– Извини. – Вес сжимает мое плечо. – Он должен скоро… о, вот и он!
Рядом с нами притормаживает «хаммер» с Блейком Райли, ухмыляющимся из-за руля.
– Почему Блейк не в Тампе? – спрашиваю я.
– Травма колена. Он пропустит… о блядь.
Я еще перевариваю паршивые новости Блейка, так что не сразу регистрирую топот ног.
– Райан Весли! – зовет чей-то голос. – Расскажите, как у вас обоих дела! – Бетонные стены парковки начинают освещать вспышки фотоаппаратов. – Весли, посмотрите сюда!
– Не обращай внимания, бэби, – натянуто говорит Вес. Распахнув заднюю дверцу «хаммера», он поворачивается, чтобы предложить мне руку.
– Не вздумай мне помогать, или я прикончу тебя, – угрожаю я.
Он быстро поднимает ладони, словно пойманный вор, и я самостоятельно поднимаюсь на ноги. Пара шагов – и я падаю на кожаное сиденье Блейкова мачомобиля.
Оттолкнув инвалидное кресло, Вес садится рядом со мной и захлопывает дверцу. Машина уже облеплена репортерами. Один из этих козлов прижимает объектив к тонированному стеклу и освещает салон своей вспышкой.
С водительского сиденья доносится рык, а потом Блейк проезжает пару метров вперед. Трюк помогает. Никто не хочет, чтобы ему переехало ноги. Блейк разгоняется, и Вес издает долгий вздох.
– Иисусе.
Пару минут, пока Блейк вывозит нас на оживленные улицы Торонто, в машине стоит тишина.
– Джей-бомб, как самочувствие?
– Нормально, – говорю я, но потом начинаю кашлять, словно туберкулезник.
Вес напряженно молчит, проматывая в телефоне какой-то бесконечный список текстовых сообщений.
– О! – говорит он внезапно. – Отлично.
– Что? – спрашиваю я, когда кашель на миг отпускает. Хорошие новости сейчас бы не помешали.
Он показывает мне смску от мамы. У тебя в календаре Нэшвилл, потом Каролина. Так что мы посылаем к вам Джесс. Она прилетает утром.
– Погоди, – сиплю я, заклиная свое горло угомониться. – Что?
– Джесс приезжает, чтобы ухаживать за тобой, потому что я улетаю на игры. Черт, так бы и расцеловал твою мать. Хотя жаль, что она будет здесь только завтра.
– Мне не нужна Джесс. Мне не нужен никто, – поправляюсь я. Господи. Моя сестра просто заграбастает пульт от телека и будет пилить меня.
Но Вес убирает мобильный и расслабляется на сиденье.
– Поздно. Похоже, они уже купили билет.
В его тоне столько немыслимого облегчения, что я решаю не спорить.
– Спасибо, что забрал меня, – хриплю я, обращаясь к Блейку.
– Но проблемо! Мне нравится удирать на машине, будто мы гангстеры. Как думаешь, из меня получился бы гангстер? – Он откашливается и выдает жалкую пародию на «Крестного отца». – Лука Брази спит с бабами.
– С рыбами, умник, – замечаю я. (в русской озвучке фильма «Лука Брази кормит рыб на дне океана», то есть убит и сброшен в воду – прим. пер.)
– Не! – фыркает Блейк. – Спать с рыбами? Бред.
Он делает лихой поворот, нас отбрасывает к моей дверце машины, и Вес придерживает меня, словно не пристегнутого ребенка. Если бы все перестали надо мной хлопотать, мне стало бы лучше. Серьезно.
– Хотя вряд ли я бы стал подкидывать кому-то в постель лошадиную голову, – размышляет впереди Блейк. – Много мороки. (еще одна отсылка к сцене из «Крестного отца» – прим. пер.)
Я откидываю голову на сиденье и спрашиваю себя, как все зашло так далеко.
Глава 19
Джейми
Когда наутро я разлепляю глаза, Веса рядом со мной уже нет. На его подушке – зеленый листочек записки. Слабой рукой я поднимаю ее.
Хотел попрощаться минетом, но ты спал так крепко, что я не решился тебя разбудить. Как приземлюсь в Нэшвилле, позвоню. Если что-то понадобится, Блейк на диване. Джесс приедет в одиннадцать. Люблю тебя. В.
Знакомые каракули успокаивают меня, а вот сами слова… Мне не нужна никакая сиделка. Тем более две. Выбраться из кровати, одеться и пойти на утреннюю тренировку – вот, что мне надо.
Черт побери, на меня рассчитывает много людей. Брэддок, может, и отпустил меня на неделю (точнее, на неопределенное время, пока мне «не станет получше»), но я ни за что не стану пропускать работу так долго. Через несколько недель у нас важный турнир. Детям нужно готовиться. Моему вратарю нужно готовиться. Меня плохо от мысли, что из-за моего дурацкого кашля с Данлопом может работать кто-то другой, и…
Я чуть не выкашливаю себе легкие, когда пробую сесть. Блядь. У меня слезятся глаза, грудь болит, и я кашляю так отчаянно, что боюсь, как бы не сломать себе ребра.
В коридоре грохочут шаги, и через миг в дверях появляется Блейк – со всклокоченной шевелюрой и в боксерах в клеточку.
– Иисусе! Как ты, Джей-бомб? – гремит он. – Что принести? Таблеток? Воды?
Переживая очередной приступ дикого кашля, я сверлю его взглядом, а когда он подходит поближе, взмахиваю рукой и давлюсь:
– Я в норме.
Его зеленые глаза шокировано округляются.
