Из шести энергоблоков АЭС не достроены были два, остальные до аварии действовали, причем после катастрофы, когда четвертый блок вышел из строя, три других до двухтысячного года работали. Пятый строили до недавнего времени. Уже не секретом будет узнать то, что с восьмидесятого года на закрытой территории АЭС велись различные научно-технические разработки и исследования. Это был центр практических исследований, стендовых испытаний и тому подобное. Намного эффективнее, чем Академгородок или научные закрытые города Урала и Карелии. Почему? Да потому что такого объема и мощности энергии не было больше нигде в стране, а близость и развитость инфраструктуры была очень кстати ученым и военным, тем более строить уже ничего не нужно было. Велись разработки и испытания не только в области медицины, биологии, военных технологий, но и в более фантастических по тем временам областях науки и техники. Около двадцати секретных лабораторий и полигонов АЭС занимались этими работами. Ну и один… одна из них вела исследования, разработку технологии и средств для… гм…
Мешков замялся, но, поймав злой взгляд Истребителя, продолжил:
– Устройства телепортации субъектов во времени и на расстояния. Квантовая…
– Прошу прощения, но старайтесь излагать свои тезисы более понятными для неподготовленных умов изречениями. Лады? А то не всем понятны ваши заумные словечки, Мешков.
– Хорошо, я постараюсь. Итак. Катастрофу восемьдесят шестого года поименовали Первой Вспышкой. И оказалось, что она породила в том районе некую закрытую территорию, пространственную аномалию тридцати километров в диаметре. Как бы вам объяснить доступнее? – Мешков, прикусив губу, пытаясь найти слова проще и яснее, аж рисовал руками фигуры в воздухе. – Такая полусфера над Сретенским регионом, но невидимая, прозрачная. Над этой зоной отчуждения в нашем реальном мире появилась другая, сюрреалистическая, мнимая, в другом измерении типа мульти-Д. Ее называют Зоной с большой буквы и относятся к ней с уважением и почтением, как к живой.
– Бред, епрст. Сказка, мля, – Холод состроил недоуменную физиономию со скептической ухмылкой, – кто так называет ее? Вы? Ученые? Тогда я ваще в ауте.
– Холод, отставить прения, – цыкнул на него Топорков.
– Население Зоны – сталкеры… ну-у, те люди, кто ищет постоянно что-то, посещает опасные места в поисках наживы, реализации найденных в Зоне артефактов и прочих ценностей. Артефакты Зоны – это порождения аномалий, обладающие необыкновенными свойствами. Например, они могут лечить многие болезни, служить проводниками, анаболиками, наркотиками, украшениями и т. д. В Зоне они очень популярны, а на черном рынке на Большой земле и для ученых вообще являются ценностями. Ну, кроме сталкеров, конечно, еще есть слои общества, населяющие Зону. Это различные группировки и союзы, имеющие разные цели и задачи, но в итоге связанные с деятельностью сталкеров. Все это описано и подготовлено для вас в конвертах, которые необходимо открыть позже. Когда? Это скажет вам наш советник Козуб чуть погодя. Что касается секретных разработок, то машиной времени человечество стало интересоваться со Средних веков. Еще Леонардо…
– Короче, Склифосовский! – сказал Ден и хмыкнул.
– Капитан. Щас выйдешь за ворота, там обождешь, – гаркнул Никита.
Все заулыбались, но как-то сдержанно. Взоры снова устремились на очкарика. Тот продолжил рассказ.
– С начала восьмидесятых годов в СССР велись исследования пси-и гамма-излучений, энергии, рвущей пространство в мульти-Д измерении, квантовых разрывов и т. д. Теоретически. На практике же никто не мог провести испытания, воплотить эти фантазии и расчеты. Но с появлением дешевой сверхсильной атомной энергии исследования вступили в новую фазу, а на АЭС с вводом в эксплуатацию очередного энергоблока даже ускорились. Появился шанс испытать все теоретические модели и методики в полевых условиях с использованием энергии огромной мощности. Конечно, в целях безопасности такие мероприятия надо проводить в отдаленных районах, безжизненных, типа островов, атоллов, пустынь и т. д. Но в СССР не было АЭС в таких местах, а борьба за первое место во всем шла постоянно. Союз не мог позволить каким-то Штатам или немцам опередить его в таких грандиозных планах и сенсациях.
В восемьдесят четвертом году и появилась директива № 2 к постановлению № 112 о создании секретной установки, пробивающей наше измерение в любое параллельное с помощью атомной энергии четырех энергоблоков. Необходимо было не менее четырех тысяч МВт, чтобы созданный излучатель смог разорвать трехмерную плоскость нашего мира, позволив успеть понять природу других измерений. Над этим еще работал известный Тесла, кстати, некоторые его идеи легли в основу принципа работы установки XL. Ее собрали в лаборатории X-9 в ТуманскатомгипроНИИ, а испытывали вариант № 2Б здесь, в этой лаборатории, на полигоне за воротами. Вариант № 1А оставался в том НИИ, в городке, который после Второй Вспышки в девяносто шестом году стал… э-э… призрачным… скажем так, фантомом и называется Туманском. И…
– Стоп, – прервал ученого очнувшийся Рогожин, – вариант 2Б, говорите, здесь? Так, получается, мы сейчас у западных границ России? Под Сретенском?
