— Нося эти обноски, ты позоришь себя, а значит и меня.
— Но это обычная моя одежда. — Она уже не слушала и полезла в шкаф, перебирая всё, что там было. Среди прочего там оказался даже зелёный комбинезон зверя Конохи. — А вообще, я могу применить технику перевоплощения и пойти в чём угодно.
— Можешь идти хоть в облике Хаширамы-сама. Но неужели так сложно было купить нормальную одежду. Здесь всё грязное, мятое, нестираное. — Нервно и раздражённо она перебирала скромные запасы в шкафу.
— Ино, это же пустяки.
— Пустяки. Да. Пустяки. — Ино уже была раскалена до белого каления. — Пустяки. Пустяки. — В бешенстве повторяла она. — Пустяки. Конечно, это пустяки. Всё здесь к чёртовой матери пустяки! — Она швырнула то, что было в руках обратно в шкаф, резко развернулась и ушла, села за стол и зарыдала.
Муж неспешно подошёл к шкафу, оглядел одежду. Машинально он стал брать то, что было плохо сложено и складывать, как полагается. Не потому, что хотел этого, всего лишь нужно было что-то делать. Заняться хоть чем-нибудь. Складывал аккуратно стопкой, перекладывал с места на место. И что из этого можно было надеть, что Ино не осудит? Видимо, придётся идти под техникой перевоплощения.
— Да пропади оно всё пропадом! — Закричала Ино. Пропади эта Сакура. Ничего не сказала, ни намёка, ни полслова. Предательница. Пропади этот Саске. Слепой кретин. Что ещё мне нужно сделать, что понравиться ему. Чем я плоха? Чего? Чего во мне не хватает? Ах, ну я понимаю. — Голос её срывался, она без конца утирала слёзы и вздрагивала. — Сакура не просыпается чёрт пойми где, вот и вся разница. Не напивается как свинья, не женится в бессознанке на первом встречном и не просыпается в занюханной конуре на ком попало! Какая же я дура. Дура. Дура. Дура! И надо же было так попасть. Выйти замуж за оборванца, изгоя, неудачника. Хватило же ума. — Она обернулась к Наруто. Лицо ее было залито слезами. — Какого хрена ты потащил меня жениться?! Или я тебя потащила — какого хрена ты согласился? Ты что, идиот? Какая же я дура! Я же наследница клана Яманака. Я — лицо клана. На кой чёрт меня всю жизнь воспитывали как грёбаную принцессу. Девушка должна то, девушка должна это. Всю жизнь стараюсь быть безупречной, лучше всех! И ради чего? Чтобы жить вот в этом?! Женилась на рванине без рода, без племени, чтобы жить в притоне, да что же я делала в этой жизни не так? — И снова зарыдала. Она хныкала и хныкала в ладони, не успокаиваясь. Такая обида охватила девушку, такое отчаяние, что она не знала, куда себя деть. Хотелось скрыться ото всех, уйти туда, где её никто не знает. Или отмотать время вспять, чтобы ничего этого не произошло. Или может, хотелось стать Сакурой? Хотя бы ненадолго. Если Саске женится на ней, значит, он что-то в ней нашёл. Должно быть, он и смотрит на неё иначе, не как на остальных. Как же хотелось, чтобы Саске посмотрел на неё, как на кого-то особенного. Он никогда ни во что не ставил всех прочих, но если бы, если бы вдруг в нём что-то проснулось к Ино, как было бы замечательно… Услышать от него нежные слова. Смотреть в его глаза и видеть нежность, а не равнодушие. Не пренебрежение, а любовь.
Любовь.
Вся её прошлая жизнь неумолимо возникала в памяти. Все события, все до мельчайших деталей.
Клан Яманака долгие годы стремился войти в состав благородных домов Конохи, у них были амбициозные планы на много лет вперёд. Когда Иноичи Яманака возглавил группу анализа из разведывательного отдела, это было большой победой всего клана. Но Яманака не могли похвастаться высокой боевой мощью или отличительными выдающимися способностями. В рамках мастерства шиноби это был не самый сильный и не самый слабый клан, осевший где-то посередине. Тогда на сцену вышла супруга лидера клана Кимико Яманака. Кимико верила, что клан может существовать не только как род и сообщество шиноби, но и в качестве ремесленников, предпринимателей и бизнесменов. За сравнительно недолгое время благодаря её усилиям они монополизировали рынок цветов, в планах было расширить торговлю и производство украшений. Иноичи и другие шиноби клана отстранились от предпринимательской деятельности. Но у его супруги Кимико, стоящей во главе остальных были далеко идущие планы.
Мама Ино Кимико приложила много усилий, чтобы завести знакомство с даймё страня Огня. В конце концов, воспользовавшись случаем подготовки к празднику, она предложила даймё оформить убранство церемонии особым образом, пышно и красиво, с блеском и помпезностью. Она знала, что аристократия без ума от шика и изысканности. Даймё был весьма заинтересован и согласился на предложение. Работы всему клану предстояло столько, что трудились день и ночь. В тот проект клан вложил значительную часть своих сбережений. Иноичи предпочитал заниматься своими делами и предоставил всё на откуп супруге. В конце концов, и он сдался, принявшись нарезать атласную ткань на ленты. Работали все. Совсем ещё крохотная Ино тоже не отставала. Успех был потрясающий. В столице страны Огня главная зала, центральная лестница, фасад замка — всё было украшено продукцией и руками клана Яманака. Даймё поблагодарил Кимико, с торицей вознаградив за работу, но, что главное, предложил сотрудничать и дальше. Это была победа. В тот день влияние клана Яманака вышло за пределы Деревни скрытого Листа.
