— Мистер Барроуз!
Тот отступил на шаг, чтоб дать дорогу следовавшим за ним людям, легко и гибко обернулся в нашу сторону и протянул руку.
— Мистер Рок?
— Да, сэр. — Мори с энтузиазмом пожал протянутую руку.
Они составили центральное ядро композиции, вокруг которого сгрудились все остальные — адвокат, секретарша и мы с Прис.
— Это Прис Фраунциммер и мой компаньон Луис Розен, — представил нас Мори.
— Счастлив познакомиться, — пожал руку и мне Барроуз. — А это моя секретарша, миссис Нилд, и мистер Бланк, адвокат.
Общий обмен рукопожатиями.
— Довольно холодно на поле, не правда ли? — Барроуз заторопился ко входу в здание.
Он шел так быстро, что нам всем пришлось чуть ли не галопировать за ним. Мне почему-то представилось стадо крупного рогатого скота. Хуже всех приходилось мистеру Бланку, его короткие ножки двигались, как ускоренные кадры в старом кино. Но это, похоже, не испортило ему настроения, он продолжал излучать благодушие.
— Бойсе, — огляделся он. — Бойсе, штат Айдахо. Интересно, что они еще придумают?
Колин Нилд, догнав меня, улыбнулась как старому знакомому.
— Рада снова видеть вас, мистер Розен. Ваш Стэнтон просто очаровал нас.
— Фантастическая конструкция, — подтвердил мистер Бланк и тепло улыбнулся мне. — Мы подумали, он из Службы внутренних доходов.
Мори и Барроуз первыми вошли в здание, следом Прис, а за ними — наша троица.
Миновав терминал, мы вышли с противоположной стороны. Барроуз и Мори к тому времени уже загружались в лимузин, водитель в униформе предупредительно придерживал дверцу.
А багаж? — поинтересовался я у миссис Нилд.
— Никакого багажа. У нас не так уж много времени, мы планируем сегодня же ночью вылететь обратно. Если придется задержаться, купим все необходимое прямо здесь.
Это впечатлило меня, и я в ответ промычал что-то невразумительное. Наконец мы тоже разместились в лимузине и водитель тронулся с места. Скоро мы уже катили по шоссе, соединяющем аэропорт с Бойсе.
— Не представляю, как Стэнтон может открыть адвокатскую контору в Сиэтле, — допытывался Мори у Барроуза. — У него же нет лицензии юриста в Вашингтоне.
— Думаю, в ближайшие дни вы все увидите. — Барроуз предложил мне и Мори сигареты из своего портсигара.
Меня поразила одна черта в Сэме Барроузе: он умел так держаться, что его серый костюм выглядел естественным покровом, как мех у животного, а вовсе не творением английского портного. Я хочу сказать — он смотрелся совершенно органично, как зубы или ногти — просто часть его тела. То же самое относилось и к галстуку, туфлям, портсигару. Барроуз просто не замечал их, нимало не заботясь о своей внешности.
Вот оно, мироощущение мультимиллионера, подумалось мне.
Спрыгнув с лестницы, я обязательно посмотрю, не расстегнулась ли у меня ширинка. Это естественно для такой шушеры, как я, бросать тревожные взгляды украдкой. То ли дело Сэм Барроуз — он никогда не станет волноваться из-за своей ширинки. Если она и расстегнется, то он просто ее застегнет. У меня мелькнула мысль: «Хотел бы я быть богачом!»
Я почувствовал себя несчастным. Здесь мое положение было безнадежным: я и об узле-то на галстуке не догадаюсь побеспокоиться! И вряд ли когда научусь этому.
И вдобавок, надо признать: Сэм Барроуз действительно был привлекательным мужчиной — этакий красавчик в духе Роберта Монтгомери. Тут он снял свои темные очки, я увидел мешки у него под глазами и слегка воспрял духом. «И совершенно напрасно, — осадил я сам себя, — посмотри на его атлетическое сложение. Такая фигура приобретается сеансами гандбола в частных клубах за пять тысяч долларов». К тому же, наверняка, у него имеется первоклассный доктор, который не позволит своему клиенту хлестать пиво или дешевый ликер. Сэм Барроуз никогда не ест гамбургеры в придорожных забегаловках. Он вообще не станет есть свинину, а только отборную телятину или говядину. Вполне естественно, что на нем ни капли лишнего жира. От всех этих мыслей мне стало еще хуже.
Я воочию видел результаты образа жизни, предполагающего протертый чернослив в шесть утра и четырехмильные пробежки по спящему еще городу. Молодой чудаковатый миллионер с обложки «Лук» явно не собирался помирать от инфаркта в сорок лет, напротив, он планировал жить и наслаждаться своим богатством. Уж его-то вдовушке не светит наследство, что бы ни говорила на этот счет американская статистика.
Да уж, чудак, мать твою!
Жуть!
Было где-то около семи, когда наш лимузин въехал в Бойсе, и мистер Барроуз со товарищи вспомнил, что еще не обедал. Не знаем ли мы приличного ресторана в городе?
В Бойсе не было приличных ресторанов.
— Нас устроит любое место, где бы можно было легко поужинать, — пояснил Барроуз. — Жареные креветки или что-нибудь в этом роде. Нам предлагали несколько раз напитки в самолете, но поесть мы так и не успели — слишком были заняты разговорами.