– В какой еще норме? У тебя такой вид, словно ты в любую секунду отбросишь коньки. Я звоню Весли!
К счастью, в этот момент мой припадок заканчивается. Я встаю.
– Не надо звонить ему, – сжато говорю Блейку. – Я же сказал, все хорошо.
– Да? Тогда почему ты шатаешься, как… кто там шатается? Маленькая лошадка? Как жеребенок, во. – Он явно доволен собой. – Почему ты шатаешься, как жеребенок? Эй, ты куда?
Я останавливаюсь у двери в ванную.
– Отлить, – раздраженно отвечаю сквозь зубы. – Это, надеюсь, разрешено?
Блейк идет за мной в ванную, а там скрещивает свои огромные руки на огромной груди и говорит:
– Весли сказал не спускать с тебя глаз. Ну, вдруг ты упадешь или типа того.
О, господи…
– Может, еще и член мне подержишь? – рычу я.
Он хмыкает.
– Не. Держанием члена пусть занимается твой бойфренд. Я просто посмотрю.
Нет ничего более ужасающего, чем отливать под взглядом гигантского одноклубника твоего бойфренда. Потом он ходит за мной по спальне, пока я с грехом пополам одеваюсь.
– Ради меня можешь не наряжаться, – замечает он, глядя, как я застегиваю рубашку.
– Не ради тебя, – огрызаюсь я. – Через час у меня тренировка.
– О не-ет. – Не успеваю я и глазом моргнуть, как Блейк оказывается напротив. И расстегивает мою рубашку. Мои слабые попытки оттолкнуть его руки заканчиваются неудачей. – Я отпущу тебя только в постель, – сообщает он. – Или на диван, если захочешь посмотреть со мной утренние ток-шоу. Любишь The View? Я обожаю. Ведущие – смешные бабенки. Прикинь, я там был один раз. Подкатил к Вупи. Был послан. – Он надувает губы. – Облом, да? (имеется в виду Вупи Голдберг, известная актриса и одна из ведущих ток-шоу The View – прим. пер.)
– Блейк.
Он замолкает.
– Что?
– Заткнись. На хуй. Окей? – Я знаю, что непростительно груб. Но, черт побери, у меня раскалывается голова. В груди ломит. Я еле стою. Неужели мои уши не заслужили чуть-чуть тишины? Может этот бегемот замолчать хотя бы на пять треклятых секунд?
На его лице мелькает обида.
– Окей. Извини. – Его черты ожесточаются, и в этот момент я понимаю, почему он так грозен на льду. Его взгляд говорит: «Со мной лучше не связываться». – Но Джей-бомб, заруби себе на носу. Ни на какую тренировку. Ты. Не пойдешь.
***
Мы с Блейком смотрим The View. В тишине. В голове внезапно начинает звучать песня Джони Митчелл – та, где она поет про «пока не потеряешь, не начнешь ценить, что имел». Серьезно, мне не хватает его бессмысленной болтовни. Полная тишина убивает. Заставляет чрезмерно отчетливо осознавать каждый мой прерывистый вдох и хрипы в груди. Когда я закашливаюсь, Блейк молча протягивает руку и хлопает меня по спине. Затем дает мне воды, безмолвно приказывая ее выпить. Блядь. Он и правда замечательный парень.
– Извини, – выпаливаю я.
Его голова наклоняется в мою сторону.
– Извини, что сорвался на тебя, хорошо? Просто я не привык, чтобы мне помогали. Я не привык быть… – Беспомощным. Я не могу даже выговорить это слово. Мое лицо начинает гореть, но я не знаю из-за стыда или из-за того, что вернулась температура. Тут я понимаю, что мои треники и толстовка какие-то влажные. Я вспотел.
– Все нормально, – бормочет Блейк.
Я дотягиваюсь до его плеча и сжимаю его.
– Нет, не нормально. Я вел себя как мудак. Извини. Ты хороший друг, Блейк.
Секунда – и он расплывается в широкой улыбке.
– Чертовски хороший. Ладно, бука, извинение принято. Я знаю, ты не в духе только из-за того… – Вдруг замолчав, он хмурит брови. – У тебя рука как прихватка. Ну, если бы прихватку забыли в духовке. Снова температура?
– Нет. – Он бросает на меня настороженный взгляд, но хотя бы не соскакивает с дивана в поисках градусника. Правда, вряд ли он у нас есть.
Тем не менее, Блейк приносит мне стакан холодной воды и пару таблеток, которые я заставляю себя проглотить. К сожалению, у них обнаруживается снотворный эффект, так что вскоре я соплю на диване.
Не знаю, как долго я спал, но в конце концов меня будит собачий лай. Я различаю пронзительное тявканье чихуахуа – она очень зла. Ротвейлер, на которого она тявкает… может, он думает, что у чихуахуа течка? А то уж очень он радостный. Интересно, чихуахуа и ротвейлеры скрещиваются? И как называются их щенки? Ротуа?
– Чивейлеры, – бормочу я.
Лай прекращается.
– Он сказал «чивейлеры»? – сварливо спрашивает женский голос. – Что это, блин?
– Помесь ротвейлера и чихуахуа, – отвечает низкий мужской. – Что же еще.
Я открываю глаза и издаю стон – напротив дивана стоят Блейк и моя сестра Джессика. И оба глядят на меня так, словно я отрастил сутенерские усики и рога.
Потом Джесс восклицает:
– Джейми! – И бросившись на меня, обнимает так, что у меня хрустят ребра. – Как ты, Джеймстер? Как себя чувствуешь? Ого, да ты немного горячий.
– Черт, – раздраженно говорит Блейк. – У него снова температура?