Вооружившись микрокомпьютером, я принялся выявлять ту информацию, которой наполнены крохотные вроде бы призывы наших мужчин и женщин. Информации оказалось даже больше, чем я полагал. Итак, что же пишут о себе люди, жаждущие найти подходящую пару, и как описывают они свою желанную (своего желанного)?
В брачных объявлениях и та и другая сторона, как правило, не скупится на восторженные эпитеты. "Ищу симпатичную, внимательную, скромную, порядочную, добрую,” — пишет он. Она взывает столь же ласково и нежно: хотела бы встретить "серьёзного, доброго, заботливого человека, мужчину с глубокими чувствами, человека, способного понимать чужую душу". В этом потоке славословия себе и ей довольно часто мелькает эпитет интересный, интересная. "Ищу интересную, да и сам я интересный." Выражение это кажется мне, честно говоря, вульгарным и свидетельствует скорее всего о провинциальном, южноукраинском происхождении подателя объявления. Помните? "В ответ, открыв "Казбека” пачку, ответил Костя с холодком: вы интересная чудачка, но дело, видите, не в том.” Нетрудно заметить, что сегодня "сладких" эпитетов типа "интересный", "симпатичный" в объявлениях стало значительно меньше. Ощущается даже некоторая суховатость в оценке той (того), кого надеется встретить податель объявления. Сегодня появился тип мужчины, желающий получить даму "без иллюзий", а женщины акцентируют своё внимание на "надёжных" и "ответственных". Похоже, что романтизм прошлого постепенно покидает тех, кто добрался и обжился на американских берегах. "Красивая", конечно же, необходима, желательна также "худощавая", "стройная", "некурящая", "склонная к хозяйствованию". Но это уже разговор по делу, отбор реальных качеств.
Почему процент эмоциональных призывов упал и заменился вполне конкретными требованиями? Мне кажется, что эта закономерность отражает перемены в нынешнем составе российской эмиграции. Общество наше пополнилось за последнее время людьми более приземлёнными, теми, кто в прошлом не спешил за океан, годами приглядываясь и присматриваясь к "про" и "контро” американской жизни. Не исключаю и другое: освоив английский язык, часть наших соотечественников принялась в своих брачных объявлениях копировать американский стиль, чёткий, суховатый и до предела материализованный.
В объявлениях прошлых лет моё внимание среди прочего привлекли слова "интеллигент", "интеллигентный". Поразило, что 38,5 процента мужчин и женщин называли себя интеллигентами и жаждали найти опять-таки интеллигентного партнёра. В сегодняшних объявлениях слово это употребляется в два с половиной раза реже (15 процентов). Такой резкий перепад кажется мне также не случайным. Напомню: в семидесятых — начале восьмидесятых годов евреи Прибалтики, а также из российской, украинской и белорусской глубинки предпочитали эмигрировать в Израиль. В Соединённые Штаты в те годы старались попасть представители политической оппозиции, диссиденты из Москвы и Ленинграда. Какое-то время именно этот тип российского интеллигента был подателем брачных объявлений в Америке. Постепенно, однако, интеллигентов, людей творческих профессий в общей массе нашей эмиграции становилось всё меньше. Соответственно менялись и идеалы. Понятия: "интеллигентная", "духовно богатая", "желательно уроженка Москвы" отступали перед спросом на "интересных" и "симпатичных”. Это не значит, что сегодня наших женщин не интересуют мужчины высокой духовности, а мужчинам не нужны больше подруги образованные, читающие и склонные к интеллектуальному общению. В нынешних объявлениях мы по-прежнему обнаруживаем спрос не только на телесный, но и на духовный "товар". Пропорции, однако, заметно сместились. Боюсь, что женщине-профессору, чей призыв я обнаружил несколько дней назад в одной из газет, будет труднее сыскать себе друга жизни, нежели той, которая, говоря о себе в объявлении, всячески подчёркивает признаки соблазнительной самки ("Я дважды женщина, женственная женщина").
Довольно явственны и другие перемены, произошедшие за последние годы в наших "сексуальных" вкусах. Мужчины всё чаще подчёркивают в брачных объявлениях свою материальную обеспеченность. Сообщение об этом повторяется так часто, что оно начинает выглядеть, как некий крючок с особо вкусной наживкой. Появилась даже такая слабо прикрытая формулировка: если ты мне отдашься, то я, может быть, даже поправлю твои финансовые дела. Речь идёт не о браке, а о своеобразном мужском благодеянии, выплате за постельные радости. Дескать, покупаю и плачу наличными… Но одновременно, в недавнем номере газеты, я обнаружил и откровенный пример мужской проституции. Как иначе назвать такое вот предложение: "Молодой человек… познакомится с состоятельной дамой." Подобных предложений в сегодняшних газетах не слишком много, но несколько лет назад они и вовсе бы показались русскому читателю дикостью. Не знаю, как для кого, а в моём понимании женщина, ищущая мужа "живущего в собственном доме”, выглядит всё-таки более прилично, нежели откровенное предложение молодого человека, готового продать себя "состоятельной даме”.
