Два дня назад самые распространенные газеты Запада вышли с репортажами о бесчеловечных преступлениях имперцев, описывая убийства ими мирных жителей, женщин и детей. Вот только на следующий день произошло нечто страшное — ведущие журналисты этих самых газет были найдены в своих домах и квартирах прибитыми к входной двери за языки и руки. Большими гвоздями! Над каждым висела надпись: «Лгать вредно для здоровья!». Это ввело остальных журналистов, привыкших к полной безнаказанности, буквально в ступор. Что же это получается, их теперь за статьи, написанные по заказу, будут вот так наказывать?! Ну уж нет, пусть сами пишут то, за что с человеком могут это сотворить!
Безжалостность имперцев приводила в ужас, у них, похоже, имелись четкие планы преобразования планеты, и они этим планам строго следовали, уничтожая всех, кто мог им помешать. Это было страшно и непонятно, от такого в западном обществе отвыкли и заново привыкать не хотели. Это же неправильно — отвечать за свои слова! Это кошмар! Это нарушает свободу слова! Человек имеет право говорить все, что пожелает! Без ограничений! И не нести за это никакой ответственности. К глубокому сожалению заинтересованных лиц, с момента прибытия имперцев это стало не так. И за оскорбление теперь можно было лишиться жизни. Чудовищно!
В большом полукруглом зале собралось около трех десятков журналистов — аккредитацию дали только самым известным мировым изданиям. Их всех заставили пройти через сканирующие рамки, проверили записывающую аппаратуру, и двух человек задержали, обнаружив у них что-то недозволенное.
Прошло еще несколько минут, и на трибуну вышел уже хорошо знакомый землянам профессор Корвинт в сопровождении высокого офицера в черной форме и молодой, красивой дамы в деловом женском костюме.
— Доброй день, дамы и господа! — по-русски поздоровался он. — Меня сопровождают полковник Сергей Иванович Никитин, директор социального департамента, и Ирина Декстеровна Норман, директор культурного департамента. Я же со вчерашнего дня возглавляю информационный департамент, в ведении которого находится, в том числе, и пресса. Для начала хочу сообщить вам регламент. Если вы хотите задать вопрос, то встаете, называете свое имя, название газеты и страну. Каждый из вас сможет задать один вопрос, воплей и перекрикиваний друг друга мы не потерпим, и журналисты, так себя ведущие, будут удалены с пресс-конференции. Начнем с вас, вижу вам, невтерпеж.
— Джейк Синтон, «Дейли Экспресс», Великобритания, — скороговоркой выпалил указанный. — Господин профессор, как вы можете прокомментировать случившееся вчера утром с журналистами шести самых крупных газет?
— А что с ними случилось? — насмешливо приподнял бровь тот.
— Их обнаружили прибитыми за языки и руки к дверям! — буквально взвизгнул от возмущения журналист.
— Не надо было лгать, — усмехнулся профессор. — Отныне такое наказание положено за публичную ложь в прессе. В интернете ложь больше никому не доступна, только в газетах. Думайте, что пишете, господа журналисты, за написанное придется отвечать, причем не тем, кто вам поручил написать именно так, а вам. О, заказчики ответственности тоже не избегут, но первыми пострадаете вы. Время безнаказанности за слова закончилось.
Того, что имперцы спокойно признают свою вину в случившемся, акулы пера все-таки не ожидали, думали, что они начнут юлить и изворачиваться, и их можно будет поймать на лжи. Однако признали, и в зале воцарилось ошеломленное молчание, а потом собравшиеся дамы и господа отчаянно загалдели.
— Но это же жестоко! — выкрикнул Джейк Синтон.
— Жестоко, — кивнул профессор Корвинт. — К сожалению, до таких, как вы, привыкших к свободе лжи и свободе поливания других грязью, иначе не доходит. Запомните раз и навсегда! Отныне за ложь, оскорбления, травлю и прочую мерзость с вас, лично с вас, спросят! И вы заплатите своей болью. А если до кого-то не дойдет и он продолжит в том же духе, то и жизнью. На этом данный вопрос считаю закрытым.
— Корвин Грамп, «Вашингтон Пост», США, — встал длинный, худой джентльмен, таким, если исходить из классики, следовало выглядеть как раз англичанину, а не американцу. — Что следует ожидать от вас западному миру в дальнейшем?
— Ничего, — усмехнулся имперец. — Живите себе спокойно, не пытаясь снова стать гегемонами хоть в чем-либо. С нормальными американцами, англичанами, немцами и французами мы уже вполне себе сотрудничаем. Но не с правительствами, которых у вас, впрочем, пока нет. Ваше руководство уничтожено. А если новое продолжит ту же бесчеловечную политику по отношению к другим странам и своему населению, навязывая им вашу скотскую демократию и либерализм с толерантностью на пару, то последствия вам не понравятся. Проповедь и поддержка деструктивных идей отныне запрещена. Иначе говоря, национализм, либерализм, ЛГБТ, БЛМ и прочая мерзость. Все ваши слова о том, что все это хорошо и правильно, нас ни в малейшей степени не волнуют. Для нас вышеуказанные извращения — психические заболевания. Отныне представители ЛГБТ не имеют никакой защиты и государственной поддержки, мы даже расследовать нападения на них не станем, если они опять примутся навязывать нормальным людям свою мерзость. Будут сидеть тихо и не выставляться — доживут свои бесполезные жизни. Начнут снова лезть всем на глаза — получат по полной программе. Нам безразлично, чем люди занимаются дома, не выставляя это напоказ. Выставили? Будьте любезны ответить.
