– Макс, нам не нравится твое отношение к работе. – Орфей чуть сильнее вдавил мне ствол в висок. – Ты ведь на работе, Макс. Мы наняли тебя. И хотим, чтобы ты…
– Можешь не продолжать. Я все понял! – Я примирительно поднял руки, намекая, что пистолет можно убрать от моего черепа, а то еще пальчик дрогнет на спуске, и аванс будут потрачен зря.
Орфей деловито, как будто ничего не произошло, вернул мне «Форт».
– Так что вам понадобилось на Полигоне? – тотчас спросил я, приставив пистолет в затылку Турка. И на этот раз Орфей не успел меня остановить. Все-таки Макс Край тоже не пальцем делан!
К моему удивлению, почувствовав холод оружия кожей головы, Турок заржал. Ему будто рассказали безумно смешной анекдот. Орфей его поддержал хохотом. И только Панк недовольно зашипел и вытащил из кармана армейской куртки дорогой крокодиловой кожи бумажник, из которого извлек две купюры по сто евро. Одну он протянул толстощекому, вторую – бородачу.
Я с недоумением следил за происходящим, пока не озарило: да они на меня поспорили! Чудо-следопыты в точности предугадали мою реакцию и мои поступки на несколько шагов вперед!
– Я жду ответа! Быстро! – Я прямо-таки осатанел, осознав, что настолько предсказуем для старых знакомых.
– В нашей путевке значится задание: вывезти на Полигон для секретного захоронения… – Орфей сделал паузу, и Турок тут же за него закончил: – ОМП.
– Оружие массового поражения?.. – В голове у меня тут же тренькнул звоночек. Я понял, что это очередной знак свыше. – А что именно мы должны захоронить?
– А вот с этим как раз проблемы. – Орфей дернул себя за бородку, будто хотел оторвать ее. – Никакого ОМП у нас нет. Пока что. Мы должны добыть его – БОВ «Гремлин» называется. Хранится в специальных баллонах. Концентрация этого вещества в воздухе свыше 0,01 мкг/л смертельна даже для человека, защищенного аэрозольным фильтром. Антидота не существует. Именно поэтому я считаю целесообразным для дальнейшей операции…
Но тут Турок кашлянул, привлекая внимание, и выразительно посмотрел на Орфея, после чего тот сразу же замолчал.
Звоночки в моей коротко остриженной башке слились в одну сплошную трель. Баллоны. И БОВ – то есть боевое отравляющее вещество – «Гремлин». Совсем недавно я пытался избавить город от этой дряни, содержимое одного баллона которой способно уничтожить население целой Европы[8]. У меня получилось, но лишь отчасти. А значит…
Это значит, что моя жизнь – никчемная и ненужная после смерти близких – все больше и больше наполнялась смыслом. У меня есть шанс завершить начатое – не только достроить клуб, но еще избавить сотни миллионов людей от нависшей над ними смертельной опасности. Я сделаю это в память о сыне и жене. Я знаю, им бы это понравилось. Уж Милена-то точно одобрила бы мой поступок и смотрела бы на меня как на героя. А я все готов отдать за такой ее взгляд, пусть даже смотреть друг на друга мы будет только в моем разыгравшемся воображении.
И тогда, раз все молчали, заговорил я:
– Нарушение проницаемости альвеол и быстро прогрессирующий отек легких за считаные секунды уничтожают врага. На кожные покровы «Гремлин» воздействует следующим образом: сначала возникает покраснение, потом – эритемы, опухоли и ожоговые пузыри. Так было сказано в том отчете, который вы сумели добыть, верно?
По лицам следопытов и Панка я понял: их удивило то, что Макс Край в курсе, что такое «Гремлин». Ну да мало кто в наше время читает секретные отчеты военных, обыватели на досуге предпочитают листать бульварные детективы и дешевую фэнтези, так реакция парней вполне естественна. Если речь идет не обо мне.
– А в вашем отчете было сказано, что все запасы БОВ «Гремлин» уничтожены согласно какому-то там решению министра обороны и президентской комиссии?
– Но если запасы уничтожены, – Орфей перестал терзать свою бороду, – о чем тогда речь?
– Майор Кажан. Слыхали о таком?
Следопыты кивнули, Панк отрицательно мотнул головой.
– Кажан руководил ликвидацией запасов «Гремлина». И припрятал часть. Ровно столько, что мало не покажется: полсотни баллонов… В банановом раю, где я собственными ручками таскал баллоны с «Гремлином» – вроде газовых, но цвета хаки… Вы вообще поняли, что это за хрень такая?! С ее помощью можно отравить полмира! И ничего от этой дряни не спасет! И то, что вы задумали, очень опасно. Зачем вам это?
На этот раз вместо Орфея ответил Турок:
– Бо кто, если не мы, может спасти людей от этого опасного оружия массового поражения?
Панк с Орфеем дружно закивали, подтверждая его слова.
Я смотрел на чудо-следопытов и не мог понять, лгут они мне или вполне искренни. Откуда в их мелких душонках взялось это благородство? В Чернобыле они были отнюдь не сентиментальными барышнями, но расчетливыми хладнокровными наемниками. Мирная сытая жизнь, конечно, может кому угодно ободрать мозоли войны и нарастить вместо них основательную прослойку мягкого жира, но я не верю, что Орфей и Турок изменились так уж сильно!
