так с дронов точно было невозможно рассмотреть это место, и появлялся шанс, что не найдут.
Днем вражеская «птичка» пролетала много раз, но всегда вокруг да около. Промахивалась. Повезло. Нацбатовцев больше интересовало не «где пилоты?», а «не идут ли русские зачищать их позиции?». Очевидно, что они ждали ночи и собирались искать с тепловизором. Поэтому нужно было «закопаться» как можно глубже, при этом сделать выходы для воздуха в стороны от самодельного «погреба» — во всяком случае то, что вырыл Бача, было похоже на погреб.
Темнело, нужно было выбираться. Шансов, что спасут Малого, оставалось немного. Хуже становилось и Кроту. Ранения хоть и не фатальные, но так много, что могло отказать что угодно. Кровь вытекала. Даже в темноте, лишь при свете фонарика, было видно, что цвет лица у Давидыча стал серым.
Бача открыл паек и предложил без суеты выпить кофе. Крот улыбнулся:
— Пить не буду, но понюхаю. Пока вроде, тихо, никто не летает.
Удалось управиться очень быстро, в руках Крота появился кофе. Хоть и растворимый, но кофе.
— Родной, понимаешь? Кофе! Это кофе! Сделай глоток, чтобы вкус был. Давай! — Бача помог Кроту сделать глоток, тот прямо-таки посветлел.
У Бачи комок встал в горле. При всей кажущейся безнадеге в этом глотке кофе ему виделась вся суть торжества жизни.
Вообще Бача был убежден, что в жизни всегда должно быть радостно и, по возможности, вкусно — вот как сейчас. Даже если жизни осталось на один вздох. Даже если вражий квадрик уже летит по твою душу, готовый сбросить «подарочек». Пусть так, но нужно остаться с боевым братом до конца, поставив на кон свою жизнь, подарив ему напоследок осколок мирного существования — хотя бы просто через аромат и глоток горячего кофе. Даже смерть нужно встретить достойно — как и жили.
Мысли неслись в голове. Бача одновременно и слушал хруст замерзающей травы и ветер, и ждал, что молодежь сообразит и вытащит их. То, что они до сих пор не летели, означало только одно — парни готовят прорыв в посадки, ждут темноты, а генерал наверняка прилетит за ними сам, ведь за Бачу он снесет любые преграды. А Бача… Он просто взял и нарушил все правила! Оставил «Анну». Ушел один спасать Крота и Малого…
Генерал точно ринется в атаку. А что днем не рискнули, оно и понятно — нацики распределили по всей территории мобильные группы с ЗРК, и попадание вертушек или самолетов в зону их видимости — это моментальное поражение.
Оставалось ждать. Бача прислонился к стене «погреба», закрыл глаза. Несмотря ни на что, он улыбался.
Эпизод 17
Телефон Афганца завибрировал. Пришла эсэмэска.
— Охренеть, тут ловит! Ого! Генерал… Так, координаты… Забрать Бачу… Понял, сейчас проверим. Карту мне и связиста сюда! Пусть подтвердит задачу. Парни, быстро проработайте план. Выходим! Там наших прижали! — раздача команд уже давно была доведена Андреем до автоматизма.