Илья пока что, вздрагивая и оглядываясь, не идёт ли мама, успел связаться со своей Еленевой, она подтвердила, что её Интернет заработал, раз пять написала «спасибо» с кучей восклицательных знаков и спросила, почему она не может писать ему. Ильюшка, честный дурак, написал, что этот комп – мамин, а его собственный ноут привезут только завтра. Она ответила «хи-хи» и написала, что будет ждать его письма. Брат после этого целый вечер улыбался и отвечал невпопад.
Папа привёз наши ноутбуки, как и обещал, на следующий день, с большим сомнением в голосе сказал, что не ожидал от нас такого учебного рвения, но если это правда, а не какие-то очередные наши штучки, то он очень рад. Предупредил, что поставил таймеры на наши игры, так что заниматься пустяками мы сможем не больше часа в день. Ух ты! Этого я не ожидал. Ну и ладно, обойдёмся, главное – появилась личная связь. Ильюшка аж трясся от нетерпения, с трудом дождался, когда мы уйдём спать к себе наверх, и тут же уселся писать письмо своей Еленеве. Я говорил, что поздно уже, что она всё равно откроет почту только утром, но он только отмахивался от меня. Бедный…
Наутро я объяснил братишке, что, если он весь день будет сидеть за компом, мама насторожится: без стрелялок-догонялок – и целый день? Непонятно! И станет дознаваться. Да и за его Ленкой тоже, наверное, приглядывают: вдруг у неё камера в комнате? Поэтому время общения нужно ограничить, под страничкой почты держать какой-нибудь безобидный текст, типа внеклассной литературы, и при первых признаках опасности выводить его на основной экран. И ещё: не надо говорить ей, что есть брат-близнец, пусть сначала влюбится покрепче. Илья благодарно посмотрел на меня, вздохнул и молча кивнул.
И переписка пошла! Эта Еленева сообщила Ильюшке, что Пал Сергеич ей не родной отец, что родной уехал в Америку, а маму с ещё совсем маленькой Ленкой оставил дома, пока он там не устроится и тогда вызовет их к себе. Но он очень долго не писал, и мама не знала, что с ним, и они жили бедно, почти на одну бабушкину зарплату, потому что мама часто болела. А потом бабушка умерла, и они сдавали бабушкину квартиру и на это жили. А потом мама стала искать работу и встретила Пал Сергеича. И он сразу влюбился в неё, потому что мама очень красивая, и сделал ей предложение. И мама согласилась, потому что от папы уже три года не было никаких вестей и никто из его друзей не знал про него ничего.
Пал Сергеич как-то сумел сделать маме развод – он вообще может сделать много чего такого, – и мама вышла за него замуж. А он уже тогда был богатый, а сейчас стал ещё богаче, но из-за этого ему всё время приходится ездить с охраной. И дом тоже приходится охранять. А вообще он очень любит маму и её, Ленку, тоже, хоть и кричит на неё иногда. Но ведь все кричат на своих детей… «Твои, наверное, на тебя тоже кричат?»
А сейчас мама отдыхает и лечит сердце в Швейцарии, но скоро приедет, потому что у неё, у Лены, через две недели день рождения и будут гости. И это очень здо́рово, потому что она сидит всё время одна и даже ни с кем переговариваться или переписываться не может. Но недавно и неожиданно появился её папа и сказал, что хочет забрать её с собой в Америку, где у него дом с бассейном в Калифорнии и процветающая клиника. Он хирург и делает там пластические операции. Не писал он так долго, потому что сдавал экзамены на врача, а в Америке это очень трудная и долгая процедура, а потом очень много работал, и вот теперь у него всё есть. Из Америки он никак не мог найти её и маму. Сейчас же он приехал в Москву, через знакомых узнал, что за это время произошло, узнал мамин телефон, позвонил ей и сказал, что хочет забрать свою дочь с собой в Калифорнию, чтобы она могла жить и учиться в Америке и остаться там навсегда. А мама сможет приезжать, чтобы увидеться с ней, когда захочет, и ей всегда будут рады, и что она должна согласиться на это, если она не враг своей дочери. И если мама откажется, то он всё равно увезёт её, уж он сумеет это сделать, мама его знает. Мама очень испугалась, рассказала об этом Пал Сергеичу, а он засмеялся и сказал: «Пусть только попробует», но мама всё равно боится.
Папа, непонятно как, узнал номер Ленкиного мобильника и стал звонить, и она с ним подолгу разговаривала. И он рассказал, что у него другая жена, но детей у них нет, и эта жена тоже очень хочет, чтобы Лена приехала. И рассказывал, какая замечательная страна Америка, какие там хорошие, добрые люди и какая там свобода и демократия, а Калифорния – самое лучшее место на свете. И у них с женой есть ферма, называется ранчо, а там лошади, овцы и большие пастушьи собаки. И у папы есть яхта, и они будут на ней плавать по океану. А если ей там не понравится, она сможет вернуться обратно, но ей там обязательно понравится. А мама будет часто к ней приезжать. А после школы Ленка пойдёт учиться на врача в Калифорнийский университет и потом получит его клинику, яхту и ранчо в наследство.
И Ленка сказала, что хочет в Америку, и её папа приехал за ней к школе, забрал её с последнего урока, повёз к себе в гостиницу и там показывал разные фотографии. Здо́рово! А когда охранник приехал к школе за ней, ему сказали, что её уже забрал отец. Но Пал Сергеич не мог её забрать, потому что сам только что послал именно этого охранника за Ленкой. Охранник сразу позвонил ему, и начался переполох.
