— Удивительно похоже на «сверхов», — заметил Раван, выслушав короткую выжимку из выкачанной информации.
— Сходство есть, — согласился Дерек. — Но это все же что-то другое, возможно, подчиненная по отношению к «сверхам» структура. Но то, что ей колом в глотке стояла солидарная страна, однозначно. И мне это очень не нравится. Надо проверить, что там, в этом самом Разломе. Но это рискованно.
— Жить вообще рискованно, дорогой мой зять, — криво усмехнулся бывший великий князь. — Мы и так уже неизвестно где. И Разлом — единственный наш шанс отсюда выбраться. Почему-то я в этом уверен.
— Даже так? — приподнял бровь дварх-полковник, интуиции его царственного тестя следовало доверять. — Но сначала разведка. Пошлем несколько истребителей.
— Причем тех, кто побывал в мини-вселенной «сверхов», — уточнил Раван. — Они на крейсере. Опять же не могу сказать, почему нужно поступить именно так, но нужно. Чувствую, что нужно, словно кто-то невидимый подсказывает.
— Ну, раз нужно, значит так и сделаем, — кивнул Дерек.
Глава 6.2
Подташнивало, ныла голова, зато спина и ягодицы, которые после вчерашней порки вымоченными в соленой воде розгами, должны были нестерпимо болеть, не болели, как ни удивительно. Нори опять наказали за непокорность, ведь она отказалась ублажать воспитателей, как им хотелось, особенно тем самым, отвратительным способом. Уж лучше порка, чем потом чувствовать себя оплеванной и опущенной. А потом, пока девушка приходила в себя, постанывая от боли и пытаясь сползти с лавки, на которой ее пороли, воспитатели между собой заговорили о том, что непокорную дрянь стоит отдать раньше срока, толку с нее все равно не будет. Кому отдать? Она не знала, но помнила, что по достижении двадцати лет воспитанники через месяц-другой куда-то исчезают. Куда? Никто не знал, а спрашивать было нельзя — задавать вопросы их отучили еще в раннем детстве, очень жестоко отучили, за один вопрос весь вечер приходилось стоять на коленях в ванночке с мелкими железными шариками, плюс, конечно, порка. И ограничение пайка вдвое на декаду, как минимум. После пары попыток даже самый глупый ребенок усваивал, что задать вопрос — это страшное преступление, за которым следует немедленное и очень болезненное наказание.
Видимо, Нори отдали, поскольку она уснула, а проснулась только сейчас, не понимая, где оказалась. Главное теперь молчать и кланяться новым воспитателям, стараясь выполнять любые их пожелания и надеясь, что ее не заставят снова делать гадкие вещи. Девушка попыталась было открыть глаза, но не смогла — они не открывались! А через пару мгновений до Нори дошло, что она не дышит. Девушка в ужасе задергалась, резко села и… у нее это получилось. Она резко вдохнула приятно пахнущий воздух, никогда не ощущала настолько приятных запахов, и закашлялась. А откашлявшись, продрала глаза и отчаянно завизжала от страха — Нори сидела в яме со слизью, находящейся в желудке какой-то огромной твари. Неподалеку она заметила еще ямы, в которых виднелись очертания человеческих тел. Одно из этих тел девушка даже узнала — это был Лени, шапочно знакомый воспитанник из другой группы, очень ершистый и не раз за это наказанный воспитателями.
— Тише, милая, все порядке, — заставил Нори вздрогнуть чей-то ласковый женский голос. — Ты в госпитале, ты была больна, тебя вылечили.
Рядом с ямой стояла улыбающаяся молодая женщина с заплетенными в косу длинными черными волосами. Девушка тут же подхватилась на ноги и поклонилась госпоже воспитательницы, поприветствовав ее привычным образом — униженной просьбой о милости к ничтожной воспитаннице.
— Вот же сволочи… — непонятно кому тихо сказала женщина. — Не беспокойся, милая, я не воспитательница, я Целительница. Меня зовут Ксения. А тебя?
— Нори… — несколько растерялась девушка, никто и никогда еще не спрашивал, как ее зовут, да она и сама узнала, что это ее имя только лет в десять, когда воспитатели переписывали детей, до того росших как дурная трава в поле, в толстый гросбух.
— Мы не ваши воспитатели, — грустно повторила Ксения, явно что-то понявшая, но что именно было неясно. — Мы нашли вас в космосе.
Нори очень хотелось спросить, что такое космос, но она помнила, что спрашивать ни в коем случае нельзя. Очень не хотелось снова вставать коленями на железные шарики, это больно настолько, что при одном воспоминании слезу вышибает.
Целительница укоризненно покачала головой, после чего повела рукой, и Нори увидела какую-то жуткую, пугающую до онемения конструкцию, похожую на клубок полусгнивших золотистых нитей, они одним своим видом вызывали тошноту. Одна из них вдруг резко приблизилась, стала огромной, и Нори увидела, что по ее поверхности тут и там разбросаны ямы, в которых виднелись очертания человеческих тел. Они одно за другим проплывали мимо, и Нори многих узнавала — это были воспитанники из разных групп. А в одной яме она вдруг увидела саму себя!
— В этой вот странной штуке мы вас и нашли, почти все были мертвы, удалось спасти только тебя и еще семерых, — объяснила Ксения, с сочувствием глядя на несчастное дитя, ни разу в жизни не видевшее даже капли доброты. — Ты не знаешь, как вы там оказались?
