Все подняли рюмки, он тоже. Водка показалась безвкусной, никакой. Он нехотя положил в рот гриб из тарелки, сжевал.
В тот вечер он долго на жену злился. Даже вспомнил слова матери после того, как познакомил родителей с Ниной.
– Ну как она тебе, мам? – спрашивал Николай, уверенный, что Нина не может не нравиться.
– Хорошая девочка, – кивнула мама. – Но… Ты знаешь, Коленька, мне кажется, что вы очень разные…
– Все люди разные! – оборвал ее папа.
Но почему-то Николаю тогда показалось, что отец с матерью согласен.
Впрочем, все это не имело значения. Он любил Нину и ни у кого не собирался спрашивать совета насчет женитьбы.
Послышался мамин голос. Николай скосил глаза – мать разговаривала с тещей.
Та сблизиться с его родителями не пыталась. Они виделись только однажды, на свадьбе.
Теперь увиделись во второй раз.
Мама с людьми сближалась легко, у нее была масса приятельниц, с которыми она часами болтала по телефону. Папа ворчал, посмеивался над женой, но Николай знал, что втайне он ею гордится.
Николай Ниной не гордился. Встречи с родственниками превращались для него в мучение. Но это не значит, что он жену не любил.
Он ее любил.
До той минуты, когда увидел с незнакомым мужиком.
– Как дети? – Николай слегка повернулся к Варе. Нельзя же все время сидеть молча.
– Растут, – мягко улыбнулась она.
– Теперь посложнее стало, – объяснил Борис. – Варя работать пошла.
– Да? – поинтересовался он. – Куда?
– В библиотеку, – ответила Варя. – Платят мало, но можно уходить пораньше. Заведующая знакомая, разрешает.
– И времени на дорогу тратить не надо, библиотека рядом с нашим домом, – Борис снова налил водку. Поднял свою рюмку, выпил. Николай тоже.
Борис и Варя жили где-то в центре.
Николаю было все равно, где живут родственники. Вопрос всплыл, когда случилась некрасивая история с наследством.
У Виталия Владимировича умерла сестра. Николай ее никогда не видел, но о существовании старушки знал. Нинин отчим тратил массу денег на сиделок, и теща несколько раз возмущалась по этому поводу.
Сестра умерла, оставив брату в наследство квартиру. Николай был поражен, когда Виталий Владимирович решил поделить наследство поровну между Борисом и Ниной. Боре упокоившаяся старушка приходилась родной теткой, а Нине никем.
Еще больше Николай был поражен, когда узнал, что Нина намерена наследство принять.
– Нин, им деньги нужнее, – попытался он уговорить жену.
Деньги были незаслуженными, чужими, и это ему не нравилось.
– Что?! – вытаращила глаза Нина. – Не надо было детей рожать, если не могут их вырастить! Почему они должны покупать новую квартиру в центре за мой счет?! Пусть покупают за МКАД.
Тогда он и узнал, что Борис с семьей живут в центре и хотели бы приобрести квартиру побольше в том же районе. Это желание он понимал, менять школу и детский сад сложно.
Еще он узнал, что Варя просила Нину отказаться от своей части, потому что половины вырученной за теткину квартиру суммы для подходящего квартирного обмена было недостаточно.
– Ничего они от меня не получат! – кричала Нина.
Николай больше не возражал. Он молчал, глядя на зло бросающую слова жену.
Это было незадолго до того, как он увидел Нину с чужим мужиком.
Часть сидевших за столом поднялась. Дана подошла к теще, Федор тронул Николая за плечо, сочувственно кивнул.
За почти опустевшим столом посидели еще недолго. Потом все стали вызывать такси, а он пошел пешком. Идти пришлось долго, несколько часов.
Даже надевая пиджак, Игнат не был уверен, что пойдет на Лиин концерт. Он постоял у зеркала. День был жарким, но ночь обещала выдаться холодной. Помедлил, пиджак снимать не стал.
Правильно сделал – дневная жара успела смениться прохладой.
У машины он тоже постоял, раздумывая, но к метро не пошел, сел за руль. Больших пробок не было, но к студии, которая во время Лииных концертов превращалась в маленький концертный зал, он опоздал. Впрочем, это особого значения не имело. Пожилая тетка, которую можно было назвать и вахтершей, и распорядителем, радостно ему заулыбалась, провела в зал.
Народу было довольно много, человек пятьдесят. Он еще ни разу не видел, чтобы зал был почти полон. Лия, мягко пританцовывая, пела старую советскую песню. Как ни странно, ее слабый голосок сейчас звучал милым и вполне уместным. Пожалуй, этот репертуар подходил ей больше, чем попытки исполнять современные песни.
– Чудесно, верно? – улыбаясь, шепотом спросила его вахтерша-распорядительница.
Он кивнул.
Ксению Антоновну Игнат заметил в первом ряду. Женщина с легкой улыбкой смотрела на дочь, а ее тонкая фигурка казалась нежной и беззащитной. Вадим Константинович был не прав, заведя любовницу.
Место рядом с Лииной матерью пустовало. Игнат, дождавшись, когда музыка смолкнет и зал зааплодирует, пригнувшись, пробрался вдоль кресел и сел рядом с потенциальной тещей.
Ксения Антоновна, повернув голову, ласково улыбнулась. Игнату показалось, что женщина ему рада.