Через час Пал Сергеич с охранниками явился к папе в гостиницу. Маме позвонили, и ей тут же стало плохо. А папа сказал Пал Сергеичу, что он – отец и у него все права на Лену, что развод с мамой незаконный. Пал Сергеич махнул рукой охраннику, и тот увёз Ленку домой, а Пал Сергеич остался с папой. Потом приехал и Пал Сергеич. Дома Ленка устроила громкий рёв, мама опять схватилась за сердце, вызывали врача. У мамы часто что-нибудь болит.
А Ленка заявила Пал Сергеичу, что всё равно убежит к отцу и улетит с ним в Америку и будет там скакать верхом на лошадях, как ковбой, бросать лассо и стрелять из пистолета. И плавать в океане и учиться в американском университете. Ну ей и отключили Интернет и телефон и не выпускают на улицу.
Ну на улицу и раньше не выпускали, и мама, и Пал Сергеич всегда говорили, что боятся за неё. Ясно: боятся, чтобы не похитили ради выкупа. Но зато купили лошадь, чтобы и здесь могла ездить верхом, и наняли тренера. И не только по лошадям, но и по теннису и по плаванию. И Ленке было непонятно, как убежать к отцу, ведь с ним не было никакой связи. Но теперь, спасибо Илье, появилась связь с миром, и она уже связалась со своим папой в Калифорнии, и он сказал, что скоро снова приедет и увезёт её на своей яхте в Америку через океан!
Вот это да! Триллер! Детектив с похищениями. Я поглядел на брата, а он сидит бледный и чуть не плачет. Получается, что он своими руками помогает этой эгоистке сбежать в Америку и бросить здесь мать, отчима, который к ней так хорошо относится, и самого Ильюшку! Сам погубил свою любовь! А ведь я ему говорил! А что я ему говорил? Научил, как подключить ей Интернет. Ох и дурак же я! Сколько раз давал себе слово не вмешиваться в чужие дела. А как не вмешиваться, брат ведь… И кто бы мог представить себе такое? Бедный…
– Послушай, – сказал я ему. – А давай доведём как-нибудь до этого её Пал Сергеича, какие у неё планы. Вроде бы ей пошлём письмо по почте, а его отдадут ему на прочтение, она же сама говорила. И он точно не даст ей убежать. Ей же лучше будет: что это за отец такой, который ради себя делает несчастной её мать. А если этой Рыжей там не понравится? Ведь он её точно домой не отпустит. И мачеха неизвестно ещё какая окажется, читал ведь, как мачехи обращаются с падчерицами. Или давай я ей с дерева сообщу, что раз она такая и думает только о себе, то она мне, то есть тебе, не нужна и чтобы она больше тебе не писала. И что я, то есть ты, вырву эту занозу из своего сердца. И станет ясно, насколько ты ей дорог.
Ильюшка ничего не ответил, но и так было ясно, что он ни за что не согласится на такое письмо и проверять, насколько он ей дорог, тоже не станет. А будет и дальше помогать ей в её планах. А как я на его месте повёл бы себя? Да так же, наверное. Вот только помогать ей не стал бы.
А на следующий день случилось такое!..
Папа приехал из Москвы, привёз кучу вещей и продуктов и стал разгружаться прямо на улице, чтобы сразу поехать на заправку: бензин кончался. Я стоял с сумками у калитки, папа доставал из багажника ещё что-то, и тут раскрылись ворота замка и вылетели два «джипа» и прямо на нас, на нашу «девятку». Затормозили ну просто в метре от нашего бампера. Из переднего «джипа» высунулся охранник и заорал:
– Эй, мужик, освободи проезд! Не видишь, что ли?!
Наш папа просто обожает, когда с ним так разговаривают. Правда, это редко бывает, на него посмотрят и сразу приходят в себя. Папа высунулся из багажника, неторопливо подошёл к «джипу» и сказал:
– Сейчас освобожу, только груз из багажника достану. Минуты две, не больше.
– Ты что, на голову слабый? Да мы сейчас твою тачку навозную вместе с тобой сметём!
Папа не ответил и вернулся к багажнику. Из «джипа» вылезли два «шкафа» и двинулись к нам. Мне от страха перехватило горло, я даже заорать не мог. Когда «шкафы» поравнялись с нашей «девяткой», папа вдруг перелетел через крышу машины прямо на охранников, и они оба хлопнулись на дорогу и замерли, а папа выхватил у них из-под пиджаков пистолеты и направил один на первый, другой – на второй «джип». И тут из второго джипа выскочил Пал Сергеич, лицо какое-то перевёрнутое, глаза вытаращены, руки распахнуты, глотает, будто пьёт, и как закричит:
– Иван!!! Ты?! Жив?!
Папа вдруг побледнел, уронил пистолеты, шагнул к этому Пал Сергеичу и прохрипел:
– Пашка… Откуда? Я же тебя сам хоронил, стрелял салют над чёрным мешком!
И тут они обхватили друг друга и замерли.
У меня ослабли ноги, и я сел, где стоял. Охранники поднялись, оба в пыли, очумелые, глядят и ничего не поймут. Из первого «джипа» выскочили ещё двое и встали как прикрытие – службу не забыли. У Пал Сергеича плечи трясутся, а папа моргает часто-часто, будто что-то попало в глаз. Потом всё так же, обнявшись, пошли к нам. Пал Сергеич оглянулся, сказал охранникам: «Снаружи» – и пошёл дальше.