— Их всё ещё слишком много, — генерал Конов посмотрел бумаги и отложил в сторону. — Никогда за всю Великую Войну не было такой битвы. И никогда ещё Варга так не пускали кровь южанам. Остальные Дома нескоро восстановятся после такого.
— Это, конечно, хорошо, — сказал я. — Но вряд ли нам это поможет продержаться. Враг может просто закидать нас риггами, а мы…
Дверь открылась и вошёл сам Ян Варга. Из-за теней под глазами он казался старше своих лет. В дрожащих руках Янек держал свой блокнотик.
— Друзья, — сказал он очень тихо. — Пока бой не начался, я хочу, чтобы вы занялись моим приказом.
— Мы слушаем, лорд Ян, — произнёс Конов.
— Директор Кобаяши, — Янек посмотрел на бывшего учителя. — Вы отправляетесь на север, в старые заброшенные шахты игниума. С собой забираете мирное население и тех, кто не будет занят в боях. А также пехоту, которая не обслуживает оборонительные орудия. Они всё равно не помогут в бою против ригг.
— Я не очень понимаю, — сказал Кичиро.
— Если мы проиграем, моим людям отомстят, — Ян устало, как старик, сел за стол, и упёрся взглядом в карту перед собой. — Их будут уничтожать за то, что я сделал с их домом. Но с востока идёт Ван Чэн, а его армией командует Артур. Если мы проиграем, свяжешься с ними и сдашься, если они дадут гарантию безопасности для людей. У Ван Чэна ко мне всего одна претензия, вряд ли он устроит массовые убийства из-за неё.
— Я могу попробовать, но…
— Пробовать не надо. Артур примет твою сдачу и убедит Ван Чэна, чтобы не трогал людей. Хотя бы так они выживут. А все остальные будут сражаться. Если никто не против. Будем обороняться, сколько сможем.
Он полистал свой блокнот, открыл ближе к концу и начал что-то писать, но рука дрожала, и Ян отложил карандаш.
— Все наши исполины будут обороняться на западе, — продолжил он, ни на кого не глядя. — Чтобы встретиться лицом к лицу с их исполинами. Если мы их одолеем, это победа, обычные ригги отступят. А Ван Чэн задержится с ударом.
— Почему? — спросил я.
— Дипломатия Великих Домов, — ответил Ян. — Ему захочется узнать, кто победит, а потом уже атаковать проигравшего.
— Это рискованно так на него полагаться, — сказал генерал Ковальчук.
— Мы уже сделали свои ставки, генерал. И теперь наступила расплата. И мы или победим, или умрём. Как там раньше говорили? Мы умираем за игниум, мы убиваем за игниум. Казалось бы, причём здесь он? Но без игниума эта война шла бы совсем иначе.
Весь оставшийся совет Ян молчал, он застыл, как кукла. Мы продолжали обсуждать какие-то детали, но они имели мало смысла. Когда мы начали расходиться, Ян поймал меня за руку.
— Посиди со мной, — попросил он.
— Конечно, Янек.
— Сегодня начнётся битва, я уверен, — сказал Ян, наконец-то посмотрев на меня. — А завтра мне бы исполнилось двадцать лет.
— Значит, мы отпразднуем победу и твоё день рождения, — я улыбнулся.
— Ты и сам так не думаешь, — Ян почесал горло. Он двигался, как пьяный, но алкоголем от него не пахло. — Я не доживу до завтра. А ты… я бы хотел предложить тебе отправиться домой. Но мне кажется, что ты не согласишься.
— У меня нет дома, Янек. Мой дом — это моя ригга, а моя семья — это мой экипаж. Я не знаю, что ты хочешь, но я тебя не оставлю. И не трать дыхание на такие глупости, я здесь до конца.
— Говоришь это твёрдым голосом, — Ян закрыл глаза. — Мне бы твою уверенность. Когда я умру, позаботься о людях, о ком сможешь.
— Ян, хватит! В наших силах пережить сегодня и завтра.
Он чуть фыркнул и поднялся.
— Как скажешь, Марк. В любом случае я рад, что тебя знал. Присмотри за остальными.
Он ушёл, а мне не дали времени осмыслить этот разговор. С улицы заревела боевая тревога. А потом что-то взорвалось.
Иногда поблизости взрывались редкие снаряды. Но это неприцельные и не очень мощные. Мощные экономят.
Люди разбегались во все стороны. Те, кому Ян разрешил эвакуацию, спешно собирали припасы и убегали. Те, кто должен был обороняться, занимали свои места. И, как мне казалось, часть обороняющихся просто сбегала с остальными.
Но уже не было времени за этим угнаться.
— Ну же, мать вашу! — кричал Валентин. — Помогите мне!
Его коляска увязла в снегу, и он никак не мог вырваться из ловушки, а никто не собирался помогать. Ищейка была ещё слишком далеко, её экипаж его не видел. Я подскочил сзади и попробовал сдвинуть, но не получалось.
— Ну же, Марк, быстрее!
Мне бы приказать кому-нибудь помочь, я же всё-таки генерал, но в этой суете всем было не до меня. Я раньше сражался в проигрывающей армии, ещё до того, как прибыл на Юнитум. Но тогда не было настолько щемящего чувства беспомощности и тоски от невозможности повлиять на происходящее.
Мы оборонялись с самого начала, а иногда побеждали. У врага сейчас намного меньше сил, чем было раньше. Но когда же это всё так поменялось, что я больше не вижу шансов на победу? Кажется, с тех пор, как Ян взорвал атомную бомбу, которая должна была нас спасти.
