Элис казалось, что мир рушился прямо здесь и сейчас. Это было уже слишком: Эван, Серена, Микалина… Хоть кто-то остался в своем уме, хоть кто-то был действительно тем человеком, которым хотел казаться? Она лишь кивнула Серене, пытаясь улыбнуться, но паника пожирала ее изнутри, не давая возможности думать или хотя бы дышать полной грудью.
– Восемнадцатый дом по Флинт-стрит! Быстрее!
– Как скажете, мисс.
Безликий таксист лихо вывернул из переулка, что-то попутно спрашивая у Элис, но она не слушала и даже не смотрела на него. Она знала, что увидит дома. Что услышит и как отреагирует. Где-то внутри у нее плескалась надежда, что ее предположения не оправдаются, но когда история складывалась лучшим образом? Беды ведь по одной не приходят – только толпой, вместе же не так страшно ломать людей, верно?
– Не волнуйтесь так, мисс. Самое страшное в этом мире не случается, а с остальным можно справиться. – Таксист говорил мягким, успокаивающим голосом, который всегда располагает к беседе. Видимо, это обязательное условие для приема на работу в этой сфере: за всю жизнь ей ни разу не попалось водителя-хама, зато поболтать хотелось абсолютно с каждым.
– Самое страшное, как вы сказали, просто случается – и все. А вот как жить вечно с тем предательством, что ты совершил? Не знаю, что и хуже…
– Хуже быть зарытым в землю и не иметь возможности даже извиниться. Время притупляет все, мисс. Не лечит, не стирает – так, припорашивает пылью, и боль уже не так бросается в глаза.
– Может быть… Все может быть. Я столько умных мыслей и историй услышала за последний месяц, что, кажется, сейчас взорвусь. За все свои прошлые годы…
– В жизни же так всегда. Каждому есть что сказать, да только слушать никто не хочет. А жизнь-то – она каждого научила хоть чему-нибудь, уж поверь старому таксисту.
Только сейчас Элис взглянула в зеркало и увидела улыбающийся взгляд выцветших глаз, окруженных морщинками. По рукам, так уверенно держащим руль, водителю можно было дать лет так пятьдесят пять – шестьдесят, и, судя по всему, всю свою жизнь он отдал выслушиванию чужих историй за рулем любимого такси. Вот уж где действительно кладезь жизненной мудрости.
– Мы приехали. – Таксист затормозил у калитки, и Элис тут же сорвалась с места. – Удачи вам, мисс!
– Спасибо! – бросила она через плечо, закрывая дверь автомобиля. Элис бежала так, словно от этого зависела чья-нибудь жизнь. Распахнув дверь, она остановилась на пороге, переводя дыхание и осматривая их вечное место сбора. Ветер обнимал Сияющую, которая прятала лицо у него на плече. Если можно было бы – она бы растворилась в нем, так сильно поднебесная вжималась в брата. Вик в другом конце комнаты успокаивала Микалину, у которой на руках отчетливо виднелись царапины и кровь. Как и у Эвана, который стоял точно посередине этого импровизированного ринга. Костра, сидела в своем кресле, устало прикрывая ладонью глаза – запах ее травяной настойки от давления витал в воздухе, вместе с запахами алкоголя, слез и чего-то сладковато-гниющего. Присмотревшись, Элис обнаружила сидящего на лестнице Ирга, который хищно и отвратительно ухмылялся, потягивая свой страшный питательный коктейль. Этому засранцу только попкорна не хватало для просмотра увлекательного, на его взгляд, шоу.
– Милая, ты приехала… – Костра тяжело вздохнула, и Элис опустилась у ее ног, обнимая заплаканную женщину.
– Что тут произошло? – Элис по привычке обращалась к Эвану – как к ментору и вечному герою этого дома.
– Сияющая и Микалина подрались…
– Это я и без тебя вижу, умник! Кто-нибудь адекватный расскажет мне, что случилось в нашем доме?
– Они не подрались! Сияющая просто напала на Мику, расцарапала ей лицо, волосы вырвала… Ребята едва успокоили эту бешеную!
– Виктория, следи за речью. – Ветер напрягся, ожидая очередной схватки.
– Я буду говорить, что думаю! Твоя, – она запнулась, – сестра сама виновата! Выйти замуж за этого отъявленного бабника! Чего она еще ждала?!
– Я ждала, что на свадьбе моего брата его новая семья не полезет в постель к моему мужу! – Взгляд Поднебесной был настолько печальным и жестким, что Элис впервые подумала о том, как, наверное, Сияющая любила Пламенного.
– Семья здесь ни при чем. Это все я, только я виновата. Не ругайтесь из-за меня, пожалуйста.
Элис хоть и замечала все эти маленькие звоночки в поведении Микалины, но так была занята сначала своим счастьем, а потом разборками и обидами, что просмотрела, как изгрызла себя подруга за содеянное. Микалина затравленно смотрела на всех, избегая Сияющую, и по ее исцарапанному лицу катились слезы. Элис не могла понять, как они пришли к такому. Как Мика не сдержалась и переспала с Пламенным? Хотя она была так одинока, а этот соблазнительный подонок источал тестостерон, не обращая внимания на находящуюся рядом жену. Элис все больше задумывалась о том, что кто-то все-таки пишет их историю: ну не могли они так бездарно разрушить свой уютный маленький мир.
– Виновата не только ты, Мика. Пламенный тоже в этом участвовал.
– Она его соблазнила, стерва!
