Знание элементарной математики позволяет догадаться, что если на горе Синай присутствовало 600 000 мужчин в возрасте от 20 до 60 лет, то их души послужили строительным материалом для гигантского количества современных душ. Напомню, что даже у Чингисхана, жившего на несколько тысячелетий позже, в современной Европе насчитывается 14 миллионов потомков. Так что трудно даже подсчитать, сколько народу сейчас обладает искорками душ синайских свидетелей – очевидно, что это большинство населения Европы.
Удивительно, но каждый раз, когда великие империи обращали свое внимание на евреев и пытались решить этот вопрос раз и навсегда, то результат оказывался незапланированным. Евреи выживали, а цивилизации – нет. При этом имеющиеся у сторон военные потенциалы невозможно даже сравнивать – возможности евреев были практически несопоставимы с мощью Вавилона, Египта, Испании, Рима, нацистской Германии. Даже Советский Союз пал после начала массовой эмиграции евреев, как будто с их уходом из страны начали вытекать жизненные силы империи. Конечно, можно все списать на случайности и исторические совпадения, однако согласитесь, что история, повторяющаяся на протяжении тысячелетий, заслуживает внимательного к себе отношения.
Возникает справедливый вопрос: а что делали евреи во всех этих странах? Думаю, они давали шанс великим империям осознать суть своего существования. Ведь давно было замечено, что даже самые великие государственные образования все равно оказываются обречены на деградацию и падение. Должно быть, им не хватало света – того самого, что крошечными искорками присутствовал в душах синайских свидетелей. Но чтобы разжечь пламя, необходимо, чтобы носители этого света осознали собственную ответственность.
Евреи – всего лишь свидетели существования Бога, и в постоянном напоминании об этом и состоит их функция: государственные механизмы, лишенные понимания того, что основным компонентом их деятельности является служение Творцу, неизбежно разрушаются и уходят в небытие. Казалось бы, коммунизм наиболее близко подошел к идеалу – по крайней мере в декларируемых приниципах, начиная от «человек человеку друг, товарищ и брат». Однако его воплощение завершилось крахом, так как фактически вместо человека появился пролетарий, и Божественный свет был заменен классовой борьбой. Зачастую евреи оказываются там, где есть потенциал развития, и пытаются перевести его на новый уровень, напоминая о Творце и необходимости служения ему, – поэтому судьба приводила их и в Вавилон, и в Египет, и в Римскую империю, и в Испанию.
Я вовсе не хочу утверждать, что необходимо всем исповедовать иудаизм. Более того, свидетели получения Торы не были израильтянами, но они верили в единого Бога. Понимаю, что у атеистов мои слова вызывают огорчение, однако с этим огорчением я и предлагаю им оставаться.
Интересно, что возникновение христианства в Риме дало возможность продлить жизнь империи на несколько столетий, и лишь проявление антисемитизма в христианских странах приводит к их угасанию, как это и произошло в средневековой Испании. Антисемитизм – это страшная болезнь, всегда приводящая к разрушению как личностей носителей данной идеологии, так и стран, возводящих эту мерзость в ранг государственной политики. Повторю: антисемиты, по сути, не отторгают евреев, они отрицают существование Бога.
Сейчас я задам вам странный вопрос, за который, может быть, вы будете меня ненавидеть, и попробуйте найти на него ответ. Заметьте: наш народ постоянно захлестывают волны несчастий и тяжких испытаний. Не было ни одного столетия, чтобы по нашей земле не прокатилось страшное бедствие. В каждом столетии разрушительные войны, болезни, революции, бунты, никогда нет спокойствия. И при этом мы, наверное, единственный народ на земле, который мотивирует все свои поступки только одним – правдой. И каждый человек из наших отличим в толпе по печальному взгляду. Среди иностранцев всегда видно русского. У него лицо, на котором отражена боль – не только своя, личная, но и некая генетическая память боли. Вам ничего не напоминает трагическая история великого русского народа?
Обратите внимание: русских за границей обычно не любят. По большому счету, и ко всей России относятся с большей или меньшей степенью неприязни. Причем, что интересно, русского человека в другой стране всегда видно. Если он устраивается на работу, это, как правило, высокооплачиваемая работа. Если он ходит в рестораны, это всегда хорошие рестораны. Он практически никогда не работает дворником: большинство русских за границей – это программисты или ученые. Он умен и не стесняется это признавать. Он действительно очень хорошо образован. Он знает еще нескольких русских, и у него с ними не очень хорошие отношения, они все друг с другом ссорятся, но все равно ходят в одни и те же рестораны, в одни и те же клубы, в одни и те же места. При этом он постоянно говорит, что хорошо, а что плохо. Он всегда знает, где правда, и не боится ее высказывать. А местные считают русских гораздо умнее себя, смотрят на них с опаской и страшно ненавидят Россию как страну. При этом по миру ходят легенды о потрясающей духовности и тонкости русского народа, а загадочную русскую душу не в силах понять ни один психолог или психоаналитик, потому что душа русского человека – это целый космос, это вселенная. Вам это никакой другой народ не напоминает? Своим страстным желанием узнать правду и верой в то, что правду знаем только мы, и непоколебимой уверенностью в том, что мы имеем право эту правду говорить всему миру. Не кажется ли вам, что к нашему народу стали относиться в точности так же, как к евреям?
