– Любить. Больше ничего не остается. Иди и сделай это чем-то вечным. – Элис смахнула непрошеную слезу, заметив, что Вик в точности повторила ее движение. Невесты всегда плачут на свадьбах, даже те, что привыкли видеть смерть, а не любовь.
Мир казался абсолютно нереальным. Элис стояла у деревянной арки, украшенной гортензиями, держа в руках букет из едва распустившихся фрезий. Рядом переминались с ноги на ногу Мика и Принцесска – Костра решила не вклиниваться в стройный ряд молодых подружек невесты. Напротив пустовало одно место в ожидании Эвана, а два других заняли Астор и Пламенный, который улыбался своей привычной улыбкой самца-обольстителя, несмотря на то что в первом ряду расположилась его жена. Сияющая даже не пыталась изобразить счастье – у нее на лице крупными буквами мигало отвращение к происходящему. И только сейчас Элис смогла рассмотреть то, чего не видела во взгляде сестры Ветра до этого, – ревность. Она не ненавидела Вик, она ревновала брата. Судя по рассказам, Ветер души не чаял в Сияющей – не зря же он так самоотверженно умер за нее. И так опрометчиво глупо и легко прощал серьезные обиды. И когда она вошла в их дом, она ждала, что Ветер упадет к ее ногам от счастья – как было всегда. Но вместо этого она встретила хоть и скрытое, но осуждение, увидела в глазах Ветра другую любовь, чужую, не принадлежащую ей. И тогда, привыкшая быть единственной настолько любимой женщиной брата, Сияющая взбунтовалась и испугалась. Прошлое Вик ни при чем – будь она хоть самой идеальной кандидатурой по меркам вселенной Ветра, Сияющая все равно посчитала бы ее неподходящей. Видимо, в этом тандеме она только позволяла себя любить, а Ветер – до краев наполненный любовью – с радостью принимал это позволение. И теперь появился кто-то, кто не только забирал часть его любви, но и отдавал не меньше. И Сияющая тут же сошла со своего пьедестала любимой сестры, которой все позволено и все прощается. Она была единственной – и в целом так себе – семьей Ветра, а теперь Вик станет его женой, семьей, другом и опорой.
Элис отвела взгляд, стараясь отложить эти размышления на потом. Сегодня только чистое счастье – больше ничего не допускается. Пастор появился из-за арки, занял свое место, и все встали. Ветер, смущенный и волнующийся, поправил воротничок рубашки, расправил спину и стал, кажется, еще на несколько дюймов выше. Зазвучала музыка, и в проходе появилась Лин, что с радостью взяла на себя роль девочки-с-лепестками. Она улыбалась и даже слегка подпрыгивала, когда шла по проходу и рассыпала белые лепестки. Когда цветочная дорожка достигла алтаря, она чинно сделала книксен и ушла к Костре – наблюдать за «самой настоящей свадьбой».
В какой-то момент все замерло. Гости затаили дыхание и устремили свои взгляды к Эвану и Вик, которые вышли на дорожку. Невеста выглядела божественно. Кружевное платье с лифом на запах, рукавами, которые от локтя шли солнцем и свисали длинным углом чуть ли не до земли. Юбка – как и рукава: спереди оголяла колени, а сзади – стелилась полукруглым шлейфом. Крупное кружево, сделанное вручную, в несколько слоев наложенное друг на друга, создавало эффект невесомости и очень гармонировало и с татуировками, и с ковбойскими сапогами. Вик отказалась от фаты, но выбрала себе венок из едва распустившихся фрезий – нежный и свежий. Из таких же цветов покрупнее был сделан ее букет. Серебряное облачко блестело в вырезе, а волосы, завитые крупными локонами, от середины переходили в бирюзовый. Так в мире Ветра жены показывали привязанность к мужу – красили волосы в его цвет. Вик втайне сделала то же – ей очень хотелось соблюсти все важные традиции, показать, насколько Ветер ей дорог.
Эван вел невесту к алтарю и снова становился в глазах Элис тем взрослым мужчиной, который командовал всеми в ночь ее прибытия: мудрым, старшим, ответственным за всех. Все взгляды были прикованы к ним, радость и любовь можно было почувствовать кожей, вдохнуть вместе с ароматом многочисленных цветов, что украшали площадку. Эван обнял Вик, поцеловал ее в лоб почти отеческим жестом и вложил ее руки в руки Ветра. Элис заметила, как в глазах обоих парней блеснули слезы – самый искренний и честный показатель чувств. Она не слушала слова пастора – просто наблюдала за людьми вокруг. За утирающей слезы Кострой, которая периодически утыкалась в плечо Роджа (его усы тоже подозрительно блестели). За Лин, чьи глаза были так широко раскрыты, словно она увидела восьмое чудо света. За Иргом, который прятался в тени сада – он бойкотировал свадьбу со дня объявления помолвки, но, естественно, пришел понаблюдать и повариться в своей желчи.
– Время ваших клятв друг другу, – произнес пастор, и Элис вновь вернула свое внимание молодым.
– В своей жизни я давала только одну клятву – защищать свою планету. И сдержала ее до последнего вздоха. А сейчас я клянусь защищать нашу любовь от горечи и пустоты, оберегать нашу семью от непонимания и злости, хранить верность тебе и своему выбору. Перед лицом Единой Вселенной!
– Перед лицом Единой Вселенной! – вторили Вик. Она обернулась и увидела группу ребят, которые так же, как и она, держали ладони у сердца. Знакомые лица, одинаковые татуировки и гордость в глазах. Ее бывший отряд поддерживал ее сейчас – в день свадьбы. Элис почувствовала волну благодарности. Она нашла их. Через социальные сети, фото в интернете, одного через другого. Понадобилось много сил и времени, но этот момент единения и поддержки стоил всех этих забот.
