не думая, делать праведные вещи несмотря ни на что. Потому что simplicitas действительно sancta. Давайте поможем этому сложному Богу нас найти. Жгите Собор и не думайте зачем, просто делайте, потому что это угодно Богу. В конце концов, Бог – это ведь не про соборы. Это ведь про людей. Вот что нельзя никогда забывать. Это про нас с вами. Бог – это про лллллллллллллллллллллл лллллллллллллллллллллл лллллллллллллллллллллл лллллллллллллллллллллл
111 комментариев
Алексей Невзглядов
R.I.P. Зуброву можно только позавидовать, отличная смерть за хорошим текстом. Очень классный пост, кстати, все красиво. Я думаю, что если бы ему предложили на выбор штук пять разных смертей, он бы выбрал именно эту.
анна первенко Он сейчас в лучшем мире! Мы должны завидовать ему!
Ольга Аустманова И так страшно умер!
Илья больше чем хохол быстро за то. у меня бабуля так. была да сгнила
Ольга Аустманова Прям сгнила?
Илья больше чем хохол пруфы в лс
Alain Fabien Maurice Marcel Delon je déjà porte les livres au feu! vous connaissez, quels livres)))[48]
Isabelle Anne Madeleine Huppert Essaie, connard[49]
Хазар Пеприлин
Да вы вообще о чем?!! В Париже огонь – значит, Бог там? У нас Храм Христа Спасителя затопило! Люди ведрами выливают воду, а вы про огонь. В Париже сучками хотите пожар растопить, а дома не видите, как бревна тонут.
Ксения по маме нерусская Не обобщайте. Я только с Волхонки.
Хазар Пеприлин Простите, крик души. Как там?
Ксения по маме нерусская Плохо. Я только успевала шланги на Храм направлять. Чуть не завернули.
Протоиерей Бастер Ллойд
Спасибо тебе, Господи, за то, что покарал этого нелюдя!
Бог Это не я
Инфаркт миокарда official Это я
Гога ЛСК
На кого ты нас покидаешь, отец наш!
КАМЕРА-ОБСКУРА Ах, на кого-то да ты оставляешь, кормилец!
запомнитеэтуфамилию Мы да все твои сироты беззащитные.
Тис Ленный Ах, да мы тебя-то просим, молим!
Лирический поэт из молодых Со слезами, со горючими.
ГомЕлин ГомелИн Смилуйся! Смилуйся! Смилуйся!
Филипп белый кролик
Великий был человечек! Как мыслил! Просто аминь без всяких! ((
Коля серый кролик Фил чего вечером?! Клуб?
Филипп белый кролик Ага. Позови Сережку
Анна Лебедева
Господи спаси и сохрани!
Владимир Соколов Господи спаси и сохрани!
Мария Орлова Господи спаси и сохрани!
Василий Эмигрант
Я сгорел нотр дам! Сейчас там был и бросал туда бумагу
International Paper Ваши действия неугодны Богу
Василий Эмигрант Да? Я запутывался. Не бросаю
Tom Hanks
Why burn? Guys, how can God want you to burn him? God is not about death! God is about lllllllllll[50]
Бог About what?! About what am I?[51]
Сын About Russians[52]
Илья больше чем хохол лол
Лариса Чудная
Я напишу об этом книгу!
Абдусаммат Бек
Гап йо мусулманин
Иван Короватов Нехристь
Абдусаммат Бек Нет мусулманин
Протоиерей Бастер Ллойд Бог любит всех
Иван Короватов Кроме нехристей
Протоиерей Бастер Ллойд И то верно
Нотр-Дам
Зачем они смотрят на меня? Зачем? Для чего молятся, кричат, встают на колени? Кому это нужно? Теперь вы любите меня? Где же вы раньше были? Любовь ваша где была? Пожарные машины, телефоны, звонки… Оставьте. Не надо. Уже поздно.
Зачем эти лица? Вы ведь все равно уйдете – может, через час или через два, но все равно ведь разойдетесь и оставите меня одну. Так оставьте сейчас!.. Вы не знаете, что такое умирать. Так страшно… Я даже не знала, что может быть так страшно.
Огонь. Уже давно темно, а они все тушат и тушат… Что вы пытаетесь спасти? Ради кого? И так шумно… Робеспьер так не шумел. Все войны не так страшно гремели, как они! Для чего все это было? Все эти годы… Сколько я видела! Плачущих гугенотов перед алтарем, Гюго, царапавшего стены. Я помню влюбленных. Они смотрели на меня издалека – из-за Сены. Думали, их никто не видит.
Мужчина в костюме… Какой уродливый костюм; наверное, раньше он был черным, густым, как смола, а теперь стал грязным, серым, словно штукатурка. Наверняка этот мужчина куда-то собирался, у него были планы. А я все сбила, сбила! Может, он собирался на свидание… А рядом девушка в синем платье. Вот бы она заметила мужчину! Пошли бы вместе на свидание…
Дедушка с внучкой. Держатся за руки, она плачет… Очень красивая девочка, похожая, приходила недавно, зимой. Впрочем, все красивые девочки похожи друг на друга… Она любовалась моими окнами – а я, кажется, все что угодно бы отдала, любые окна, лишь бы снова увидеть эту девочку!
Я не хочу! Не хочу умирать. Как это – умирать? То, что сейчас, – это умирать? Но тогда почему я думаю, как живая? Почему я думаю? Почему еще живу? Я хочу жить!..