Голос полковника был хриплым, губы в корках и язвах еле шевелились. Он не шелохнулся ни разу, видимо, это доставляло ему сильную боль. Рогожин поморщился, руки вытянул вдоль тела, голову откинул, а чуть приоткрытыми воспаленными глазами без ресниц уставился вверх.
Полозков сразу метнулся к нему, поправляя повязки, а остальные нахмурились еще сильнее, сжигая очкарика гневными и недоуменными взглядами.
– Да, это так, – Мешков густо покраснел, еле сдерживаясь, чтоб не убежать и не застрелиться, – можно я продолжу, закончу, а потом все вопросы?
– Ох…ть! – Холод аж побелел, сжимая кулаки.
Реакция других, хотя и молчаливая, тоже не сулила ничего доброго.
– Пи…ц птичкам, – Никита провел рукой в перчатке с обрезанными пальцами по лицу, бледному и холодному, – ладно, продолжайте, профессор. Всем тихо.
Мешков собрался с силами и смелостью и продолжил:
– Если опыт, скачок удались, то мы сейчас на АЭС, за тысячи километров от Чечни, в этой самой Зоне, живые и невредимые, несмотря на трансформацию и прорыв сквозь пространство. Ну, конечно, за исключением той женщины-заложницы, погибшей случайно, и раненого полковника Рогожина, который пренебрег мерами безопасности, сняв РЗК. Извините, но я не об этом. Судя по всему, удачно собранная там, на Большой земле, пушка-излучатель… изготовленная по эскизам и документам из секретной лаборатории АЭС и Х-9, любезно предоставленным нам господином Козубом, смогла телепортировать нашу группу в нужное место, в бункер полигона К-II. Аномалия и лаборатория налицо, поэтому могу поздравить всех с удачным испытанием установки и прибытием в Зону!
Мешков попытался улыбнуться и захлопать в ладоши, но люди как один молчали, строго глядя на него, играли желваками и буравили пронзительными взорами.
– Я ща тебя поздравлю, еп!
– Холод, отставить, твою… – Никита бросил недовольный взгляд на напарника. – Дальше, Мешков. Ну и?
– Неизвестно до сих пор, что в действительности случилось тогда, двадцать шестого апреля восемьдесят шестого года в час двадцать три ночи – то ли замыкание, то ли концевой эффект или скачок напряжения в сети, но в момент очередного включения излучателя XL на полигоне К-II АЭС возник тепловой удар и выход энергии обратно в реактор четвертого энергоблока. В этом корпусе, на полигоне, сразу сгорели все, потому что тепловая мощность превысила шесть тысяч МВт. Последующий взрыв и пожар уничтожили всю систему полигон-энергоблок, а затем на долгие годы вывели из строя механизмы, сети и энергоустановки.
Ликвидаторы посчитали это место самым опасным и полностью утраченным, поэтому сюда, на полигон К-II, сбросили и свалили обломки и части оборудования. Группа оставшихся в живых на тот момент сотрудников лаборатории успела изолировать, деактивировать и очистить бункер и часть лаборатории, но все вскоре умерли из-за болезней, евызванных радиацией. Затем ликвидаторы очищали территории и строили временный объект «Укрытие», бетоном, свинцом и доломитами гася и прикрывая все место вокруг реактора. За полгода тяп-ляп-работ все-таки удалось сбавить распространение радиации и закрыть загрязненную территорию, но угроза выбросов от расплавления активной части реактора осталась, а выделения радионуклидов продолжались. Полигон и установку 2Б похоронили под колпаком «Бункера-1». Сами понимаете, наспех организованные и проведенные мероприятия и собранное «Укрытие» не могли полноценно решить проблему ликвидации последствий аварии, да еще когда подключилось зарубежье – МАГАТЭ, ЮНЕСКО, Гринпис и даже ООН. Поэтому вскоре родилась идея создания капитального колпака над АЭС и четвертым энергоблоком, которую окончательно утвердили после Второй Вспышки в девяносто шестом году. Она произошла уже по непонятным науке причинам – ни взрыва, ни обломков и пожаров, а только сильнейший тепловой выброс энергии мощностью предположительно более двухсот пятидесяти тысяч МВт. Волна жара, света и звука прокатилась по зоне отчуждения, но не вышла за контуры Зоны-фантома. Нарушая сигнатуры пространства и измерения, порождая новые аномалии и, соответственно, мутацию фауны и флоры, Вспышки поддерживают Зону в рабочем режиме, как камин, греющий всю комнату, но не выпускающий тепло наружу, за пределы стен. Это все предположительно.
Ученые всего мира изучают этот феномен, чтобы быть ближе к разгадке тайн и явлений Зоны. Им, нам, всем необходимы новые данные, информация, артефакты, промысловые материалы из аномалий, пробы почвы, воды, ДНК мутантов и т. д. Вот и прут в Зону толпы искателей и всякий сброд.
Был объявлен тендер на строительство «Бункера-2», в две тысячи четвертом году. В настоящее время тендер выиграли французы, стройка начнется в следующем, две тысячи седьмом, году. Поэтому первоочередная задача армии и науки Российской Федерации заключается на сегодня в том, чтобы как можно скорее, до накрытия этого места навечно «Бункером-2», сделать все, что может пригодиться в дальнейшем. Необходимо забрать в городке неподалеку части и элементы установки XL, доставить их сюда, смонтировать заново излучатель № 2Б, включить его в рабочий режим. Затем надежно изолировать бункер и даже ликвидировать все входы сюда, а потом через портал собранной установки вернуться домой, в наш мир и время. Вот так.