Как же готовили пищу в этих печах? Учёные указывают, что высота устья обычно была не более 20–30 см – только всунуть полено. Затруднительно вставить в такую печь горшок со щами на целую большую семью, тем более посадить печься хлебы. С другой стороны, пища в горшке, поставленном сверху на печь, закипеть и свариться не могла – не хватило бы температуры. С хлебами вопрос разъяснился, когда были найдены остатки специальных хлебных печей с широкими устьями. Они располагались в отдельных постройках или выгородках из плетня. Насчёт супа и каши вопрос оставался открытым, пока археологам не попались остатки рухнувших сводов с круглыми, тщательно заглаженными отверстиями диаметром около 20 см. Некоторые исследователи сначала решили, что эти отверстия предназначались для выхода дыма. Такая точка зрения, впрочем, вскоре отпала, поскольку в этом случае печь сразу стала бы хуже греть, чего наши пращуры, конечно, допустить не могли. Значит, во время протапливания печи отверстие чем-то плотно закрывали. Чем же? И тогда учёных осенило: днищем горшка! Разведя в печи огонь, в отверстие свода вставляли горшок. И варили пищу, как на плите. Иногда на отверстие ставили глинобитные, с высокими «окраинами» сковородки.
Выбор материала для печи (камня или глины) первоначально был связан с местными условиями, то есть с наличием или отсутствием подходящего камня. Однако в VIII—Х веках материал и форма печи (прямоугольная или круглая, появившаяся в Х веке) стали зависеть большей частью от сложившихся в данном месте традиций, превращаясь в этнографический признак.
Глиняные печи, впервые возникшие на юге Руси, с течением столетий продвигались на север, постепенно увеличиваясь в размерах. Жители северных лесов, приверженцы каменок, стали совмещать камень и глину, ставя перед современными учёными нелёгкую проблему: в какую графу занести ту или иную печь, к каменным или глиняным? Наиболее полно такие печи изучены на новгородском материале. К ХII—ХIII векам длина стороны прямоугольного основания этих печей достигала 1,2–2,0 м, а то и более. Примерно в это же время в богатых жилищах южной Руси появляются и дымоходы. Вот только смотрели они не вертикально вверх, как у «классической» русской печи. Для дыма устраивали… горизонтальный отвод: к отверстию в верхней части печи пристраивали доску, обмазанную глиной, а над ней размещали трёхсторонний опрокинутый жёлоб из обожжённой глины. На севере, видимо, дымоходы появились несколько позже. Но, так или иначе, подавляющее большинство древнерусских жилищ долгие века ещё отапливалось по-чёрному.
Являлось ли это свидетельством беспросветной бедности и отсталости, как иногда пишут? Учёные утверждают, что курной избе были присущи не только сплошные недостатки. Уже говорилось о том, что чёрные избы имели довольно значительную высоту. Это давало много места для дыма наверху. «Лишний» объём не пропадал зря: к кровельным балкам подвешивали на просушку вещи, не боявшиеся копоти и нуждавшиеся в периодической дезинфекции, чтобы не заводилась гниль (например, сети), а также некоторые продукты, которым не вредило «копчение». По свидетельству этнографов, для протопленной чёрной избы характерен сухой, тёплый воздух, дышалось там легко, потому что при топке изба волей-неволей проветривалась: приходилось раскрывать дверь. Судя по позднейшим данным, наши пращуры предпринимали различные ухищрения, чтобы во время такого проветривания не допускать в избу сырость и холод снаружи. Курные избы очень редко отсыревали, к тому же прокопчённое дерево не гнило. И наконец, «чёрная» беструбная печь требовала меньше дров по сравнению с «белой», давала больше тепла…
Заготовка дров, кстати, тоже была целой наукой. Заготавливали их обычно зимой: такие дрова, по мнению специалистов, жарче сгорают, а в поленницах не преют и не гниют. Старались, чтобы дрова, прежде чем попасть в печку, пролежали целый год и наилучшим образом высохли. Сказанное относится к лесной полосе России конца ХIХ века, но учёные отмечают, что такие традиции выработались у славян очень, очень давно. В Ладоге, в слоях IХ—Х веков, найдены пни для расколки дров и развалившиеся поленницы…
Идеальными дровами считались берёзовые, дубовые и ольховые. Средними – еловые и сосновые. Самыми плохими – осиновые. Осина даёт большое пламя: злого и жадного человека сравнивали в Древней Руси с огнём, зажжённым на «трепетице» (осине). Современный человек такое сравнение не вдруг и поймёт, тогдашний же слушатель сразу весьма ярко и образно представлял себе, о чём речь…
Справедливости ради отметим, что после появления дымоходов смекалистые хозяева стали добавлять в дрова хотя бы по нескольку осиновых поленьев: сильное пламя прекрасно вычищало сажу из труб.