Лия была права вчера, говоря, что концерт ему понравится. Пожалуй, он даже зауважал потенциальную невесту.
Музыка стихла в последний раз, зал похлопал в ладоши, люди потянулись к дверям.
– Ты какой-то грустный сегодня, – ласково глядя на него, заметила Ксения Антоновна.
– Грустный, – кивнул Игнат. – Я с похорон.
Женщина внимательно посмотрела на него, и он объяснил:
– Я с похорон. У меня убили одноклассницу.
– О боже! – Она провела рукой по подбородку. – Ограбление?
– Никто не знает. Застрелили в центре Москвы средь бела дня.
– Господи, какой кошмар!
Зал совсем опустел, они оставались там вдвоем.
Ксения Антоновна, вытянув ноги, откинулась на спинку кресла.
– Она была тебе близким человеком?
Никакого особого смысла Ксения Антоновна в этот вопрос не вкладывала. Игнат вдруг почувствовал, что понимает сидящую рядом женщину, как будто знает ее всю жизнь.
– Не знаю. Она работала секретарем на кафедре, я видел ее почти каждый день.
– Она была замужем?
– Да.
– Дети?
– Слава богу, нет.
Слова были самые обычные, их сказал бы любой, но Игнату вдруг захотелось подольше посидеть рядом с этой женщиной в полутемном зале.
Лия подбежала через несколько минут. Умытая, даже, кажется, совсем без косметики.
– Ну как? – Она с радостным ожиданием посмотрела сначала на мать, потом на Игната.
– Отлично! – заверил Игнат.
– Неплохо, – кивнула Ксения Антоновна. – Я думаю, это твоя ниша.
– Ты видела, как много народу? – Лие хотелось, чтобы ее хвалили.
– Конечно, – согласно улыбнулась мать. – Ты хорошо отработала.
Она повернулась к Игнату и поинтересовалась:
– Ты на машине?
– Да. – Он решительно поднялся и приобнял Лию. – Но я хочу увезти вашу дочь. Можем сначала доставить вас домой.
– Не стоит, – засмеялась Ксения Антоновна. – Я доберусь на такси.
К его дому Лия ехала молча. Только когда он отпер дверь, спросила:
– Ты меня впускаешь, потому что больше нет ее?
– Кого ее? – сделал вид, что не понял, Игнат.
– Той твоей подруги, которую сегодня похоронили.
– Что за бред! – Игнат бросил пиджак на стул, обнял Лию и попросил: – Не надо о ней говорить. Она была мне чужим человеком, но… все равно не надо.
Ему хотелось забыться с Лией, и на какое-то время это удалось. Уже потом, расслабленно лежа рядом, он признался.
– Мне показалось вчера, что ты собираешься меня бросить.
Игнат запоздало спохватился. Она может решить, что он поэтому наконец-то лежит рядом с ней.
– Ты огорчился? – лукаво взглянула на него Лия. Для этого ей пришлось поерзать на его плече.
– Да, – честно сказал Игнат.
Она снова поерзала, и он обнял ее второй рукой.
Хорошо, что она лежала рядом. Он почти не думал о Нине.
30 мая, четверг
Утром неожиданно позвонили с работы.
– Дана, тебя здесь девочка спрашивает, – виновато сообщила Олечка с ресепшна.
Накануне, собираясь на похороны, Дана просила обзвонить родителей, которые могли бы привести детей на занятия. Ее заверили, что обзвонили всех и на занятия в этот день никто не собирался. Все уже на дачах, в такую погоду держать детишек в Москве большой грех.
– Какая девочка? – расстроилась Дана. Неприятностей не предвиделось – занятия по четвергам не назначались, но ребенка, оказавшегося около запертой двери, было жалко.
– Как тебя зовут? – тихо спросила Олечка, обращаясь к девочке, и доложила Дане: – Ксюша Давыдова.
– Дай ей трубочку, – попросила Дана.
– Здравствуйте, Дана Станиславовна, – через несколько секунд раздался звонкий голосок.
– Здравствуй, Ксюшенька. Тебя мама привела? Понимаешь, у меня сегодня нет занятий…
На дерево за окном села незнакомая птичка. Размером с голубя, а похожа на воробья. Дана подошла поближе, но птичку рассмотреть не удалось, она улетела.
– Я одна пришла. Хочу с вами поговорить.
– Одна? – опешила Дана. – Подожди меня минут десять! Я сейчас приду. Только никуда из центра не уходи, хорошо?
В том, что семилетний ребенок болтается по городу один, ее вины не было, а казалось, что есть.
К центру Дана почти бежала. Слава богу, Ксюша сидела в кресле у ресепшна и читала толстую книжку с картинками. Книжка Дане была незнакома, в ее детстве такая не издавалась.
Свое детство Дана помнила не очень хорошо, но знала, что у большинства денег тогда с трудом хватало даже на еду.
– Что случилось, Ксюшенька? – Увидев ребенка целым и невредимым, Дана с облегчением уселась в соседнее кресло.
– Ничего не случилось, – спокойно сказала девочка, закрыв книгу. Нужную страницу она заложила узкой закладкой с цветочками.
– Почему ты одна? Где мама?
– В кафешку пошла с подружкой. Это часа на два, не меньше.
– Подожди! Мама разрешила тебе сюда прийти?