Кажется. Напоминает. Хорошо это или плохо, но в современном мире русские выполняют ту же роль, что евреи в древнем. Мы – евреи современности. И вовсе не потому, что у нас специфическая форма носа или дурной характер, а потому, что на долю нашего народа выпала колоссально тяжелая, болезненная задача: найти правильный путь и понять, что все эти экономические механизмы, финансовые механизмы, военные механизмы, вся эта глобализация – законченный идиотизм. Господь уже сказал: не будет Вавилонской башни. Но нет, каждый раз находятся недалекие люди, которые говорят: «А мы сейчас сделаем гигантскую глобализацию, и все будет хорошо». Не будет хорошо. Книжки в детстве надо было читать. Наоборот, у такой системы повышается неустойчивость, поэтому, когда один ее фрагмент начинает падать, все рушится. Но ведь думать лень, это же неинтересно!
И вот мы сейчас перехватили эстафету, которая когда-то была у Богом избранного еврейского народа, а теперь находится в наших руках. Мы отвечаем перед всем человечеством за то, за что когда-то давным-давно отвечал народ иудеев, чье предназначение сводилось только к одному – говорить: «Люди, Бог есть, поэтому надо жить по Его законам». Такой народ на земле не один. Есть еще армяне, которые бережно пронесли свою веру и представление о справедливости через века унижений и трагедий. Но мы удивительны в собственной вере и в собственном понимании того, что есть справедливость. И ведь мы, что бы ни случилось, никогда не отказываемся от своих принципов. Поэтому мы не можем сказать: «Черт с ней, с Югославией, бомбите! Делайте что хотите в Ираке, плевать нам на него!» – даже если нам это выгодно. Мы говорим: «Нет, это неправильно, это несправедливо». Зачем мы полезли в Южную Осетию? Мы что, не понимали, что нас за это будут наказывать? Но мы просто не могли по-другому. Там убивали людей. А убивать людей несправедливо. Почему мы не поддержали американцев, когда они просили нас помочь им в Косово? Потому что невозможно было поступить иначе. Потому что нельзя было своими руками поддерживать несправедливость. Ведь каждый из нас в какой-то момент времени, вероятно, будучи еще школьником, понимал, что вот сейчас можно промолчать, тихо отсидеться за своей партой, и все будет хорошо. И вдруг что-то вспыхивало внутри него, и он вскакивал и говорил правду, не в силах быть причастным к общей подлости.
Мы живем для того, чтобы говорить: «Этого делать нельзя». Мы победили во Второй мировой войне, потому что естественное чувство справедливости русского народа оказалось выше, чем хваленый немецкий порядок, потому что русский народ не позволял себе причинять другим эти омерзительные, зверские, совершенно непередаваемые страдания и мучения, как это делали немцы. Мы не подбрасывали маленьких детей и не рассекали их шашками, мы не устраивали концлагеря и лагеря смерти. А главное – не тронули евреев, как бы смешно это ни звучало.
Разве такое поведение можно объяснить рациональностью, здравым умом? Нет. Потому что в каждом из нас живет немножко от Достоевского, немножко от Толстого и немножко от Чехова. Мы чувствуем чужую боль, и нам она небезразлична. Мы никогда не будем радоваться чужому несчастью, даже если оно случилось с нашими злейшими врагами. Именно поэтому, когда в Америке произошла трагедия 11 сентября 2001 года и по телевидению нам показывали радостных, счастливых, смеющихся, танцующих арабов, в России это вызывало раздражение и омерзение. Потому что, какими бы ни были американцы, желать людям смерти нельзя. Это несправедливо, неправильно. Мы ведь милосердны, и мы действительно добры.
Мы – великий народ, который пришел на эту землю для того, чтобы, когда весь мир теряет малейшее представление о человечности и справедливости, сказать: «Что вы делаете?» Когда все вокруг нас начинают громко задаваться вопросом, политкорректно это или неполиткорректно, мы им отвечаем: «А что дала ваша политкорректность?» Весь XX век нас учили быть политкорректными – когда нельзя сказать мерзавцу, что он мерзавец, когда враг, приходящий в твой дом, ведет себя как хочет, а ты не имеешь право сказать ему: «Пошел вон». Ты должен, оказывается, гладить его по головке и позволить ему издеваться над твоими святынями. А когда он уже садится тебе на шею, ты должен сказать: «Ну, это же цивилизованно». Мы не смогли и не захотели доводить нашу страну до такой же ситуации, в какой очутилась Франция, когда там оскверняют храм