– Есть!
В это время из приоткрытого иллюминатора, выходящего на наружное бортовое крыло верхней палубы, послышался хриплый, низкий командный голос:
– Канашев! Ты какого... здесь разорался?!
– Товарищ капитан 3-го ранга, тут... вот...
– Гони своих друзей к черту! Чтоб я ни одного постороннего на борту не видел! Ясно?!
– Так это не посторонний. Это – к вам!
В иллюминатор высунулась всклоченная голова, но разглядеть что-нибудь в белесом полумраке ранней летней ночи не удалось.
– Сейчас выйду.
С минуту из каюты доносилось сопенье, кряхтенье и нечленораздельная брань, потом переборка с лязгом распахнулась, и по короткому трапу сверху спустился человек в черной пилотке с шитым «крабом» и наброшенной на плечи служебной куртке с погонами старшего офицера. Еще не доходя двух шагов до разговаривающих, он невнятной скороговоркой представился:
– Начальник мастерской капитан 3-го ранга Селиверстов. – И небрежно козырнул. – Кто вы такой?
Мужчина с ботика вновь назвал свою должность. При первых звуках его голоса начальник мастерской сделал шаг вперед и внимательно вгляделся в лицо говорившего. На его губах появилась неуверенная улыбка:
– Вот... мать! Неужели... Паша€, это ты?!
Мужчина не вздрогнул, лишь на скулах мгновенно вспухли желваки и тут же опали.
– Мы знакомы?
– Не узнаешь, да? – Офицер продолжал всматриваться в лицо посетителя. – Офигеть! Сколько же лет прошло? Семь, восемь? Вот что значит восточный человек: ты выглядишь еще моложе, чем когда мы встретились. Честно! Только поэтому я тебя и узнал. Немудрено, что ты меня никак не можешь вспомнить. Ну-ка, напрягись! – Он снял с головы пилотку. – Седину в расчет не бери, погоны представь лейтенантские, да и сама морда лица – вдвое у€же. Да, ни усов, ни морщин, ни мешков под глазами тоже тогда еще не было. Ну! Западная Лица, губа Андреева... Молодой, зеленый лейтенант, недавний выпускник – и опытный старый каплей, начальник химической службы, обучающий его пить неразбавленное «шило». А?
Мужчина искоса глянул на стоящего рядом старшину. Капитан 3-го ранга по-своему истолковал этот взгляд:
– Канашев, отправляйся в рубку и никуда ни ногой, ясно? Я позвоню из каюты, чтоб был на месте!
Помощник дежурного с радостью исполнил приказание. Мужчина в белой каске уже расслабился и с легкой улыбкой проговорил:
– Тесен мир, Коля!
Офицер радостно заржал:
– Узнал ведь, узнал!
– Да как тебя забудешь, лейтенант Николай Селиверстов, если после того «обучения» мы тебя еле откачали на пару с доктором.
– Зато организм такую прививку получил, что я потом «шило» это ведрами хлестал безо всякого вреда для здоровья, «окромя одной пользы»! Пузо лишь выросло. – Он похлопал себя ладонью по приличному животу.
– Ну, у тебя и тут «подросло». – Мужчина указал на погоны. – И должность ответственная и самостоятельная.
Упоминание о служебных достижениях направило мысли капитана 3-го ранга в другую сторону:
– Тебя-то каким ветром сюда занесло?
– Странно, что мы с тобой здесь, на заводе, раньше не встретились, хотя... на директорские планерки ты не ходишь, а я из кабинета не всегда могу выбраться, чтобы лично все осматривать. – Мужчина похлопал офицера по плечу и подмигнул. – А заместители на что?
Начальник мастерской тут же припомнил названную высокую должность своего позднего неожиданного посетителя. Кинул взгляд на его белую каску и, уже с известной осторожностью, поинтересовался:
– А сейчас ты что тут делаешь?
– Ладно тебе, не парься! – Мужчина был фамильярен, как старый старший друг. – Помнишь, какое время тогда было?
– Да, кто мог, уходил со службы. А у меня контракт, рвать не захотелось. Потом как-то прижился, что ли. «В рост» пошел, ха! А ты...
– Вот здесь хорошее место предложили, – перебил мужчина, – у меня ведь жена из этих краев. Связи кое-какие подняли. Начинал инженером, потом – старшим, в строители перешел и вырос до главного.
– Это не шутка. На военные ранги перевести – никак не меньше капитана 1-го ранга будет.
Мужчина с солидным видом кивнул:
– Что не меньше – это точно. Личный кабинет, секретарша, заместители, служебная машина...
– Флотским каперангам такое только снится! Так что ж тебя ночью занесло на это наше радиоактивное корыто? – недоуменно спросил офицер.
– Личное распоряжение директора завода.
Начальник мастерской снова встревожился и присвистнул.
– Опять наш радиоактивный фон не понравился, и решили перетащить куда-нибудь подальше?
– Фон – это само собой разумеется. Когда по-другому-то было? Но на этот раз внешний вид не понравился.
– Как это?
– Завтрашний, точнее, уже сегодняшний день хорошо себе представляешь?
– Ох! – Это был стон человека, которому наступили на самую больную мозоль. – Не напоминай! Хотя бы пока не рассвело. Меня уже неделю... и в хвост, и в гриву! Как будто сам президент на мой корабль ступит. Да он даже на другой завод приезжает! Мы ему, как... бабочке пропеллер.
