Назвать Володю потерянным бомжом было бы большой ошибкой. Он сам выбрал этот путь. Он искал смысл жизни. На самом деле ему очень хотелось существовать среди людей, которые не предадут, кто может стать настоящим другом, кто подставит плечо в случае опасности или болезни. Поэтому обитание среди «вокзальных» ему не нравилось. Приехав в Москву из Карелии, он не сразу во всем разобрался. Ему понадобилось около двух лет попыток понять столичный мир бездомных.
И вот однажды Сергей и Даша, очень странная пара бездомных, живущих на улице уже более десяти лет, пригласили Володю погостить у них в «заброшке» возле Андроникова монастыря. Он согласился. Рядом с обителью стоял шестиэтажный заброшенный дом, памятник — усадьба Хрящева — Шелапутиных. Окна в доме давно были выбиты, все входы заварены стальными решетками, а лифтовые шахты завалены мусором до второго этажа. Вот там и обустроили Сергей и Даша свое пристанище. Стены утеплили. Сделали двери. Закрыли окна несколькими слоями пленки. Поставили дизельные грелки. Принесли даже мебель и раздобыли карты Парижа. Сергей любил Францию, изучал ее и мог часами рассказывать об истории и современной жизни страны, в которой никогда не был.
Володе компания понравилась сразу. Надежная и добрая семья. Хотя были у них и странности. Даша оказалась человеком с задержкой развития. При этом Сергей ее оберегал от всего, потакал всем ее слабостям, стараясь поддерживать и помогать. Даша никогда не расставалась с пластмассовой куклой: переодевала ее перед сном, носила в платке на груди, когда выходила на улицу. Она была уверена, что это ее настоящий ребенок, и все поддерживали эту убежденность, понимая, какую непростую жизнь она прожила и что ей никогда не стать матерью.
Именно Сергей и Даша научили Володю выживанию в самых тяжелых условиях. Первое — это личная гигиена. Каждое утро они раздевались и обтирали друг друга влажными салфетками. А потом мазали кожу кремами. Это спасало от губительного воздействия холода, помноженного на грязь. Второе — чистота одежды. При первой возможности нужно сушить обувь, менять носки и надевать чистое белье. Третье правило, которое Сергей сообщил Володе сразу: носить с собой книгу. Есть минута — открывай и читай. Чтение обеспечит бодрость и ясность ума. Володя быстро приучил себя сначала к детективам, а потом и к историческим книгам, благо вокруг монастыря были места, где он находил старые, никому не нужные томики учебников и разных монографий.
Но главное, что нашел Володя здесь, в монастырском приходе, — это возможность слушать экскурсии. Они стали для него путешествием в неизведанный мир, каждый раз открывавшим ему новые и новые подробности. Так было и сегодня.
На Никольской улице есть кафе, которое ежедневно отдает остатки еды бездомным за помощь в уборке и сборе мусора. Сергей работал там, за что каждый вечер получал прекрасную выпечку и даже кофе в термос на утро. Володя проснулся от аромата кипящего на печке кофе. Сергей и Даша устроили настоящий пир. На столе — много сладкого, которое он так любил, и его любимое пирожное картошка. Они ели и смеялись. Тяжелая черная ткань, служившая портьерой, лишь наполовину прикрывала окно с видом на монастырь и набережную Яузы. Пряные летние ароматы примешивались к праздничной атмосфере, вырывавшей всех участников из реальности.
Закончив ранний утренний обед, как его назвали участники, Володя спустился по лестнице, вылез через тайный ход на улицу и прошел в монастырь. Здесь все было как обычно. Несколько экскурсионных групп разошлись по территории, чтобы не мешать друг другу. Гиды использовали громкоговорители и с узнаваемой интонацией погружали слушателей в атмосферу XIII века, потом переходили к XIV, затем к XVI и, наконец, доходили до периода, когда после революции в этих стенах был организован первый в Москве концлагерь.
При входе в монастырь начинался большой газон, засеянный травами, пахнущими медом, мятой и душицей. Володя, не глядя, рухнул прямо на него, раскинув руки и замерев оттого, что над его головой стремительно неслись облака, каждое из них напомнило ему фигуру или лицо какого-нибудь зверя, очертание леса или горы.
— Как же хорошо! — вырвалось вслух у Володи.
— А теперь посмотрите на место, где лежит молодой человек! — сказала экскурсовод, подведя к Володе свою группу. Среди экскурсантов были симпатичные девушки. Это смутило парня и заставило немедленно подняться с земли и извиниться. Володю никто не услышал и не заметил, поэтому он встал рядом с группой и стал слушать. Вместе со всеми. Гости монастыря продолжали следить за рассказом историка, местного диакона, который с удовольствием раскрывал тайны древнейшего монастыря, заодно немного зарабатывая для своей большой многодетной семьи.
