стит на палубу сетку, в которую надлежит поместить несчастную роженицу. Вмешательство переводчика позволило обеим сторонам разрешить возникшую проблему наилучшим образом.
Завершая беседу, я спросил, радует ли Дмитрия его известность. Ведь его постоянно видят на телевизионных экранах миллионы людей в России и Америке. "Я люблю свою работу, — ответил он, — люблю создавать мост между людьми любого социального и политического уровня. Лучше всего работается, когда меня вообще не замечают. И в том числе те, кого я в этот момент перевожу. Я счастлив, когда удаётся создать атмосферу, при которой люди, думающие и говорящие на разных языках, забывают о своём различии и ведут беседу, не замечая присутствия переводчика. Вот это и есть мой идеал. А телевизионная и газетная известность меня не интересуют. По характеру своему я предпочитаю оставаться незаметным".
Заречняк лишь один из множества наших соотечественников в Америке, кому хорошее знание русского языка (и одновременно английского) помогло обрести весьма солидную профессию. Таких в стране сотни, если не тысячи. Чтобы представить себе общую картину изучения и использования русского в Соединённых Штатах, я обратился за разъяснением к профессорам Надежде Алексеевне Жернаковой (штат Нью Йорк) и Степану Петровичу Судакову (Вашингтон). Преподавание русского — их профессия, которой каждый из них посвятил более двадцати лет. И вот что они рассказали.
"Университеты — не единственный тип учебного заведения, где изучают русский, — сообщил Судаков. — Свои языковые школы имеет и Государственный департамент США и ряд других министерств. В одной из таких школ готовят, в частности, членов "Корпуса мира”. Речь идёт о людях, которые из соображений нравственного порядка готовы отправиться в страны с отсталой экономикой, чтобы помочь тамошнему населению поднять его сельское хозяйство, улучшить преподавание в школах и т. д. Сейчас всё больше членов "Корпуса мира" готовы ехать помогать России и бывшим советским республикам. Но особенно важную роль в массовом изучении языка России играет, по словам профессора Судакова, военная школа иностранных языков в Монтерее (Калифорния). В годы "холодной войны" там готовили военных "слухачей”, тех, кто должен был подслушивать переговоры военных лётчиков и связистов. Сейчас, когда военная и политическая напряжённость между двумя великими державами сошла на нет, школа в Монтерее продолжает обучать американских солдат русскому языку, но уже для других целей. Теперешние выпускники школы обязаны не только слышать и понимать русскую речь, но и говорить.
Русскоязычные представители постоянно приезжают ныне в Соединённые Штаты, чтобы обсудить такие вопросы, как, например, организация наёмной армии. На территории бывшего СССР серьёзно обсуждается идея превращения армии призывной в армию вольнонаёмную, подобную американской. Представители России приезжают также перенять у американцев их систему службы в армии духовных лиц: пасторов, священников. В бывшей коммунистической антирелигиозной стране уже не прочь ввести в полках вместо комиссаров деятелей церкви. Есть и другие проблемы, для обсуждения которых американским военным необходимо изрядное число русскоговорящих специалистов. В частности, нужны инспекторы, которые посещают атомные городки России в связи с уничтожением там атомных боеголовок. Учат в Монтерее весьма активно: занятия в течение года идут по шесть часов в день. Но, по мнению профессора Судакова, главное следствие монтерейского обучения проявляет себя значительно позже, после того, как отслужившие в армии молодые люди возвращаются домой. Им приходится тогда решать, какую именно профессию избрать и какое получить высшее образование. "И вот тут-то, — говорит профессор Судаков, — многие из них вспоминают о своём полученном в прошлом курсе русского языка и избирают университет, где можно получить уже серьёзное знание русского. Это довольно распространённый вариант. В результате на сегодня половина профессоров русского языка в Америке — это те самые люди, что в юности окончили школу в Монтерее.
Как видим, пульс русскоязычной жизни в Америке бьётся значительно живее, чем может показаться с первого взгляда. Надежда Алексеевна Жернакова рассказывает о всеамериканских профессиональных объединениях учёных славистов и преподавателей. Их несколько. Языковеды и литературоведы входят в Американскую ассоциацию учителей славянских и восточно-европейских языков (AATSEEL). Другое, значительно более крупное по числу членов, объединение известно как Американская организация исследователей в области славистики (AAASS). Она собрала под свою "крышу" не только знатоков русской литературы и языка, но также специалистов в области российской истории, экономики, философии. Ежегодно в ноябре на конференцию AAASS съезжаются сотни специалистов.
Но ближе всего Надежде Алексеевне то объединение, которое она, как Председатель или Президент, возглавляет вот уже четырнадцать лет. "Русская академическая группа США” невелика, в ней всего лишь 130 членов. Но эти магистры и доктора наук — люди, как правило, весьма просвещённые и в своём деле опытные. Они имеют опубликованные исследования и немалый стаж преподавания в университетах. Основная цель "Академической группы", возникшей в 1948 году — помочь учёным-славистам Америки в их научных исканиях, в издании их трудов, в поддержании постоянных профессиональных контактов. Для этого служат ежегодные симпозиумы, а также издание весьма солидного по толщине и содержанию ежегодника "Записки русской Академической группы США”.
