– Наш местный детектор лжи, – ухмыльнулась Элис. – Можно на тебе подрабатывать.
– Не думаю, что выйдет прибыльно. Тебя порой очень легко прочесть. Если вкратце: Сияющая поутихла после всего. Безропотно переехала к Костре – с ней даже Ирг ужился бы, не то что моя сестра. А Мика… Я не виню ее. Просто не могу на глазах Сияющей снова броситься в дружбу. Это неправильно, я ведь должен защищать семью. И при этом Мика – тоже моя семья, просто названая сестра, которая совершила ошибку.
– Боже, твои семейные отношения тянут на целый мексиканский сериал! – На недоуменный взгляд Ветра Элис лишь махнула рукой – долго объяснять. – Мика сама на себя не похожа, ты видел? Она определенно заболеет, если не простит себя.
– Да тут все такие, ты права. Вик винит себя, что поздно пришла. Сэм – что вовсе это допустил. Я никогда не прощу, что не уберег жену. За Астора каждый наказывает себя, как может. Про Эвана я даже не говорю – едва он встал, разнес всю комнату, чуть руки себе не переломал, орал сначала так, что Костра просто сидела и плакала тут на кухне. А потом замолчал, закрылся, спрятался на два дня. Сейчас все строит планы, что-то ищет, почти не спит. Не знаю, что ты ему сказала, но после разговора с тобой он так ожесточился… А в глазах – столько вины и боли, что я не знаю, как он будет жить дальше. Правда, Элис, не знаю.
– Я просила его не винить себя и сражаться. Вот думаю, не слишком ли много я от него хочу.
Элис тяжело вздохнула, и по кухне разлилась усталая тишина. Ветер выглядел немного напряженным. Наверное, они все сейчас были такими – слегка на взводе, готовые в любую минуту сорваться с места и броситься в бой. Зачем? Ради чего? Понятно, что ради своих, но стоило ли это все вообще хоть чьей-либо крови?
– Ты ведь не винишь его? – вкрадчиво спросил Ветер, отчего-то не глядя Элис в глаза.
– Эвана? Нет, Ветер, ни капли. Я просто не знаю, как смотреть на него, как быть рядом. Только он знает, что там было. Он видел. Это та самая тайна, которую точно не хочется делить ни с кем. А еще… Он ведь каждый раз будет вспоминать, глядя на меня. Вспоминать и ненавидеть себя. И я не хочу быть причиной его боли, понимаешь?
– Ты никогда не будешь такой причиной, Элис.
Голос, прозвучавший из-за спины, был слишком знакомым, чтобы спутать его с кем-то. Откуда в Ветре эта хитрость – спросить такую важную вещь, зная, что Эван стоит за спиной? Вот поэтому он и не смотрел ей в глаза. Это просто какой-то подлый заговор из мужской солидарности. Были бы у Элис силы ругаться – она обязательно бы высказала им все. Но сейчас ее хватало только на то, чтобы рассматривать фактуру деревянной столешницы, прикидываясь очередной деталью интерьера.
– Я оставлю вас, пожалуй, – тактично проговорил Ветер и ретировался с кухни под тихое элисовское:
– Предатель.
Эван обошел стол, открыл холодильник и достал оттуда кусок шоколадного торта. Это было послание с небес: шоколадные коржи, шоколадный крем и много-много вишни во всем этом райском беспределе.
– Держи. Как чувствовал, что ты встанешь – попросил у Костры спрятать кусочек.
– Надо было прийти поманить меня им – я бы встала гораздо раньше. Ты ведь знаешь, что мои взаимоотношения с едой прочней всего на свете. – Элис с радостью отломала кусочек и отправила себе в рот, закрывая глаза от наслаждения. Война войной, а вот такие маленькие радости помогают ощущать себя живой.
– Как ты себя чувствуешь? – Эван стоял спиной к освещению, отчего казалось, что его волосы светятся, превращаясь в странное подобие нимба. В тени его лицо в синяках выглядело ожесточенным, щетина на худых синих щеках смотрелась непривычно, чужеродно, словно боль вот такими колючими иголками пробилась к свету, выставляя напоказ внутреннюю темноту.
– Без лекарств довольно скверно. Но ничего, мне не привыкать к боли. Но я не стану с тобой говорить, если ты не уберешь эту чертову жалость из голоса и вину из взгляда. Хватит уже мусолить эту вечную тему: кто виноват? Если так подумать, то это я виновата: всем рассказала, тебя довела до каминг-аута. – Элис усмехнулась. – Но по сути, Эван, так вышло. Просто сложилось из тысяч и тысяч решений, шагов и поворотов каждого в этой вселенной и других мирах. Кто знает, не скажи ты тогда Принцесске, может, сейчас все было бы гораздо хуже.
– Куда уж хуже, Элис…
– Ну Кэт грозилась меня на куски порезать, а вот, гляди, вполне себе целая. На скотче, правда, но это поправимо.
– Я не понимаю, как у тебя сил только хватает… – Он выглядел как побитый дворовый кот, которого изрядно окатили водой из лужи. Именно этого Элис и боялась больше всего – то, что она станет ходячим болевым приемом для человека, которого она все-таки очень любила. Но даже обнять не могла – простая мысль о привычных объятиях скручивала внутри все в горький тугой комок.
– А у меня и не хватает. Сегодняшний выход – подвиг, я все думаю, в какой бы угол забиться и порыдать. Но смотрю на тебя и понимаю, что один из углов явно занят тобой. А я вот взяла и отправила тебя воевать, спрятав голову в песок.