– Я не буду клясться Всемогущими Стихиями и Безграничными небесами. Как и нашей общей Вечностью. Я хочу любить тебя столько, сколько хватит сил, сколько Солнце будет всходить над нашей крышей. Я хочу делать тебя счастливой каждый день, делить твои страхи и парить от твоей улыбки. Я хочу быть твоей опорой и домом, твоим мужем и другом, твоим ветром и твоими крыльями. Я хочу, чтобы ты стала моим Вихрем. И я сделаю все, чтобы эти желания стали нашим с тобой настоящим. Я люблю тебя, Виктория Саммерсэт, будущая Поднебесная.
– Я люблю тебя, мой Свободный Ветер.
Пастор протянул им серебряные кольца и уже через мгновение позволил наконец поцеловаться как мужу и жене. Элис больше не могла сдерживать слезы. Они дали друг другу имена, как положено в их Вселенных, обменялись клятвами и кольцами, скрепили свою любовь перед друзьями, семьей и сослуживцами. Возможен ли более крепкий союз? Элис искренне верила, что нет. Она единственная во всем доме знала, что у Ветра есть еще один подарок для Вик – он не зря назвал ее своими крыльями, ведь именно их он набил себе на месте шрамов от настоящих.
Элис, вытирая слезы, двинулась к молодоженам – обнять и поздравить. Она чувствовала себя странно, словно эмоции могли разорвать ее на сотни маленьких Элис, и одна из них оказалась бы наполнена завистью. Да, ей было стыдно это признавать, но в глубине души она завидовала друзьям, мечтала о том, что кто-то так же полюбит ее. А какая девушка об этом не мечтает? Тем более обнимая самого прекрасного и преданного жениха на свете. Элис покрепче прижалась к Ветру и тихонько шепнула:
– Ты сбережешь ее.
Никаких просьб и советов – только уверенность. Если она и была в чем-то уверена до конца, так это в Ветре.
– Спасибо за все. И за них. – Всхлипывающая Вик обняла Элис и поцеловала в щеку, оставляя след помады.
– Я знаю, как для тебя важно твое прошлое. Твой отряд должен был быть здесь.
Бэнд, затихший на время произнесения клятв, снова заиграл одну из популярных песен – Вик часто ее мурлыкала себе под нос, – и, обнявшись, новоиспеченные муж и жена прошествовали в другую часть сада, где всех ждал праздничный обед, тосты и танцы. Элис под руку с Эваном шагала следом, улыбаясь этому сказочному дню, гостям и совсем немного – парню, что шел рядом с самого первого дня в этом мире и прямо сейчас.
Когда все наконец расселись по своим местам, Элис смогла вздохнуть спокойно. Хотя яркое желание ударить Сияющую клокотало где-то внутри. Никогда еще в жизни Элис не хотелось причинить вред кому-то из людей. Сестра Ветра чинно прошла к своему месту, молча села, отказалась произносить тост и смотрела на всех с таким презрением во взгляде, что Элис беспомощно сжимала и разжимала кулаки, мечтая стереть это выражение с ее бледного узкого лица. Зато вот муженек Сияющей источал флюиды, улыбался всем вокруг и вел себя как последний бабник. Эти двое настолько контрастировали между собой, что в голове возникал только один вопрос: как они вообще поженились? То, что между ними могла вспыхнуть страсть, не удивляло никого – в Пламенном она и вовсе никогда не потухала и не распространялась исключительно на жену. Но теперь? На фоне безумно счастливых молодоженов эта парочка выглядела совсем удручающе и даже как-то противно.
– Ты в ней дыру прожжешь взглядом. – Мика вывела Элис из раздумий. Локон над ухом слегка трепетал на ветру и щекотал голову Элис, когда Микалина наклонилась к ней.
– А ты в нем, – она кивнула в сторону Пламенного, и Мика тут же вспыхнула. – Хоть Сияющая и выглядит как кусок скептического льда на этом празднике, но она все еще его жена. Будь осторожней, Мика.
– Да я же… Я же ничего…
– Остынь. Перед совестью своей оправдывайся, а не передо мной. Вон брала бы пример с Серены. – Элис перевела взгляд на столик, за которым сидела флорист. Так уж совпало, что рядом с ней расположился отряд Вик. Стю – огромный, широкоплечий парень с тяжелой челюстью и светлыми длинными ресницами – весь день не отходил от Серены и – как казалось по ее полуулыбке и пальцам, которые так и норовили поправить волосы каждые десять секунд, – очаровал ее.
– Думаешь, у них что-то выйдет?
– Я ничего не думаю, Мик, я просто наслаждаюсь моментом.
– Кто ты такая и что сделала с малышкой-истеричкой? – беззлобно подколола Мика, приподнимая свой бокал с шампанским и салютуя им Элис.
– Я выбила из нее всю дурь. Или выколола… – Элис опустила голову, демонстрируя свою татуировку. – Забудьте ее, она не вернется.
Ответное хмыканье Микалины можно было расценить двояко, но Элис оставила за собой право считать это одобрением. Тем временем рядом с ней поднялся Эван – ему предстояло сказать поздравительную речь. Элис заметила, как беспокойно он барабанил пальцами по столу – признак волнения. За время совместной жизни в этом доме она успела выучить какие-то маленькие особенности и привычки каждого, хотя раньше такой внимательности за собой не замечала. Роджер похрустывал костяшками пальцев, когда был в чем-то не уверен или задумывался – этот звук просто выводил из себя, но Элис старалась держаться. У Эвана, например, заметнее и ярче становилась гетерохромия, когда он злился. Костра слегка пританцовывала, когда готовила – особенно, если думала, что ее не