Рождение и уже более чем полувековая жизнь "Академической группы" говорит о многом. Некоторые члены её получили образование ещё в Европе, а кое-кто и в СССР. Среди них немало серьёзных учёных, выброшенных с родины войной. Говоря о своей судьбе, эти люди могли бы с полным правом повторить стишок, принадлежавший перу поэта-сибиряка, жившего в Китае и умершего в Бразилии Валерия Перелешина:
Забайкалье, Заангарье,
Забурунье, Заполярье,
Заамурье, Заонежье,
Заграничье, Зарубежье,
Забездомье, Заизгнанье,
Завеликоокеанье,
Забразилье, Запланетье,
За-двадцатое-столетье.
Но при всём неблагополучии их жизни люди эти, добравшись до Америки, нашли в себе силы разыскать друг друга, объединиться, найти аудитории для своих выступлений и издания, в которых стали публиковаться. Всё это сделало их в конце концов частью американской науки и культуры, частью вполне уважаемой. Президентами этой организации в разные годы были такие заметные личности, как бывший ректор Киевского университета философ Е. В. Спекторский, бывший ректор Московского университета зоолог М. Н. Новиков, бывший проректор Петроградского университета правовед А. А. Боголепов. Все эти "бывшие" нашли своё достойное место в Америке, став преподавателями наиболее известных университетов. Их неотделимость от русского языка и культуры нашла отражение в 26 томах "Записок". Листаешь эти выпущенные в Америке по-русски 400-500-страничные издания и диву даёшься, насколько авторы статей, воспоминаний, литературных анализов сохранили свою русскость, преданность своим корням. "Записки” — подлинная энциклопедия русской литературы и культуры. Ряд томов посвящены творчеству классиков от Пушкина до Ахматовой, другие — русской религиозной и философской мысли, русскому искусству. Последние по времени тома посвящены творчеству писателей-эмигрантов, публиковавших свои произведения в Париже, Харбине, Америке и даже Бразилии и Аргентине. "К сожалению, — говорит профессор Жернакова, — в наших ежегодниках очень мало материалов, представленных эмигрантами так называемой "третьей волны". Между тем, среди них немало серьёзных и заметных своими трудами славистов-преподавателей, которых мы были бы рады видеть в составе "Академической группы" и в качестве авторов. Но, увы, интереса к единению с нами эти люди не проявляют. Между тем, мы — эмигранты "первой и второй волн" — племя уходящее, хотелось бы видеть в рядах Академической группы тех, кто продолжит наше дело".
Надежда Алексеевна с удовлетворением отмечает, однако, что интерес к её группе и к "Запискам" постоянно возрастает в нынешней России. Тамошние библиотеки приобретают подборки изданных в Америке томов, а некоторые авторы-учёные Москвы и Петербурга начали присылать в ежегодник свои труды. Надежда Алексеевна признаётся, что выпускать "Записки" нелегко и недёшево. Публикация 500 экземпляров обходится её организации в 10000 долларов. Подготовка новых томов тем не менее продолжается. "Прекращать это издание в наши планы не входит." Пока финансовый фундамент "Записок" достаточно прочен. Его поддерживают членские взносы и многолетние пожертвования двух русских фондов. Председатель "Академической группы" верит, что доброе дело, которым занимается она и её коллеги — поддержка русской культуры в изгнании (или, если хотите, в послании) — продолжится впредь и привлечёт к себе новые поколения людей, неравнодушных ко всему русскому.
Как исследователь, профессор Жернакова более всего интересуется творчеством писателей XIX века. В частности, несколько её работ посвящены Достоевскому. В Америке, как я заметил, наибольшее внимание литературоведов-славистов привлекает именно эта фигура. Но оказывается, Достоевский — любимый объект исследования не только в Соединённых Штатах. На международной конференции, проходившей летом 1955 года в Австрии зд пять дней было прочитано… 120 докладов о творчестве Достоевского.
Мой вашингтонский собеседник Степан Петрович Судаков — один из самых давних и, может быть, самых страстных знатоков и учителей русского в этой стране. Его сегодняшняя работа требует особой строгости и ответственности. Ему, в частности, поручено контролировать группу американских майоров и подполковников, которые круглосуточно дежурят на так называемой "горячей линии" — на линии факсов, соединяющих Президента США с Президентом Российской Федерации. Переговоры между главами двух великих держав при переводе не должны быть затуманены ни одним неточным словом или предложением. Вот об этом и печётся Степан Судаков. Биография этого языковеда и языкознавца высшей категории необычна. Ещё до большевистского переворота 1917 года семья его оказалась в Китае. Отец-врач служил в Российском посольстве. Степан родился в Пекине. В детстве с приятелями во дворе общался по-китайски, но в доме мать, отец, бабушка и няня общались только по-русски. Когда подрос, мать стала учить его французскому языку, а отец — английскому. Одновременно несколько лет к мальчику ежедневно приходил учитель русского языка и литературы. Со всеми этими языковыми богатствами юный Судаков прибыл в 1938 году в Америку. Делал попытки получить высшее техническое образование и инженерную профессию, но интерес к языкам взял в конце концов верх. Двадцать два года Судаков профессорствовал в университете. Но, уйдя в отставку, не бросил любимое дело: надзирает ныне над теми, кто работает на "горячей линии” Москва-Вашингтон.