– Вот смотри, Макс, – Орфей протянул мне фотографию, на которой он чинно восседал на стуле, а на руках у него сидела некрасивая махонькая девчушка с забавными большущими бантами в редких волосах. Черты лица ее чем-то напоминали мне рожу Орфея, и он подтвердил догадку: – Моя дочь.
– А это мои хлопцы, – Турок дал мне полюбоваться фото, на котором были запечатлены двое мальчишек, как две капли воды похожих друг на друга и ничуть не похожих на Турка. – Ты вот спрашиваешь, ради чего мы… А вот ради них. Бо кто, кроме нас?
Мне нечего было на это возразить.
– Край, мы провели небольшое расследование и выяснили, что в нашем городе есть оружие массового поражения. И хранится оно на складе одного клана, куда мы сейчас направимся, чтобы с боем завладеть…
– Если речь идет о баллонах с БОВ «Гремлин», то я знаю, парни, куда мы едем. Турок, чего стоим, поехали уже?!
Орфей кивнул товарищу, и тот, перестроившись в правый ряд, неспешно повел машину вдоль тротуара, заставленного торговыми палатками, мангалами и закусочными на колесах. То и дело к джипу подбегали чумазые мальчишки, крикливо расхваливающие лучших девушек Вавилона. Лучшие девушки группками топтались в сторонке и лузгали тыквенные семечки.
В салоне воцарилась тишина. Все, кроме меня, обдумывали расклад. Я-то уже знал, что и как дальше будет, поэтому просто поглядывал по сторонам. Меня не отпускало ощущение, что мы что-то делаем не так, что упустили какую-то важную мелочь, не учли главное…
Изображая безмятежность буддистского монаха, я принялся насвистывать «Неба утреннего стяг, в жизни важен первый шаг…»[9]
Пора было определяться, выложить последнюю мою карту на стол:
– Баллоны с «Гремлином» на хранение парням из клана «Африка» сдал именно я.
После моих слов Турок совершил неудачный маневр, едва не протаранив рикшу.
– Отличные парни. Давно с ними сотрудничаю, – добавил я.
– Что-то тут не так… – пробормотал Турок, вцепившись в руль и остановив машину.
Я поспешил его успокоить:
– Брат их босса мой старый друг. А мой сын так вообще спас дочку босса. Не верите?! Да зачем я вообще должен вам что-то доказывать?! – Я вполне убедительно, как мне кажется, изобразил праведный гнев и, выдержав необходимую паузу, якобы слегка смягчился: – Да вот у меня в трубке номер забит! Хотите, позвоню?!
Я пролистал список контактов и, выбрав нужную запись, настойчиво сунул смартфон Орфею под нос. Бывалому сталкеру ничего не оставалось, как взять у меня девайс и скосить глаза на экран, где высветилось: «Джонни брат г. “Африка” и красовалась черная ряха с толстенными, будто хорошенько просиликоненными, губами.
– Я сдал на хранение, я и смогу забрать. Без боя. Вы ведь хотели бучу устроить, верно? Покрошить кучу «африканцев», а потом с баллонами на борту рвануть к Полигону?
Чудо-следопыты переглянулись. Похоже, я точно угадал все пункты их безумного и совершенно неосуществимого плана. Панк переводил взгляд с одного на другого, потом на меня и снова по кругу.
– Звони своему приятелю, – велел Орфей.
– Не проблема. – Я отобрал у него свою трубку. Знал бы бородатый, сколько она стоит, небось, не отдал бы так легко. Ткнул на иконку вызова и выставил режим громкой связи, чтобы все в джипе слышали разговор и не наделали глупостей – по не знанию или засомневавшись, – когда мы приедем в гости к главарям «Африки».
– Макс, привет! – пророкотали динамики голосом Джонни, и я так сразу себе и представил лысого здоровяка поперек себя шире. Удивительно, как под напором его могучих мышц не лопается по швам одежда.
Я окинул троицу победным взглядом – мол, а вы мне не верили.
– Как дела, Джонни? Как племяшка?
После паузы в пару секунд, сопровождаемой напряженным сопением, динамик моего смартфона выдал:
– Что тебе надо, Край?
Кто бы знал, как мне не понравился тон старины Джонни. Впрочем, я бы тоже напрягся, если бы мне позвонил мужчина, пусть даже и знакомый, и ни с того ни с сего принялся бы расспрашивать меня о Патрике.
Ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы беседа стала неприятной для нас обоих, поэтому я подчеркнуто нейтрально объявил Джонни свои намерения:
– Через пятнадцать минут у базы «Африки». Подробности при встрече.
И отключился.
Убирая телефон в карман, я незаметно для троицы его выключил. А то мало ли, вдруг перекачанный ниггер вздумает перезвонить и отказаться от стрелки? При таком раскладе придется переть на рожон согласно первоначальному плану моих нанимателей, а это грозило всем нам большими неприятностями. Я, конечно, парень отчаянный, и могу сорваться в банзай-атаку – бездумную, жалкую, заранее обреченную. Уверить себя, что только так я останусь настоящим мужчиной, что мертвый лев круче живого скулящего пса…
С этим я, кстати, согласен. Скулящего – да, лучше. А еще лучше выжить, отступить в тень, ощериться и атаковать врага с тыла, вцепиться в его плоть, когда он того не ожидает, и перегрызть бедренную артерию. С таким песиком ни одна крупная кошка – тем более дохлая – не сравнится.