Что-то трещит, больно… Мужчины, женщины. Может, так и надо? Раз это случается. Пора уже, наверное. Это зачем-то нужно, должно быть нужно. Я ведь знала, что это когда-нибудь произойдет. Ты ведь готовилась, помнишь? Обошлось раз, другой, нельзя же вечно так… Что будет, если я умру? Они меня забудут? Останется же пыль, я ведь не исчезну насовсем. Неужели они снесут меня на свалки, разберут по стройкам? Они не смогут сделать так.
Нет, они будут помнить! Если я умру, то значит, зачем-то моя смерть нужна, ведь так? Я ведь пережила столько всего – а умираю из-за какого-то пожара! Какая глупость. Небылица! Не бывает так, я сплю!.. Жжется, трещит. А что жжется? Что трещит? Неужели я? Я умру не зря, не зря. Они запомнят. Все снова станет лучше, все будет по-честному, по правде! Они больше не будут приходить, чтобы сделать фотографию, чтобы потом хвастаться. Просто потому, что нельзя в Париже – и не увидеть меня. Можно! Можно не увидеть! Даже если смотреть во все глаза!
Как давно я не видела таких лиц. Столько лет они говорили, что любят, верят, а такие лица я вижу впервые. Вы всё это время притворялись? Врали? Но для чего?.. И почему сейчас вдруг перестали?
Значит, мне надо умереть? Чтобы больше никто не притворялся… Вы перестанете штамповать открытки, вести экскурсии, читать лекции?.. Я ведь нужна не для этого. Я ведь нужна, чтобы меня любили. Ведь каждый нужен только для того, чтобы его любили! Вы вспомните? Перестанете обманывать? И станете приходить из-за любви?.. Но куда, куда приходить? Тебя больше не будет. Никогда. Нигде. Как страшно! Не, ни, без, одна… Одна…
– Подсудимая…
– Нотр-Дам де Пари.
– Подсудимая Нотр-Дам! Вас приглашают в зал суда!
Огромный зал. Впереди дверь. А по бокам – два Будды. Я их знаю! Будды из Бамиана! Их убило, уже давно, что они здесь делают? Это они – говорят? А я? Я уже умерла? Это – смерть?
– Подсудимая Нотр-Дам! Вы заставляете суд ждать.
– Заставляете суд ждать.
Какие красивые Будды. Что же с ними случилось? Помню, что убило, не помню как. Все забывается. Я – не забудусь. Я – буду у них в головах.
– Где я?
– В суде.
– В нем самом.
– Я умерла?
Правый Будда повел плечом – он так умеет?
– Подсудимая Нотр-Дам. Не хочется быть невежливым…
– Но придется.
– Придется. Используйте ум. Подумайте. Мы лишь проводники.
– Открываем двери.
– Двери. Вы зайдете?
Захожу. Зал суда. Трибуны. Как много всех! Колосс Родосский сидит рядом со мной. Бронзовый бог, какая красота! Но он же тоже умер, очень давно. Что он здесь делает? А слева Саксонский дворец, мы ведь были знакомы! Он будто бы меня не узнает. Сухаревская башня… Почему они не смотрят на меня? Я здесь! Я здесь!
– Я здесь!
– Мы видим, подсудимая. Вы отказались от адвоката. Ваше право. На каком языке вам будет удобнее, чтобы велось дело? English? Française? Deutsch?
Говорит судья. Кто это? Неужто она? Вавилонская башня? Не думала, что она и вправду есть… Но что же происходит? Какая странная, оказывается, смерть. Нигде не слышала такого. И совсем уже не больно и не громко.
– Французский.
– Как вам угодно. Итак, вы обвиняетесь в том, что хотите умереть. Это правда?
– Правда, ваша честь.
Зал загудел. И никто не смотрит на меня. Но мне больше не страшно. Они – запомнят. Они – будут смотреть.
– Не могли бы вы объяснить суду, откуда взялось это желание?
– Могу. Я решила умереть ради людей.
Колосс Родосский встал и даже поднял правую руку вверх – видимо, в знак протеста, – но быстро ее опустил. Теперь им страшно. Они ничего не понимают. Даже Будды заглядывают в двери. Вавилонская башня склонилась над столом. А за окнами пожар. За окнами везде огонь. Будто бы падают балки, и дерево гудит, и все – гудит. Но в зале суда тихо. Здания молчат. Что они думают? А я?
– Продолжайте, пожалуйста. Тишина в зале!
– Люди перестали видеть правду, ваша честь. Они все время врут. Последние годы они ходили ко мне, просто чтобы приходить. Они разучились любить. А сейчас я вдруг почувствовала… Когда я загорелась, они изменились. Стали как прежде, ваша честь. Забыли, как врать, забыли все эти глупости, забыли сложности – все забыли! Вспомнили, как это – жить просто. И любить. А я их люблю!.. Когда я умру, они не смогут забыть. Я хочу умереть, чтобы люди любили.
– А вы не думаете, что ваша смерть забудется?
– Нет, ваша честь. Я вижу – они не забудут.
– Видите?
– Да.
– Тогда посмотрите внимательнее. Оглядитесь. Видите все эти брошенные здания? Про них кто-то помнит? О них писал книги Виктор Гюго? Про них снимали фильмы? А даже если и снимали, разве же их любят? Вглядитесь, Нотр-Дам! Никто не любит мертвые здания.