Игнат осторожно поднялся, постоял, прислушиваясь. Медленно приоткрыл дверь кладовки.
Тусклый свет горел только в помещении у входной двери.
Игнат осторожно двинулся по коридору, стараясь слиться со стеной. Зря – вахтера не оказалось ни за столом с компьютером, ни в комнатенке рядом.
Неожиданно ему стало страшно, как бывало маленькому Игнату, когда он просыпался в темноте. Показалось, что даже ладони стали влажными.
Он не хотел, чтобы интуиция снова его не подвела.
Лийка не идиотка, постарался он себя успокоить. Она давно выбросила пистолет.
Если он вообще у нее имелся.
Пистолет Лия могла прятать только здесь.
Оставить оружие дома она не рискнет. Дома на пистолет в любой момент может наткнуться дородная Танечка.
Подсвечивая себе телефоном, Игнат медленно пошел к Лииной гримерке. Лия всегда ее запирала, а убирать разрешала только в своем присутствии. Игнату пару раз доводилось курить вместе с Лией на улице, пока уборщица мыла пол в ее комнатушке.
У двери в гримерку он постоял, не решаясь достать ключ.
Ключ Лия навязала ему с месяц назад. Это казалось ей знаком большого доверия.
Игнат достал связку, нашел нужный.
Замок открылся беззвучно.
Включать свет он побоялся, опять принялся подсвечивать себе телефоном. Ему потребовалось полчаса, чтобы найти пистолет.
Он был на дне коробки, прикрытый бесчисленными баночками с косметикой. Рядом с пистолетом лежал старый кнопочный мобильный телефон.
6 июня, четверг
Варя его разбудила. Просыпаться Николаю не хотелось. Во сне он собирал какую-то схему, постоянно терял нужные платы, злился. Во сне была нормальная жизнь, та, которая шла у него до того, как Нина обняла на улице чужого парня и перестала существовать для Николая.
Он нашарил звонивший телефон, поднес к уху.
– Да, Варь.
– Коля, я вспомнила – у той машины в номере были две двойки рядом, только не помню, в начале или в конце.
Он сразу понял, конечно, о какой машине идет речь. О той, что стояла напротив кафе перед выстрелом.
– Что-нибудь еще вспомнила? – осторожно спросил он. – Марку?
– Нет, Коля. Не помню. Не обратила внимания. Машина была светлая. – Варя подумала и уверенно подтвердила: – Бежевая. Не белая и не желтая, не как такси. А марку не помню. – Она помолчала. – Коля…
– Все нормально, Варь, – успокоил он.
Вставать не хотелось.
Хотелось опять в сон, в нормальную жизнь.
Николай заварил чай, выпил. Опять обзванивать Нининых подруг не стал – чувствовал, что ничего из этого не получится.
Надо было заняться чем-то другим, установить имя Нининого любовника, но приниматься за это не хотелось еще больше. С ним такое бывало, иногда до смерти не хотелось начинать работу, он в таких случаях и не начинал. Проходило несколько дней, и желание работать появлялось. Тогда он демонстрировал чудеса работоспособности.
Николай включил компьютер. В окно засветило солнце, стала видна пыль на стоявшем рядом принтере. Он провел пальцем, нехотя поднялся, сходил в ванную за тряпкой.
Протирать пыль и пылесосить было его обязанностью. Он уже не помнил, почему так получилось. Наверное, потому, что он неаккуратности не любил, а Нину старался лишней работой не загружать.
– Какой-нибудь девушке сильно повезет с нашим Колей, – смеялась мать. – Он хорошо зарабатывает и умеет сам себя обслуживать.
Нине с ним не повезло.
А ему не повезло с Ниной.
В лотке для отпечатанных бумаг лежало несколько листов. Они тоже успели покрыться пылью, Николай протер влажной тряпкой верхний и всю тоненькую стопку сунул под нишу стола. Они с Ниной всегда складывали туда использованную бумагу. Предполагалось, что на обратной стороне листов можно что-то написать, но они оба уже давно ничего не писали, и, когда бумаги скапливалось много, ее просто выбрасывали.
Он отнес тряпку, вернулся, взялся за мышь, но, посмотрев несколько секунд на экран, наклонился и достал из стопки положенные сверху листы. Два были его, он готовил отчет и смотрел, как схемы выглядят на бумаге.