С юных лет Ино твердили, что она — наследница клана, и однажды все дела перейдут ей. Она воспитывалась в биполярном мире. С одной стороны всегда был её отец. С другой — мама. Иноичи обучал её мастерству шиноби, Кимико — флористике. Отец учил быть сильной, мама — женственной. Отец рассказывал про тактику, мама — про этикет. Держи кунай твёрдо, — говорил отец. Держи спину прямо, — говорила мама. Когда-нибудь Хокаге будет отправлять тебя на задания, — вдохновлял отец Ино. Когда-нибудь даймё будет давать тебе заказы, — наставляла мама.
Она — наследница клана, а значит, должна выглядеть и вести себя надлежащим образом. Она рано усвоила порядки и устои клана, а также нормы культуры поведения и этикета. Ино едва ни с пелёнок уже знала, как следует себя вести, что говорить и что делать. Родители обеспечивали её всем необходимым и в любых объемах. Они окружили её такой заботой и теплом, что желать большего было просто нельзя. Перед смертью Иноичи сказал Ино, что она олицетворяет символ их клана — цветок леспедецы, символ простой и чистой любви.
Любви.
Ино нечасто говорила об этом кому-либо, или вообще не говорила, но она мечтала о любви. О человеке, которому без сомнений сможет вверить всю себя, утонуть в нём. Человеке, который скажет: всё будет хорошо. И всё на самом деле будет хорошо. Ей так хотелось услышать: оставь это мне. я разберусь. я помогу тебе. мы со всем справимся. Ей хотелось быть любимой, чтобы тот, кого она выберет, видел в ней всё, и он был для неё всем. Без экивоков, получувств, сомнений, недосказанностей. Вот так просто — люблю и всё. И меня любят. «Ты обязательно найдёшь замечательного человека, доченька». — Говорили родители. И Ино верила в это, мечтала.
Но такого человека не было. Почему-то она выбрала объектом для любви Саске. Это просто было объяснить: растопить сердце мрачного, неприступного принца, единственного наследника благородного дома Учиха — это ведь так романтично. И так просто это представить: он, недоступный, загадочный, суровый, и только на тебя он смотрит с любовью. Он берёт тебя за руку, смотрит в глаза и ты готова умереть прямо здесь и сейчас, потому что лучше момента уже не будет. «Ни о чём не беспокойся. Ты — моя», — скажет он. Мечта из женских романов, такая простая, но такая далёкая, почти недоступная.
Но время шло, а мрачный принц так и остался мрачным принцем. Даже сейчас, когда он несколько лет просидел в тюрьме Конохи, когда его помиловали, он нисколько не изменился. А если и изменился, то в худшую сторону. Он был нелюдим, закрыт, немногословен. Выполнял поручения Хокаге, а из друзей у него был только Наруто. Ино пыталась встретиться с ним несколько раз, и не безуспешно. Изредка они ходили на прогулки, покупали мороженное, другую еду. Сердце её в эти дни колотилось как у школьницы. О чём-то они разговаривали… Ино разговаривала. По большей части Саске лишь отвечал. Как ни старалась Ино, у неё не выходило пробудить не только ответный интерес, но даже малейшую заинтересованность к себе. Саске, о любви которого она мечтала, даже не смотрел на неё. Она знала, но боялась себе признаться — ровно также он вёл бы себя с кем угодно, с любой другой. А может, не с любой? Может, всё дело в ней, в Ино? Может, она недостаточно красива, недостаточно хороша собой? Ей не хватает положения, умений, харизмы, бог знает чего ещё. Как же тогда это удалось Сакуре? Была одна догадка. Одна скребущая мысль. Сакура любила Саске сильнее, и сильнее настолько, что во всём ему призналась. Настолько, что ходила к нему чаще. Настолько, что была смелее, настойчивей. И назойливей. И возможно настолько, что в какой-то момент утратила чувство собственного достоинства. Настолько, что её старания стали унизительными.
Ино не могла себе такого позволить. Она слишком уважала себя, знала себе цену. А может, всё же она недостаточно хороша? Всё это разгрызало девушку изнутри. Сомнения, вопросы и мысли, мысли, мысли.
— Прогони меня, Наруто. — Сказала Ино устало.
Ответа не последовало. Парень уже забросил свои дела у шкафа и теперь стоял у окна, сверху по пояс залитый солнцем, и смотрел в окно, отвернувшись от Ино. Девушка вырыдала все свои слёзы, она был абсолютно опустошена и измотана, трудно было даже говорить. Свинцовая голова раскалывалась на части. Всё утро она держалась и наконец взорвалась. Теперь она была раздавлена, вне состояния страдать ещё сильней.
— Я всегда ждала свою любовь. Думала, это Саске… — Честно призналась она. Кому ещё она говорила об этом настолько серьёзно? Сложно даже вспомнить.
Наруто молчал. Ино говорила сиплым, потухшим голосом. Её напрочь покинул вкус к жизни и любые моральные силы. Кимоно уже давно превратилось в полотенце.