– Да ладно! – Вик вскочила, заступая собой подругу. – Единая Вселенная, да ты слепая, что ли? Твой муженек одним взглядом раздевал каждую встречную девушку, не стесняясь тебя! Только полная дура может отрицать, что Пламенный соблазнил нашу Мику!
– Да подумаешь, мужик изменил! – Родж всплеснул руками, отмахиваясь от происходящего, как от назойливого пустяка. – Покажи мне хоть одного такого, кто ни разу налево не ходил? У нас в природе это, так сказать, предрасположенность к траху на стороне. Развели тут неведомо что из-за такой глупости! Бабы – они и есть бабы, тьфу!
– Роджер! – Костра вскочила, схватила его за ворот рубашки и потащила наверх, попутно ругая и хлеща фартуком, который она ловко сняла с пояса. Элис выдохнула, потому что тирада Роджа могла обернуться ему парой сломанных конечностей – это читалось по лицу Сияющей, Ветра и даже Сэма, который до этого тихо сидел. Астор помогал Костре тянуть по лестнице упирающегося Роджера, оставив Лин на попечение Сэма.
– Роджер, конечно, как всегда, в своем репертуаре, но, может, он прав? – осторожно начал Эван. – Может, не стоит рушить семью, которая прошла столько испытаний, из-за одной ошибки?
Элис сжала свои тонкие пальцы в кулаки – видимо, никто в этом мире не говорил исключительно о теме разговора.
– Я бы его простила… Наверное. Но это он ушел от меня.
– Что? – Элис встрепенулась и уставилась на Сияющую.
Поднебесная сухо усмехнулась, поглаживая свои бирюзовые волосы с рыжими концами, которые были тем самым знаком, что она жена Пламенного. В этом простом жесте было столько нежности, что Элис внезапно захотелось обнять эту несчастную девушку, несмотря на то что еще вчера она вынашивала тайные планы по ее же убийству.
– Я знаю, вы все здесь меня ненавидите. Не надо. – Она подняла руку, останавливая Ветра. – Правильно делаете. Но такую любовь сложно побороть. Там, в нашем мире, любовь – это главное. После Закона, конечно же. И да, Огнеры всегда были слишком привлекательны и жестоки, но я с первого взгляда полюбила Пламенного. Мне не нужна была семья, не нужна была жизнь – только он, только его любовь. И всезнающее Небо сжалилось надо мной, оно послало мне любовь Пламенного в ответ. Я знаю, он любил меня. А когда появилась Искра… Эта девочка должна была жить, она была не просто моей дочерью, она была плодом любви! – Тихие слезы начала этого монолога превратились в громкие рыдания. – Мы вместе переживали ее гибель, гибель Ветра. Одна я бы не выжила. И не говорите, что Ветер сделал для меня все – я знаю! Правда знаю, мой милый брат. Но я так любила Пламенного, что видела в нем весь мир. Это эгоистично, но я знала, что Ветер мой навсегда, а вот мой возлюбленный… Я боялась его потерять. Я всю свою жизнь строила вокруг него – и на том свете, и на этом.
Сияющая замолчала, погружаясь в воспоминания, и Элис перевела взгляд на Микалину. Она, кажется, была готова броситься в ноги Поднебесной, молить о прощении, убить себя, если бы это было возможно, только бы прекратить эту муку. Она поддалась искушению и уже никогда себя не простит – это Элис знала наверняка.
– Когда мы попали сюда, я жутко перепугалась. Это ведь другой мир, здесь столько женщин – оголенных, доступных, развратных! Я так оберегала наш мир, что даже не подумала найти Ветра. И в этом я каюсь, но муж был для меня всем. Он и сейчас все, да только не нужна я ему… Он рассказал мне о Микалине – все, что только мог. – Глаза Мики расширились от ужаса, и Элис словила себя на мысли, что не хотела бы слышать этот рассказ. – А потом сказал, что я его слишком опекаю. Что я скучная и некрасивая на фоне всех этих блистательных девушек. Он не хочет больше делить со мной кров и ложе, когда вокруг столько возможностей.
– Подлец! – Ветер закипал. Был бы виновник сейчас в доме, он бы не задумываясь снес ему голову, так зол он был. Элис не рискнула бы связываться с Ветром в подобном состоянии.
– Я пришла к вам молить о прощении, тебя молить, брат мой! Я не могу вернуться в тот дом, я жить больше не хочу, да в этом проклятом мире только жить и остается…
– Я прощу тебя, что бы ни случилось, Сияющая. Ты моя семья и пока поживешь в нашей комнате. А там разберемся…
– А ты свою жену спросить не хочешь?
– Виктория, мы поговорим чуть позже. Сейчас всем нужно отдохнуть. Лучше отведи Мику в комнату, ей тоже нужно поспать. Эван, нужно подумать, как всех разместить.
– Да, конечно, вечером обсудим. Я пока обмозгую все.
– Давай-давай, подлизывайся, чертов лгун! – Элис прошипела это Эвану почти в лицо. Она старательно избегала разговоров с ним с того самого последнего – в беседке, но сейчас в ней бурлила такая ярость по отношению ко всем мужчинам, вместе взятым, что сдержаться она просто не могла. – Строй из себя милого и отзывчивого. Если бы не ты, – ее палец уткнулся ему в грудь, – никто бы сейчас не страдал! Мика, пойдем!
Элис обняла всхлипывающую Микалину и повела ее наверх, пока Вик бросала злые взгляды на мужа. С того самого утра у них все шло наперекосяк – Элис видела это, все видели. Они заняли разные стороны баррикады, и теперь – в новой схватке – снова оказались порознь.