Вмешательство материального момента в брачные дела, разумеется, не новость. Оно присутствовало всегда, и в том числе в пору нашей "советской" жизни. Но, судя по полученным мною цифрам, денежки сегодня играют при избрании спутника жизни всё большую роль. Обеспеченных мужчин и женщин в нашем эмигрантском обществе за последние годы становится всё больше. Среди тех, кто давал брачное объявление в 1990 году, обеспеченными и материально устроенными заявляли себя 31,5 процента. Сейчас о своём материальном благополучии пишут уже 39,5 процента мужчин. Но и женщин, надеющихся сыскать для себя "богатенького", становится всё больше. Их число за десятилетие возросло с 13 до 18 процентов. Цифры такого рода явственно свидетельствуют о том, что при всей привлекательности счастливого брака или сладкого секса в эмигрантской среде нарастает расчётливость и потребительство. И это несмотря на то, что работающих женщин, судя по тем же брачным объявлениям, стало больше. Обобщение, конечно, дело рискованное, но чем дальше шли мои подсчёты, тем убедительнее выступала печальная закономерность: дамы наши, особенно молодые, давая объявление о браке, жаждут не только семейного тепла и не столько стремятся избавиться от одиночества, сколько ищут мужика с кошельком. Формула "ищу обеспеченного" становится всё более главенствующей.
Но оставим низменные материальные помыслы некоторых наших соотечественников и обратимся к тому главному, из-за чего люди вообще дают брачные объявления. Будучи человеком семейным, отметившим тридцать три года благополучного супружества, я с пониманием и симпатией отношусь к тем землякам, которые мечтают обрести в этом мире домашний уют. С таким настроением принялся я разделять лежащие на столе объявления на те, где Он (Она) четко говорят о семье и браке, и на те, где явственно виден поиск партнёра (партнёрши) для секса. В 1990 году подавляющее большинство мужчин и женщин писало о том, что мечтают о создании семьи. Таких было 64 процента, то есть почти две трети. Сегодня такие намерения привлекают лишь 52 процента. Для 48 процентов мужчин и женщин, письменно взывающих о любви, речь идёт лишь о любви сугубо постельной. Правда, некоторые объявления завершаются неопределённым замечанием: "возможен брак". Но первый этап знакомства представляется этим людям вполне откровенно в виде испытания друг друга так сказать в натуральном виде.
Нынешнее племя "одиноких" в отличие от прошлых лет при разъяснении своих сексуальных стремлений абсолютно не стесняется. В 1999 году уже нисколько не стыдно сообщить, что ты женат, но хотел бы вместе с тем заиметь для развлечения "замужнюю женщину, миниатюрную и игривую". Двое парней, опять же ничуть не смущаясь, пишут, что им необходимы две столь же бойкие девушки, якобы "для создания семьи". Какой семьи? Из четырёх человек? А один молодой человек совершенно спокойно заявляет, что хочет познакомиться с "двумя смазливыми девушками". С двумя сразу?
Говорить о нравственном лице всех подобных субъектов нет смысла. С ними всё ясно. Могу лишь отметить, что ничего подобного 8-10 лет назад в русской эмигрантской прессе не появлялось. За всеми этими "раскованными” заявлениями видится новый тип эмигранта, привезшего свою вседозволенность из постгорбачевской России.
Извечная российская привычка жульничать, дабы любыми средствами вырвать у государства свой кусок, не покинула нас и в Америке. Один из таких Примеров — "деловой брак". Беру в руки свежий номер русской ньюйоркской газеты, читаю: "Молодой порядочный мужчина ищет гражданку США для делового брака." Суть предложения дошла до меня не сразу. Между тем всё очень просто. Такие вот "порядочные” мужчины из числа незаконно въехавших в страну предлагают женщинам-эмигранткам, уже получившим американское гражданство, расписаться и тем самым дать своему псевдомужу право якобы законного проживания в Соединенных Штатах. Объявлений, призывающих к заключению "деловых браков", опубликовано в нашем городе за минувшую неделю не менее десятка. Среди двухсот брачных объявлений 1990 года я ни одного "делового" не обнаружил. Похоже, что за последовавшее десятилетие представление нашей публики о порядочности сильно изменилось.
А вот ещё одна "новинка", опять-таки возникшая в последнее время. "Очень привлекательная, тридцатипятилетняя украинка из Полтавы" хочет познакомиться в Америке с мужчиной возрастом постарше. Такие же очаровательные (примерно в том же возрасте) женщины просят нашего брата-эмигранта вытащить их из Ижевска, Пятигорска, Калининграда и других провинциальных городов России. Подобных призывов в 1990 году я не обнаружил, сегодня же они раздаются всё чаще и чаще. На двести объявлений я обнаружил таких почти два десятка. Похоже, что тридцатипятилетним женщинам из российско-украинской глубинки уже ничего не светит. Остаётся одно: искать мужчину на другой стороне планеты.
Национальные чувства, сотрясающие территорию бывшего Советского союза, находят своё отражение и в сегодняшних брачных объявлениях. В каждом десятом теперь упоминается национальность желанного друга или подруги. Есть спрос и на украинцев и на русских. Но чаще всего в эмигрантских газетах 1999 года упоминается еврей и еврейка. Мне видится в этом возросшая раскованность бывших советских граждан. Нам уже нет нужды скрывать, какой именно национальный характер мы хотели бы видеть в лице своего мужа или жены.