— Вот здесь, где только что лежал тот парень, прямо под этим местом начинаются самые старые захоронения столичной городской знати и монашества, сохранившиеся нетронутыми до наших дней. Самые ранние захоронения, известные нам по синодикам[59], датированы 1356 годом. Но главное, что необходимо отметить, этот некрополь является еще и символом братской любви, впрочем, как и вся обитель. Если пройти вперед, к Спасскому собору, то между его алтарной частью и забором, вот здесь, — дьякон указал пальцем на восточную часть монастыря, — здесь в 1380 году были похоронены более 500 героев Куликовской битвы. Но есть и еще одно важное открытие. Для святого благоверного князя Димитрия Донского его семьей была его дружина, вместе с которой он спас Русь, нас с вами от нашествия Мамая. Есть уникальные документы, с которыми нам еще предстоит разобраться. Это Новгородские летописи. В третьем томе Полного собрания Русских летописей издания 1841 года написано, что предводитель русского войска в Куликовской битве Димитрий Донской был похоронен около Собора на территории монастыря. Вероятно, его святые мощи были перенесены в Кремль позже. Однако первыми здесь похоронили именно героев Куликовской битвы, что документально зафиксировано в Синопсисе[60], изданном в Санкт-Петербурге в 1810 году, на странице сто восемьдесят четыре.
Володя поднял руку, как в школе, и перебил экскурсовода.
— А почему «символ братской любви»? Это как?
— А вот это особый вопрос, молодой человек, — начал диакон. — Сегодня нам сложно понять, что это такое, братская любовь. И почему иконописец, принявший в этих стенах иноческий постриг, преподобный Андрей Рублев создал чудотворный образ Пресвятой Троицы как символ примирения и указал на границы русского мироздания — на то, что их нет ни географически, ни метафизически. Если где-то, например в Сирии, плачет ребенок, потому что боевики убили его родителей, это наш ребенок, мы должны идти его защищать. И русские воины во все времена подымались и шли на бой, погибали, но спасали мир, принося великую жертву на алтарь мирной жизни. Победить врага можно, только если дружина идет в боевом братстве плечом к плечу — все как один и один как все, при этом твердо зная, что сам Бог впереди! Монастырь наш называется Спасо-Андроников в честь иконы Спаса Нерукотворного образа; она сюда была принесена из Константинополя в августе 1356 года. На всех стягах русских воинских соединений испокон веку до наших времен этот образ является одним из главных. С ним ходили во все сражения. Поэтому братство монашеское, как и воинское, — это высшее проявление единства духа народа. Они объединялись для общего дела — для брани с тьмой, для победы света. Для того, чтобы вырвать человечество из лап диавола. На этом основании позволю себе вольную версию тех событий: князь Дмитрий Донской захотел быть похороненным со своей братской семьей, со «своею дружиною».
— Отец, спасибо тебе, — Володя неловко приложил руку к груди и поклонился.
Он даже не ожидал, что ему лично уделят столько времени и так подробно все объяснят.
Группа продолжила экскурсию, а Володя подошел к тому месту, где лежали герои Куликовского сражения. Перед ним как наяву предстала картина тех лет, ее он позже не раз будет перечитывать в монастырской летописи: «Впрочем Господь, посылавший продолжительные скорби нашим праотцам, по временам оживлял сердца их минутами великого утешения. Так и обитель Андроника, через 20 лет своего существования представила отрадное зрелище для сердца русского. Святой митрополит Киприан, преемник святого Алексия, со всем московским духовенством, ожидает у врат сей обители победителя Мамая, героя Донского. Русские полки из-за темных лесов все еще заливают поля монастырские. Священный трепет и неизъяснимая радость объемлют сердца зрителей. Наконец приближается великий князь, сопровождаемый братом своим Владимиром Андреевичем Храбрым, князьями и боярами сподвижниками. Осененный святым Крестом он входит в храм Всемилостливого Спаса. Здесь пред нерукотворенным образом Его от избытка сердца изливает благодарные молитвы за победу и одоление врага, по истине, славное; здесь воспоминает о великом основателе обители, недолго не дожившим до сей торжественной минуты. Отсюда при громких восклицаниях народа, при пении священного клира, торжественное шествие победителей направляется к священному Кремлю ликующей Москвы»[61].
Кстати, с того момента Володя почти каждый день приходил к могилам героев Куликовской битвы, находя разные возможности принять участие в уходе за лужайкой, под которой лежали убиенные.
Не все было безоблачно в жизни Владимира. Иногда их «заброшку» посещали друзья и приносили алкоголь. Володя, стараясь их поддержать, не отказывался. Выпивали крепко, уходили в запои на несколько дней. А случалось и на долгие недели. Прихожане монастыря, кто хорошо знал Володю, пытались его останавливать. Уговаривали не пить, тем более когда запой начинался в холодное время года.
Вот что случилось в 2021 году. Зимой в приход прибежал бездомный, названный брат Володи, Азамат.
— Володька все, разбился. Спасайте!