— Но это же неправильно! — выплюнул американец. — Это же дискриминация!
— Да хоть деменция, — пожал плечами профессор. — Нам плевать, что вы об этом думаете. Но распространение деструктивных идей по планете мы остановим. Любой ценой. Западные страны смогут спокойно жить, пока соблюдают некоторые нехитрые правила. Список правил будет распространен сегодня в семнадцать часов дня. Однако озвучу основы. Преступность запрещена в любой форме, наказание — смертная казнь на месте преступления. Имперское гражданство получает только человек, отработавший на империю десять лет. Гражданам западных стран недоступны космические полеты, наша медицина и подавляющее большинство имперских технологий, получить их они не смогут никоим образом. Кое-что будет продаваться, причем намного дешевле, чем ваши товары. Например, шкафы стазиса вместо холодильников, в них приготовленная еда останется свежей и горячей до сотни лет. Все школы мира отныне будут являться имперскими и преподавать имперскую программу. Обучение будет вестись исключительно на русском языке. У нас есть способ быстрого обучения языку, так называемая гипнограмма. Учебниками, необходимыми принадлежностями, форменной одеждой и питанием дети будут обеспечиваться бесплатно. Из неблагополучных семей дети будут изыматься и воспитываться в имперских интернатах на планетах Лейта и Ирина, точнее, Ирина — луна, но ненамного меньше Земли.
Журналисты слушали его с обреченным видом, понемногу начиная понимать, что возврата к старому не будет, как бы этого ни хотелось. Они надеялись, что имперцы такие же, как они сами, только притворяются другими. Но, похоже, не притворялись. И это пугало до смерти.
Много еще вопросов задали профессору Корвинту и его спутникам. Они подробно отвечали, освещая жизнь на планете Земля после пришествия империи. В чем-то она, возможно, будет даже спокойнее и сытнее, но вот амбиции разных уважаемых господ удовлетворять больше никакой возможности не будет. А если они все же попытаются, то пополнят собой кладбищенскую аудиторию. Всем стало ясно, что имперцы будут добиваться своего любой ценой.
Но прежде других это поняли те самые уважаемые господа, которые посылали журналистов на пресс-конференцию. Но сдаваться они не собирались. Понимали, что это война, тайная война не на жизнь, а на смерть. Пускай, власть из рук они все равно не упустят. Слишком она была для этих тварей сладка.
Глава 24
— Первые две недели миновало, — Николай Александрович обвел взглядом собравшихся на совещание в большой кают-компании «Снегиря». — Могу с удовлетворением констатировать, что основные цели операции достигнуты. Начального ее этапа, естественно. Хоть и не без сложностей.
Он встал и с задумчивым видом прошелся вдоль стола, за которым сидели собравшиеся. Таорай кё Орхат, Иван Корвинт, Джек Дартсайд, Иван Булыгин, Сергей Дейнего, Федор Ломакин, Сергей Герасимов, Кирилл Шадрин, адмирал Игорь Красин и помолодевший генерал КГБ Иван Доринин, найденный Дашей Симоненко. Плюс эпидемиолог, профессор Олег Шукшин. Пока что речь шла о главном — военных и социальных вопросах, поэтому участвовали, в основном, офицеры, безопасники и социологи. Остальные вопросы решались в рабочем порядке, а эти требовали подбития итогов.
— Начнем с военных, — продолжил капитан. — Игорь Михайлович, вам слово.
— Всех приветствую, — проскрипел ирху. — Гос… То есть, простите, товарищи. Разработанная нами операция аннексии планеты прошла практически по плану, за исключением некоторых мелочей. Однако хочу озвучить их, поскольку кое-что вызывает у меня нехорошие подозрения. Похоже, мы многое не предусмотрели.
— Все предусмотреть и невозможно, — заметил Сергей Герасимов, бывший полковник Генштаба, у них, похоже, был старый спор.
— Может быть, — недовольно прищелкнул жвалами адмирал Красин. — Но стремиться к идеалу должно. Вернемся к делу. Главной своей задачей в прошедшей операции я считал избавление противника от оружия массового поражения любого типа. То есть ядерного, химического и биологического. О первом не стоит и говорить, радиацию скрыть на планете от сканирования с орбиты невозможно, поскольку скрывающих дзарт-полей местные не знают. В результате все заряды были либо аннигилированы на месте, либо вывезены в соседнюю звездную системе и сожжены в короне звезды. То же самое касается химического оружия — были аннигилированы все склады, где улавливались хотя бы самые слабые микроследы всех известных отравляющих веществ. А вот биологическое — это куда более сложный вопрос. Оно может разрабатываться в огромном числе микробиологических лабораторий, расположенных практически где угодно. Да, все обнаруженные лаборатории были выжжены нашими разведывательными группами еще до начала операции, однако я более, чем уверен, что обнаружили мы не более половины. А то и меньше. В то время, как они могут обладать весьма опасными для населения возбудителями болезней. Та же история с Черной чумой гово