— Не знаю, госпожа Целительница, — снова поклонилась Нори. — Мне известно только, что воспитанников после восемнадцати куда-то отдают, а куда нам не говорили.
Да уж… Аарн смотрела на девушку и понимала, что та действительно ничего не знает. Об этом же говорило и сканирование ее куцей памяти, в которой нашлись только воспоминания о жизни в жутковатом интернате, где детей учили одному — беспрекословно подчиняться любому, даже самому отвратительному приказу, очень жестоко наказывая за неповиновение. Однако опыт говорил (особенно если вспомнить Ирну ран Сав и несколько ее пребывающих в разных временных потоках субличностей), что Нори может быть опасна, сама не осознавая того. Поэтому придется подержать ее и остальных выживших пока взаперти, обеспечив всем возможным комфортом. Ну и Целители Душ с несчастными детьми одновременно поработают. Их надо привести хотя бы в относительный порядок, поскольку психология у них сейчас полностью рабская, даже вопросы задавать боятся.
Ксения отвела Нори помыться после ти-анх, стараясь обращаться с девушкой как можно более ласково, но та все равно шарахалась от любого движения, и в душе Целительницы то и дело вспыхивал гнев на тварей, сотворивших такое с ни в чем не повинными детьми. Самое страшное, что все эти дети были природными эмпатами! Очень сильными эмпатами! А некоторые и магами, в воспоминаниях Нори было три эпизода, когда кто-то из воспитанников использовал телекинез. Вот только таких тут же увозили из интерната.
Когда Нори привели к роскошному столу и сказали, что она может есть, что пожелает и сколько пожелает, девушка несказанно удивилась, это было невозможно просто потому, что невозможно. Такого никогда не бывало! Она долго не решалась взять ничего, пока Целительница с тяжелым вздохом не приказала ей есть досыта. А когда Нори наелась, отвела ее в роскошное помещение с огромной гостиной и восемью спальнями, и оставила в там в компании Кирта, которого отдали года три назад, он как-то раз поделился с наказанными голодом младшими детьми своей пайкой, за что был жесточайше выпорот перед всем интернатом — запрет помогать друг другу был только немного слабее запрета задавать вопросы.
— Привет, малая! — улыбнулся Кирт, когда Целительница покинула их. — Рад, что ты жива.
— Привет, — несмело улыбнулась Нори, испуганно оглядевшись в желании убедиться, что за ними никто не наблюдает. — Слушай, я ничего не понимаю… Не бьют, кормят такими вкусностями, что и у воспитателей не было…
— А я, думаешь, понимаю? — вздохнул парень, садясь в мягкое кресло. — Биокомп, подай, пожалуйста, два стакана кисло-сладкого сока.
На столике перед ним тут же появились красивые стаканы с каким-то светло-синим напитком.
— Ой… — потыкала в них пальцем Нори. — Это че-е-е-г-о-о?..
— У этого биокомпа можно вот так любой еды или питья попросить, — объяснил Кирт, улыбнувшись ее реакции. — Я поначалу тоже пугался, потом привык. Бери, у них тут все вкусное!
Девушка взяла стакан и осторожно отпила. У нее глаза полезли на лоб — действительно, никогда такой вкуснотищи не пила. Она с удовольствием выпила сок и уже смелее начала оглядываться. Гостиная выглядела изумительно, мягкие кресла и диваны так и звали к себе. Вот только далекий, почти незаметный гул и легкая вибрация вызывали беспокойство.
Нори тоже села напротив Кирта и на некоторое время умолкла, не зная, о чем говорить — общение между воспитанниками в интернате не приветствовалось, поэтому каждый привык обходиться своим собственным обществом.
— Не желаете посмотреть интересный инфофильм? — неожиданно раздался чей-то безразличный голос.
— Ой! — подпрыгнула испуганная Нори.
— Прошу не беспокоиться, я биокомп, иначе говоря, компьютер каюты, в которой вы находитесь, я не живой, а искусственно созданный, чтобы выполнять различные работы.
— А… — немного успокоилась девушка, говорящие компьютеры были и в интернате, правда, общались с ними только воспитатели, воспитанникам это было строжайше запрещено.
— А что такое инфофильм? — осмелился задать вопрос Кирт, вызвав тем самым буквально шок у Нори. Она смотрела на него с вытаращенными глазами и приоткрытым ртом, что парень, конечно, заметил. — Мне сказали, что здесь можно спрашивать, и никто тебя за это не накажет. Вот я и проверил…
— А-а-а-а… — только и смогла выдавить девушка, подивившись про себя смелости товарища, она бы не решилась на такое.
Выслушав объяснения биокомпа, воспитанники переглянулись и согласились Стена напротив превратилась в огромный голографический экран, на котором начали разворачиваться приключения трех отчаянных друзей, совершенно случайно попавших на обучение в магическую Академию, провалившись в блуждающий портал, хотя собирались пойти учиться на пилотов космических кораблей. Уже через пять минут Кирт и Нори забыли обо всем, восторженно наблюдая за эскападами молодых нахалов, вытворяющих такое, что в интернате их за десятую часть сотворенного запороли бы насмерть. А воспитатели Академии почему-то спускали им это с рук. Совершенно непонятно почему.