– Правильно. Спрятать бы вас куда подальше, так места нет и работы не закончены. А сегодня вечером директор СПМ свою территорию объезжал. Ну и, конечно, на причал заехал, где «именинная» лодка стоит. Все бы нормально, так приспичило ему на канал глянуть – а там, на другой стороне, вы пришвартованы.
– Тьфу ты... зараза!
– Вижу, Коля, что ты уже совсем не тот юный лейтенант, а опытный офицер. Какие в армии вообще, и на флоте в частности, есть два главных способа скрыть нежелательное от глаз высокого начальства?
– Ну-у-у, убрать... к... едрене фене с этих самых глаз...
– Верно. Только по поводу «убрать-спрятать» я только что сказал.
– И... и... – Мужчина терпеливо ждал, пока офицер сообразит. – И... покрасить!
– Что, и тебе приходилось перед адмиралом траву зеленой краской поливать, а снег зимой – белилами? Умница! Хорошие учителя у тебя были в юности. Вот и директор СМП на этом деле не одну собаку съел. Быстро сообразил и позвонил моему шефу на «Звездочку». Ну, реакция была предсказуемая: срочно выкрасить внешний борт твоей плавмастерской хорошей шаровой краской, чтобы не пестрел он зачистками и суриком, а сливался с другими бортами на причале.
– А мне-то чего не позвонили и не приказали?
– Эх, Коля, где же ты «шаровку» импортную ночью найдешь, и какими своими силами справишься с покраской до утра, а? Кроме того, если тебе от этого легче будет, не ты один такой на причале. Есть еще буксир без хода и дебаркадер. Их тоже надо покрасить. А причалы – это мое заведование. Конечно, можно поручить организацию заместителям. Как я и сделал: получить со склада краску, кисти, подготовить плот и буксир, выделить бригаду опытных рабочих... Но непосредственное исполнение должно проходить под моим личным контролем! Слишком многое на карту поставлено. Не только без места, а и еще без кое-чего можно остаться.
– Это я прекрасно понимаю!
– А тебе просто подфартило: к утру борт будет идеально выкрашен. Еще я оставлю тебе пару бидонов краски, чтобы ты потом на другом борту, уже не торопясь, сам марафет навел.
Офицер кивал в знак согласия.
– У тебя, Коля, будут работать два маляра с борта, а два – с воды, на плотике. Думаю, часа за четыре справимся. Я им сачковать не дам! А ты пока почитай официальную бумагу: распоряжение на производство покрасочных работ твоего корпуса в указанное время. Подпись командира бригады ремонтирующихся кораблей, утверждено директором судоремонтного предприятия «Звездочка», согласовано с директором СМП и командиром Беломорской базы.
– Да с такими подписями меня и расстрелять ничего не стоит!
– А там что, написано «расстрелять»? – Мужчина отобрал у капитана 3-го ранга бумагу. – Здесь написано: «...и за накрытым столом обсудить глобальные вопросы грядущей военной реформы и положение дел в среде военно-морского офицерства...»
– Так что ж вы, главный строитель, так долго прятали важнейший документ? Столько времени потеряно! Придется наверстывать семимильными стаканами. Пока ты дашь команду своим айвазовским, нам соорудят холодную закусочку прямо в моей каюте и начнут готовить мясо. Впереди ночь длинная, все успеем обсудить. – Наконец-то капитан 3-го ранга чувствовал себя в своей тарелке. – По твоему примеру пойду лично распоряжусь. Дорогу-то в каюту начальника мастерской не забыл еще?
– Обижаешь! Это же святое.
И они разошлись в разные стороны.
Через полчаса оба сидели за обильно накрытым столом в каюте Селиверстова и, попивая корабельный спирт, предавались сладостным воспоминаниям далекой и такой прекрасной лейтенантской поры. Как более старший и ответственный, мужчина сразу предупредил:
– Николай, учитывая мое положение на заводе, мне бы не хотелось, чтобы заходящие сюда вестовые видели меня...
– Паша€, они же стучатся! А я их дальше «предбанника» не пропущу: там столик есть, куда они составят все закуски, а мы оттуда сами возьмем.
– И предупреди дежурного с помощником, чтобы не тревожили.
– Слушаюсь, товарищ капитан 1-го ранга!
Когда принесли последнюю порцию горячего, изумительно зажаренного со специями мяса, Селиверстов отпустил вестовых спать до утра. Пока около входной двери хозяин каюты отдавал распоряжения, мужчина достал из кармана рубашки небольшую таблетку, кинул ее в стакан и плеснул туда спирта из большой металлической фляжки со стола. Подошедшему офицеру он предложил:
– Ну-ка, давай проверим, как крепко ты усвоил давние уроки «безразбавительного» пития. – И протянул стакан с растворенной без остатка таблеткой.
– Да это мы всегда запросто, с неизменным нашим удовольствием! – Капитан 3-го ранга выплеснул чистый спирт глубоко в горло, мигом проглотил и, не вдыхая воздух, запил большим глотком воды из пузатой чашки.
– Впечатляет! Теперь отведаем твоей свининки. Уж больно потрясающий аромат, негоже позволять ей стынуть. А выпить мы еще успеем, до утра времени много...