Мы вышли в коридор, и Ян собрал свои разбросанные бумаги.
— Зря я с ним разговаривал, — сказал он через несколько минут, когда мы вышли на улицу. — Если бы знал.
— Ты не знал, — я остановился и посмотрел в небо. Вот-вот начнётся дождь. — У него нервный срыв. Многие, кто столько сражался, потом не могут привыкнуть к мирной жизни. То, что случилось раньше, преследует их всю жизнь.
— Как и тебя? — спросил Ян. — Ты бредил прямо во время боя. Называл меня то Патриком, то кем-то ещё.
— Да, было такое. Но знаешь, Янек, я просто не могу себе позволить много думать о том, что случилось. Это не значит, что я не сожалею, я всегда буду об этом сожалеть. Тогда погибли мои друзья, но если я только и буду заниматься тем, что горевать о случившемся… тогда надо было лечь и умереть, в тот самый день. Но я решил жить вместо них, и я просто не имею права останавливаться.
С неба полились холодные капли дождя. Раны начали ныть. Ян молча смотрел на меня.
— Но если хочешь нормальной жизни, — продолжал я. — Нужно уметь её ценить, как свою, так и чужие. Просто, когда видишь всё это дерьмо, то понимаешь эту ценность, да и ценность повседневных мелочей тоже. Слишком тебя задерживаю, — я осторожно спрятал левую руку в карман, чтобы не намочить повязку. — Но я почти закончил. Когда видишь, как хрупка человеческая жизнь, то приходит понимание, что её надо беречь. К сожалению, так бывает не у всех, как у тех... как у тех, кого мы с тобой видели, Янек. Но я верю, что большинство хотя бы об этом задумывается. Так что я просто стараюсь жить дальше. Не знаю, как будет с возрастом, но справляюсь, пока это ещё в моих силах. И тебе тоже надо этому научиться.
* * *
На следующий день я с самого утра пошёл в столовую к своему классу, на завтрак. По пути раскланялся с Кэлвином, но не перекинулись с ним ни словом, поздоровался с Катариной Варга, которая была на удивление приветливой, а ещё увидел того парня-переростка, с которым подрался в первый день появления в Академии. Сегодня он держался на почтительном отдалении. Ну и хорошо, а то в текущем состоянии я могу быть только грушей для битья.
Мой класс сидел на своём обычном месте в углу. Валентин, Лана, Мария, вечно молчащая Анита, а вот Яна с ними нет. Мария приветливо улыбнулась и придвинула мне стул рядом с собой.
— Природа вообще несправедливая штука, — продолжал Валентин что-то рассказывать. Судя по интонации, он опять издевался над своим братом-близнецом, сидевшего за соседним столом. — Вот даже на нашем примере. Смотри, Лана, вот я умный, талантливый и способный, а вот Павлу ничего это не досталось, он как был…
— Да заткнись ты уже! — брат Валентина закрыл уши руками. — От тебя нигде продыху нет. Как же ты меня достал за всю жизнь.
— Валь, хватит доводить Павла, — попросила Лана. — Вон, смотрите, кто с нами. Как себя чувствуешь, Марк?
— Лучше, чем вчера, — ответил я.
Завтрак сегодня плотный, на моей тарелке лежали две здоровенные жареные колбаски с яичницей, фасоль и какая-то зелень. Рядом с тарелкой нож и вилка, но придётся пользоваться одной только вилкой, всё равно пальцы левой руки перевязаны, да и до сих пор не гнутся.
— Давай, помогу, — сказала Мария и ловко нарезала мне колбаски на равные кусочки. — А то неудобно же.
— Спасибо.
— А может, покормишь его с ложечки? — Валентин засмеялся.
— Валь, заткнись, — чуть ли не хором сказали Мария и Лана.
— Злые вы, — Валь сделал вид, что обиделся. — А, кстати, давно хотел сказать… ого, какие люди.
Ян сел за стол рядом со мной.
— Всем доброе утро, — сказал он грустным голосом.
— Что это ты вдруг решил к нам присоединиться? — с подозрением спросил Валь.
— Потише, Валентин, — попросил я.
Мария пододвинула к Яну тарелку с завтраком и кружку с кофе.
— Артура прогнали, — Ян посмотрел на меня. — Видел его, он собирал вещи. Обещал зайти попрощаться. Ульдов вчера узнал… про ту сцену.
— Какой ужас, — сказала Мария. — Бедный Артур. Мы слышали про него. Всё-таки прогнали.
Остальные классы понемногу расходились, пока не остались только мы.
— И кто у нас будет вместо него? — спросил я.
— Не знаю, — ответил Ян. — Надеюсь, это будет Кобаяши, остальные учителя заняты.
— Помнишь тот случай? — спросил Валентин. — Артур тогда пьяным бегал по всему корпусу, а мы с тобой и Адамом пытались его поймать и спрятать, пока Ульдов не увидел. В тот раз пронесло.
— Так его жаль, — Мария подпёрла голову руками. — Он же добрый человек. Но мне папа говорил, что Артура слишком сильно давит его прошлое, он не может о нём забыть.
— Мирная жизнь не для боевых генералов, — сказал Валь. — Мой папаша тоже, вроде спокойный, но иногда как с цепи срывается, особенно когда выпьет. Раз охранника избил до полусмерти. Потом, конечно, извинился, но… А ещё у нас повар куриц сам не рубит, мой папаша сам каждое утро приходит на кухню и курицам головы отрывает голыми руками.
— Валь, мы же едим, — возмутилась Лана.