– Ты можешь отдыхать столько…
– Тогда это растянется на ближайшую вечность, я себя знаю. Помнишь, что первое нужно истреблять в таких ситуациях?
– Жалость.
– Именно. – Элис с аппетитом доела последний кусочек торта, собрала все до крошечки и пододвинула тарелку к Эвану. – Поэтому без жалости, а чисто по дружбе – помоешь?
– Хитрости тебе не занимать. – Эван даже рассмеялся, забирая грязную посуду и направляясь к мойке.
– И наглости тоже, – подтвердила Элис.
– А как дела с самооценкой? – В одно мгновение из голоса пропал смех, появился налет хрипотцы и волнения.
– Ты конспектировал наш разговор?
– Ты пытаешься заговорить мне зубы?
Они смотрели друг на друга почти так же, как в больнице перед приходом Серены. Элис подумала о том, что будь они в типичной мелодраме, сейчас бы все летело к чертям, а они бежали бы навстречу друг другу, чтобы слиться в эпичном поцелуе, который показывали бы с разных ракурсов не меньше минуты. Но они были на своем месте – разбитые, сломленные, боящиеся сказать или сделать что-то лишнее, чтобы не сделать другому еще больнее. Вода в мойке шумела, озвучивая этот немой разговор взглядами, который открывал гораздо больше, чем хотелось бы Элис. Эван понимал все без лишних слов: она снова ненавидит себя, считает себя недостойной, грязной, сейчас, наверное, даже больше, чем когда-либо. Рука Элис как-то непроизвольно дернулась к пораненной щеке, а губы задрожали. Вывели их из этого ступора выстрелы: на улице кричали, шум нарастал. Элис надеялась только на то, что это был предупреждающий – в воздух. Она дернулась к окну, но Эван тут же ее остановил, схватив за запястье. Элис шумно втянула воздух через зубы, и он тут же отпустил, осознав свою ошибку.
– Не подходи. Это может быть опасно.
И действительно, через секунду окно разбилось с отвратительным звуком, осыпая их градом осколков. Хуже того – штора тут же занялась ярким, пожирающим все на своем пути огнем. Не успев сообразить, что происходит, Элис рванула в гостиную под звук бьющихся окон и криков людей. Там дела обстояли хуже: горел ковер, диван, шторы. Их просто банально подожгли. Элис заорала, что было мочи – нужно было выбираться, пока их дом не превратился в личный крематорий. По ступенькам вниз уже бежал Ветер, за ним – Виктория и Сэм, на руках у которого была Лин.
– Всем стоять! – Вик рванула к выходу, держа ружье наперевес. Она резко открыла дверь, прикрывая лицо рукой, выглянула наружу и пару раз выстрелила, что-то яростно крича. – Теперь выходим! Вперед, быстрее!
Сперва Сэм вынес Лин, потом нагло вытолкали саму Элис, Стю вывел Астора, а Костра – Сияющую, которая, судя по выражению ее лица, теперь не сильно жаловала огонь. Когда они все наконец собрались во дворе, вдалеке послышался рев пожарной сирены. Элис не верила своим глазам – их дом пожирал огонь. Их пристанище, где праздновали свадьбу и скрывались от назойливых папарацци, которые сейчас, к слову, только и делали, что щелкали своими камерами да пытались пробраться поближе. Они ведь сделали ремонт, они назвали это место Домом, они любили в нем и даже ненавидели. А теперь все это трещало в языках пламени, и от этого хотелось кричать и падать прямо на месте на землю, беспомощно молотя разбитыми руками по вытоптанному сотней ног газону. Костра обнимала рыдающую Лин, мужчины таскали воду, но огонь не думал униматься.
– Да ладно! – в сердцах воскликнул Эван, хватаясь за голову. До Элис не сразу дошло – снова огонь! Он ведь рассказывал, что Джордж сгорел в своей квартире вместе с рукописью. И в том самом чистилище, как прозвал его Сэм, тоже все горело. Элис смотрела на Эвана, и ей без труда удавалось представить его и с темными отросшими волосами, с одинаковыми глазами – а не этими, магнетическими, – словно она уже видела его таким. Хотя почему словно? Память выдала картинку – четкую и забытую до этого времени. Она видела такого Эвана – или скорее Джорджа – на обложке книги, которую купила в магазине. Книгу, которую написала Софи Кэмерон! Вот, вот где нужно искать! В книге, которая лежит в ее комнате на третьем этаже горящего здания. Не раздумывая ни минуты, она рванула обратно в дом.
Глава 15Об уродцах. Внешних и внутренних
– Элис! – хором кричали все, но она даже не обернулась: как оголтелая бросилась в горящий дом, закрывая лицо руками. Откуда только силы взялись? Еще недавно едва двигалась, а тут – бежала со всех ног, прихрамывая, кашляя и немного подвывая от боли. Дым мешал рассмотреть дорогу, Элис чувствовала горький привкус на языке, но цель была превыше всего. Она загорелась новой идеей, шансом все исправить – и никакой страх, а уж тем более такая мелочь, как пожар, ее бы точно не остановили.
– Элис! – послышалось за спиной, и чья-то рука больно схватила ее за плечо. Она дернулась, выругалась сквозь зубы и больно лягнула человека сзади по ноге. В ответ тоже выругались. – Ты заставляешь меня жалеть о том, что тут я не оборотень. Выходи отсюда!