И теперь не было ничего, чтобы защищало нас от врага. Зачем им бояться чего-то, если самое страшное уже случилось?
— Давайте, помогу! — подбежала Мария, и вдвоём мы вытащили коляску с Валем из ямы. — Катим дальше?
— У меня времени нет, простите, — сказал я.
Мне надо было бежать самому и занимать место в своей ригге, но если Валь не займёт своё, у нас будет настоящая жопа.
— Мария, пожалуйста, прошу тебя, помоги Валентину добраться, — попросил я. — А потом…
— Потом я к тебе? — с готовностью спросила она.
— Нет. А потом ты присоединяешься к остальным, кто отступает.
— Нет! — категорично ответила Мария. — Я остаюсь с вами всеми, я никого не брошу.
— Не тупи, — прошипел Валь. — Никто не будет радоваться, если с тобой что-то случится. Нам хватило смерти Ланы и того, что сделали с Анитой, так что будь добра свалить уже. Чтобы мы не думали о том, что ты можешь пострадать.
— Спасибо, Валентин, — сказал я. — Я не буду тебя уговаривать, Мария, я даю тебе приказ. Отправляйся со всеми и позаботься о раненых, и о тех, кто сам не может о себе позаботится. А когда всё закончится, я тебя найду.
— Обещаешь?
— Да.
Больше ни на что времени не было. Я хлопнул по плечу Валя, и таким же приятельским жестом попрощался с Марией. Неуместно, но какая теперь разница? Я побежал к своему исполину, забывая о мудрости, что в мирное время бегущий генерал вызывает смех, а в военное — панику.
В ущелье на север ехали мотовозки, набитые людьми, а кто-то отступал вообще пешком. Я посмотрел, как Мария везёт Валя. Хоть бы она уехала. Скоро здесь будет жарко.
Мимо прошла тактическая группа шагоходов генерала Ковальчука. На его риггах торчали игниумовые копья. Их сопровождали три танка, захваченных в боях ранее. В них даже экипаж не поменялся, наёмникам было плевать, за кого воевать.
— Генерал, всё готово! — доложили мне, когда я забрался в исполина и уселся на кресло. — Ждём приказа!
Я вздохнул и на десять секунд закрыл глаза. Никогда не думал, какое это мерзкое ощущение — проигрывать. Не из-за того, что можешь умереть сам. А потому что погибнут остальные. Больше всего я думал о моём бывшем классе.
Мария, хоть бы она отправилась с остальными. Валентин, хоть у него и испортился характер, я всё равно за него переживал и надеялся, что он не будет сильно рисковать. И Янек, который стал непохож на самого себя, и которому очень сильна нужна помощь. И ни у кого из нас не оставалось времени, чтобы ему помочь. Спасти его может только победа.
— Команда, — сказал я по внутренней связи. — Выдвигаемся!
Я вспомнил первый бой этой войны, когда закончилась долгая полярная ночь. Тогда всё казалось одновременно страшнее и проще. Страшнее потому что перед нами была огромная армия объединённых Великих Домов.
А проще из-за того, что нам было куда отходить. Теперь же придётся драться до конца.
Туман был таким густым, что даже солнечный свет проникал с трудом. Видимость едва ли больше километра. Радар сходил с ума от такого количества целей. На экране можно разглядеть толстые точки исполинов, это наверняка Марионетка и Трибун. Они не стреляют наудачу.
Может быть, у них тоже проблема с боеприпасами? Сложно везти новые, когда линии снабжения затонули.
— Я обращаюсь ко всем пилотам, — в рации на общем канале раздался голос Яна. — Больше нам отступать некуда. Но за нами наши люди. Продержитесь как можно дольше, чтобы их спасти.
Он отключился раньше, чем услышал единодушный ответ наших пилотов. Все были настроены сражаться до конца. Те, кто не сбежал.
Против нас шли ригги, танков было мало. Генералы говорят, что так сражались в старину, соблюдали Кодекс и сложный протокол дуэли между шагоходами. Но это всё забылось.
Я ещё раз проверил вооружение. Всего одна ракета «Преисподняя» и всего один заряд в главном калибре. Остальные пушки тоже опасные, но с них я не смогу поражать вражеских шагоходов с большой дистанции, только в упор.
Впрочем, какая дистанция, если из-за тумана от испаряющегося льда не видно ни хрена.
— Есть контакт, — доложил генерал Ковальчук. — Принимаю бой, я…
Рация захрипела и замолчала. Впереди видны вспышки взрывов и яркие лучи игниумовых копий. Со стороны города дала залп артиллерия по координатам, а кто-то из тяжёлой пушки выстрелил по ним в ответ.
Не видно ничего и никого. Только радар и радио.
— Выдвигаемся, — сказал я. — Канонир, на тебе вспомогательные орудия, целься по ногам. Чем больше мы их выведем, тем лучше.
Вспышек впереди становилось слишком много. На радаре позади нас появилась большая точка, это Ищейка, стреляет из дополнительных пушек. Рация захлёбывалась от рапортов и отчётов, но по ним было сложно понять, что к чему.
— Разведка наблюдает цели на востоке, — сказал генерал Конов. — Армия Ван Чэна будет здесь через час или два.
Хитрый Ван Чэн не стал торопиться с атакой. И в этот раз его хитрость нам поможет. Мы можем целиком сосредоточиться на западном фланге.