Судя по данным письменных источников, наши предки относились к неудобствам жизни в курной избе философски: «Горести дымные не терпев, тепла не видати!» Это не значит, конечно, что народная мысль не работала над усовершенствованиями. Про высокую кровлю уже говорилось; по утверждению многих исследователей, в ней устраивали отверстие-дымогон, открывавшееся с помощью специального шеста. Остроумным приспособлением были полки, тянувшиеся вдоль всех стен примерно на высоте нижней границы распространения дыма. На эти полки сыпалась сверху сажа: их так и называли – «сыпухи». Они разграничивали верхнюю, закопчённую, и нижнюю, чистую, части избы. Пониже сыпух устраивали другие полки – полицы, на которые ставили посуду.
По мнению некоторых архитекторов, в больших, богатых домах применяли оригинальный способ использования тепла от печного дыма. Изба делилась надвое стенкой; значительная высота крыши позволяла устроить в отгороженной, неотапливаемой части дополнительный, промежуточный «этаж», куда попадали по лесенке – всходу. Стену, примыкавшую к отапливаемому помещению, отлично прогревал дым – и в то же время «горестей дымных» удавалось счастливо избежать. Ряд учёных полагает, что эти-то уютные комнаты и назывались в древности «горницами», ведь «горний» значит «верхний», это слово родственно слову «гора».
О священной, магической силе Государыни Печи было достаточно сказано в главе «Огонь Сварожич». Напомним только, что печь была вторым по значению «центром святости» в доме – после красного, Божьего угла, – а может быть, даже и первым: не случайно же родилось в народе выражение «начать от печки», то есть с самого начала…
Автору этих строк довелось как-то услышать рассказ туристов, прибывших на байдарке в одну из глухих северных деревень. Они расположились ночевать в заброшенном доме, хотя местные жители очень не советовали им этого делать: по их словам, там часто появлялся призрак умершей хозяйки, женщины неуживчивой и недоброй, – мало ли что! Ночь в самом деле прошла неспокойно из-за всяких подозрительных шорохов по углам, но ничего худого с путешественниками не случилось. Жители деревни объяснили это тем, что двое друзей улеглись спать на печи: к печи, по общему мнению, недобрая гостья не смела приблизиться…
Красный угол
Название «красный угол» (он же «большой», «святой», «Божий» и так далее) слышали все. Но не каждый возьмётся объяснить, что же это такое и какие представления связаны с красным углом. Иногда приходится слышать, что это – дальний от входа угол по правую руку. Но стоит заглянуть в книги учёных-этнографов, и легко убеждаешься, что это мнение оказывается верным далеко не всегда.
Причём, как выяснилось, поиски красного угла надо начинать опять-таки «от печки».
Так ещё в середине ХIХ века на европейской части территории расселения русского народа чётко прослеживались четыре разные типа внутренней планировки крестьянского жилища.
Для «восточного южнорусского типа» (Воронежская, Тамбовская губернии, восток Тульской, север Владимирской) характерно расположение печи в дальнем от входа углу; при этом устье печи было обращено ко входу. «Западный южнорусский тип» (Орловская, Курская, Калужская губернии) отличался от восточного тем, что печь была развёрнута устьем к боковой стене.
В «западнорусском» типе планировки (Псковская, Витебская, Новгородская, Смоленская губернии) печь находилась у входной двери и была к ней повёрнута устьем. Аналогичным образом ставили печи в Белоруссии, на Украине, в Польше, в Латгалии, на востоке Литвы, частично в Карелии. При «северно-среднерусском» типе планировки (северные, центральные и поволжские губернии) печь также располагалась у входа, но устье её было обращено в сторону от него, к дальней стене.
При этом все авторы единодушно указывают, что красный угол располагался по диагонали от печи. То есть совершенно не обязательно в дальнем от входа углу, по правую руку. Мог он находиться и у входной двери. Какие же законы управляли взаимным расположением в избе красного угла и печи? Ибо, конечно, расположение это – отнюдь не случайно. Древние люди вообще крайне редко делали что-либо случайно, «абы как». Буквально всё, вплоть до мельчайших деталей вышивки на одежде, было исполнено глубокого смысла. А строительство жилья – и подавно!
Мы уже видели, что в глазах наших предков изба была самой настоящей Вселенной – с небом, землёй, «нижним миром» и сторонами света. При этом со сторонами света связывались вполне определённые понятия. О них, как и о многом другом, здесь едва затронутом, опять-таки можно писать новую книгу. Заметим только, что восток и юг для наших предков символизировали солнечный восход, «красную» весну, полдень, «красное» лето, жизнь, тепло. На юге располагалось Мировое Древо, близ вершины которого помещался ирий – обитель Богов, света и добра. Напротив, запад и север прочно ассоциировались с «гибелью» солнца, смертью, холодом, мраком, лютой зимой, тёмными Богами.