— Ну это же чистая правда. А помнишь, Янек, когда мы были маленькими, твой отец…
— Лучше не надо, Валентин, — Ян посмотрел на близнеца мрачным взглядом.
— Это же Артур! — Мария поднялась и помахала ему рукой, хотя Артур не мог нас не заметить.
Учитель подошёл к нам с виноватой улыбкой. За ним следом шагал какой-то седоусый мужчина в офицерском кожаном плаще.
— Ульдов сказал, чтобы я сразу отвёл вас к воротам, генерал, — хриплым голосом произнёс человек в плаще.
— Дай мне пять минут попрощаться, — попросил Артур.
— Да, генерал, — старый солдат отдал ему честь и отошёл к выходу.
Учитель выглядел плачевно. Лицо опухло, нос красный, всё ещё разит перегаром. Руки перебинтованы. Одежда потасканная и давно не стиранная, как у бродяги. На плече висела грязная сумка, а из дырки на дне выглядывал носок.
— Артур, вас правда выгоняют? — спросила Лана.
— Да, Ланочка, — Артур вздохнул. — Всё из-за моей тупости. Раньше я был молодым дураком, но потом повзрослел и стал старым дураком, представляете?
Он медленно обвёл всех взглядом, будто ожидал смеха. Через несколько секунд засмеялся Ян, но совсем ненадолго.
— Ладно, Янек, я же знаю, что ты смеёшься потому, чтобы мне не было обидно. Я и сам знаю, что мои шутки дерьмовые, — Артур протянул ему перевязанную руку, и Ян осторожно пожал её за предплечье. — Просто чтобы ты не думал, что я оставил тебя одного наедине с тем… с тем, о чём ты со мной говорил, так что я скажу одну вещь. У тебя отличные друзья, и они тебя поддержат. Проси их о помощи, и они не откажут. Когда тебя понимают, это помогают и поддерживают, это позволяет продержаться лучше всего. А ты, — он протянул руку мне. — Присмотри за ними, хорошо?
— Да, я присмотрю, — сказал я.
Как когда-то обещал Анри, что буду присматривать за экипажем. Только экипаж погиб по моей вине, и как бы я ни пытался не думать об этом, это пятно останется на мне навсегда.
— Тогда счастливо, ребята, — Артур помахал на прощание.
— Куда ты пойдёшь, Артур? — спросил Ян.
— Не знаю. Я же был генералом армии Рэгвардов, но вряд ли смогу туда вернуться, Ульдов об этом позаботится. Но я не пропаду, будьте уверены. А вы не забудьте одну вещь...
Он поднял перевязанную руку и показал на кубок, стоящий в стеклянном шкафу. Этот кубок должен был получить победитель больших Сильвианских Игр. Кубок и круглая сумма денег, на которые положил свой глаз я. И не пора ли мне задать самому себе главный вопрос, о котором так стараюсь не думать: я действительно собираюсь обмануть этих ребят, захапать себе денежный приз и сбежать?
— Заберите-ка эту штуку, бойцы, — сказал Артур. — Вам это под силу.
Он ушёл, и мы долго смотрели ему вслед.
— Жалко, что он ушёл, — Валентин покачал головой. — Ну что, на занятия? А потом разбираемся со стариной Гербертом. Ян, ты с нами на этот раз?
— Да.
— Нет, — сказал я улыбаясь. — У Яна будет другое задание.
— Какое? — спросил Ян. И тут до него начало доходить. — Что? Нет! Нет, точно нет! Да ты издеваешься? Я не собираюсь участвовать в рукопашных боях.
— Как жаль, — издевательски протянул я. — Я не в состоянии, Валентин… нет, это точно ужасный вариант.
— Эй! Я не так уж плох! — возмутился Валь.
— Может быть ты, Лана? Давай ты подерёшься.
— Ну если Ян против, — Лана приняла шутку и потёрла кулаки. — Буду драться я.
— Да не надо так шутить! — Ян поднялся из-за стола. — Я не буду драться на турнире, после того… после того, как…
— Тебе надо развеяться, — сказал я. — И это занятие в самый раз для тебя. Если мы не будем участвовать в боях, нам не хватит баллов для победы, даже если мы займём первые места в остальных играх.
— Но если я случайно… — он не закончил и посмотрел на меня.
«Если я случайно кого-нибудь убью», это он хотел спросить, но побоялся.
— Это совсем другое, Янек. Совсем другое, и тебе стоит учиться это различать. И начни это делать лучше сейчас, потому что потом будет поздно. Но ты справишься, это в твоих силах. Да и что я один говорю, будто какое-то решение принимаю. Давайте все выскажемся и поддержим Яна.
— Не, наш Второй Номер конечно силён, — задумчиво сказал Валь. — Но слишком уж он мягкий и трусоватый.
— Это я трусоватый? — Ян фыркнул.
— Ну а кто же? Я же помню, как ты вечно Родригеса боялся, что он тебе опять накостыляет. Вон он тебе недавно по морде съездил. Но кроме тебя идти на бои некому, у тебя башка железная.
— Да не надо бояться, Ян, — сказала Лана. — Ты справишься, ты же упорный.
— Да я не этого боюсь! — воскликнул Ян. — Совсем другого.
— Я в тебя верю, Янек, — Мария дотянулась и похлопала Яна по предплечью. — Не надо бояться, что проиграешь.
— И ты туда же, — Ян тяжело и печально вздохнул.
— Ты сможешь, — подала голос Анита. Она всегда молчит, и я даже забыл, что она сидит с нами за столом. — Ещё Адам говорил, что ты умеешь драться и всегда справишься. Он в тебя верил.