Все же нам удалось отыскать подходящий ресторанчик. Метрдотель провел нас к подковообразной кабинке в задней части помещения, и мы расположились на кожаных диванчиках. Заказали выпить.
— Скажите, это правда, что основу своего состояния вы заложили игрой в покер в армейские годы? — спросил я Барроуза.
— На самом деле, игрой в кости. Шесть месяцев плавали, беспрерывно играя в кости. Покер требует умения, моя же сила в удаче.
— Не думаю, — возразила Прис, — чтоб вы заняли нынешнее положение только благодаря удаче.
— Представьте себе, это именно так, мадемуазель, — посмотрел на нее Барроуз. — Моя мать снимала комнату в меблирашках Лос-Анджелеса.
— Но ведь не удача же сделала вас Дон Кихотом, который вынудил Верховный Суд США вынести решение против монопольной политики Космического Агентства в отношении планет и спутников.
— Вы слишком добры ко мне, — склонил голову Барроуз. — На самом деле я просто хотел получить юридическое подтверждение права владения участками на Луне, так чтобы их уже никто не оспаривал. Скажите, а мы встречались?
— Да, — подтвердила Прис с сияющими глазами.
— Но я не могу припомнить…
— Это была совсем короткая встреча, в вашем офисе. Поэтому неудивительно, что вы не запомнили. Зато я вас помню. — Она не отводила глаз от него.
— Вы дочь мистера Рока?
— Да, мистер Барроуз.
Сегодня, кстати, она выглядела эффектнее, чем обычно. Волосы уложены в прическу, немного косметики — ровно столько, чтобы скрыть природную бледность, вовсе не та кричащая маска в духе Арлекина, которую я наблюдал раньше. Она приоделась в пушистую вязаную кофточку с короткими рукавами, справа на груди поблескивала золотая брошка в виде змейки. К тому же, о господи, сегодня на ней был бюстгальтер, благодаря чему образовались некие выпуклости там, где их прежде не бывало. Надо же, по такому знаменательному случаю Прис обзавелась грудью! И не только. Когда она поднялась, чтоб снять пальто, я обнаружил — ее ноги в новых туфлях на шпильке весьма и весьма недурны. Таким образом, в случае необходимости девушка вполне могла привести себя в порядок.
— Позвольте поухаживать за вами. — Бланк подскочил к Прис, чтоб помочь ей освободиться от пальто, после чего отнес его на вешалку.
Вернувшись, он с улыбкой поклонился ей и снова уселся на свое место.
— А вы уверены, что этот старый греховодник. — Он указал на Мори, — действительно ваш отец? Не пахнет ли здесь совращением несовершеннолетних? Смотрите, это карается законом!
И Бланк в неподражаемом комическом стиле ткнул указующим перстом в Мори. После чего широко всем улыбнулся.
— Ты просто сам на нее глаз положил, — заметил Барроуз, высасывая хвостик креветки и откладывая его в сторону. — А ты не боишься, что эта девушка тоже симулякр — такой же, как Стэнтон?
— Беру не глядя! — блеснул глазами Бланк.
— Она на самом деле моя дочь, — сказал Мори. Похоже, он чувствовал себя неловко, — До недавнего времени она находилась в школе.
— А теперь вернулась домой, — поддержал Бланк и заговорщицким тоном добавил, — в семью, так сказать?
Мори принужденно улыбнулся. Я вмешался, чтобы сменить тему:
— Очень приятно снова вас видеть, миссис Нилд.
— Благодарю.
— Этот Стэнтон, похоже, кое-кого испугал до смерти, — сказал Барроуз, оборачиваясь к нам с Мори.
Он закончил со своими креветками и теперь сидел, выложив локти на стол, сытый и довольный. Для человека, начинающего день с протертого чернослива, он удивительно славно управился со своим ужином. На мой взгляд, это характеризовало его с хорошей стороны.
— Так или иначе, вас надо поздравить! — констатировал Бланк и рассмеялся, довольный собой, — Вы изобрели чудовище! Попробуйте теперь изловить его! Пустите толпу с факелами по следу! Вперед!
Все вежливо посмеялись.
— А как умер в конце концов Франкенштейн? — спросила Колин.
— Обледенел, — ответил Мори, — Замок загорелся, они стали поливать его из брандспойта, и вода превратилась в лед.
— Но в следующей серии они нашли чудовище во льду, — ^ добавил я, — и оживили его.
— Он сгинул в кипящей лаве, — выдвинул свою версию Бланк, — Я' был там и вот, смотрите, сохранил пуговицу с его куртки.
Он выудил из кармана плаща какую-то пуговицу и с удовольствием демонстрировал ее всем по очереди.
— Пуговица всемирно известного чудовища Франкенштейна!
— Да брось, Дэвид, это же от твоего костюма, — отмахнулась Колин.
— Что! — притворно возмутился Бланк, затем внимательно вгляделся в свою находку и вздохнул: — Точно, этомоя пуговица!
Он снова расхохотался.
Барроуз тем временем, закончив обследование зубов при помощи собственного ногтя, обратился к нам с Мори:
— Какую сумму вы вложили в этого робота?
— Около пяти тысяч на двоих, — ответил Мори.
— А сколько такая штука будет стоить при поточном производстве? Скажем, если выпускать их несколько тысяч?
— Черт, — поколебался Мори, — я бы назвал сумму в шестьсот долларов. При условии, что все они идентичны, имеют одинаковое управление монадой и аналогичные программы.