На третьем листе – две фотографии, одна под другой, а над ними крупно написанный номер Нининого мобильного.
Нина оставила лист в стопке, потому что напечатан он был плохо, изображение шло полосами – кончался картридж. Запасной обычно лежал в ящике под принтером. Николай выдвинул ящик – картриджа не было.
Нина вставила его взамен старого, напечатала лист бумаги и унесла в неизвестность.
Он положил листок на стол, потом покрутил в руках и снова положил.
На верхнем снимке была изображена девушка. Камера снимала ее сверху, но лицо было видно отчетливо. Лицо напряженное, и смотрит девушка прямо перед собой со злой решимостью.
Прямо перед собой смотрели и сидевшие на стульях люди, изображенные на нижнем фото. Очень похоже на зрительный зал. Спектакль или собрание. Или концерт.
Николай закрыл глаза, потер их ладонями.
В последний вечер Нина пришла позже его.
«На работе задержалась?» – спросил он.
«Да. – Она бросила сумку на тумбочку, приблизила лицо к висевшему на стене зеркалу. – То есть нет. Так, ездила по делам».
Он тогда не то обрадовался, не то затосковал оттого, что опять ничего не решится, и ему придется дальше делать вид, что у него есть жена.
Что рядом с ним его Нина, капризная и обидчивая, которую он привык считать избалованным ребенком.
Рядом с ним у зеркала стояла чужая женщина.
Но тогда Нина еще не была восковой копией.
Тогда он еще мог сделать что-то, чтобы она не превратилась в восковую копию и прожила свою жизнь, с ним или без него.
Он был занят своими переживаниями, и ему было наплевать на проблемы жены.
Николай снова положил руку на мышь. Файл с неудачно распечатанной страницей он нашел быстро. Вместе с ним в электронной папке лежали еще несколько снимков, все с той же девушкой и тем же зрительным залом.
Нина выбрала самые удачные, четкие.
Пожалуй, распечатанная страница очень напоминала попытку шантажа.
Номер телефона и два снимка…
Обычно шантажисты не афишируют свои номера телефонов, но Нина была неопытным шантажистом.
Ему требовалась помощь, и Николай набрал Дану.
– Помоги мне, пожалуйста, – попросил он. – Я хочу, чтобы ты взглянула на одну фотографию.
Посылать страницу целиком он не рискнул. Дана не производила впечатление дуры, а ему не хотелось, чтобы кто-то сейчас начал ему мешать.
Николай послал Дане фотографию, и подруга жены ответила быстро.
– Это певица Лия, – сообщила она. – Помнишь, о ней вчера говорила девушка, которая к тебе приходила?
Дана хотела сказать что-то еще, но Николай ее перебил, попрощался и положил телефон рядом с клавиатурой.
– Похоже на снимок с видеокамеры, – предположил Федор, разглядывая присланное Николаем изображение.
Он уже уходил, задержался, услышав звонок.
– Похоже, – согласилась Дана.
Муж тяжело вздохнул – ему хотелось, чтобы все поскорее закончилось. Дана постояла рядом, пока он обувался, заперла дверь и открыла ноутбук.
Лию на видео, полученном от брата Натальи, она нашла быстро.
Нина узнала девушку еще быстрее, потому что Лия или кто-то очень на нее похожий появлялся на кафедре незадолго до этого.
В том, что Коля нашел фото в компьютере Нины, сомневаться было трудно.
Нина узнала на видео с камеры Лию… Что дальше?
Дана поискала глазами телефон, нашла на диване и набрала Влада.
– Почему ты сказал, что убийства Веры Сергеевны и Нины связаны? – быстро спросила она, услышав его голос. – Почему, Влад?
– Я видел материалы следствия, – неохотно признался он. – У меня есть связи в полиции. Стреляли из одного пистолета.
– Лия – дочь любовника Натальи Александровны.
– Да, – подтвердил Влад. – Я вчера это понял. Еще она подружка Силантьева. Он этой связи не афиширует, а она выкладывает разные фотки.
– Лия могла ждать его около кафедры.
– Могла.
– Лия приходила к Наталье накануне ее смерти.
Влад промолчал. Дана надеялась, что он ее похвалит.
– Нина ее узнала на видео с камеры в Натальином подъезде. Коля сейчас прислал мне снимок, стоп-кадр. Я думаю, он нашел его в компе у Нины.
– Я увидел Силантьева с Ивашовой в начале марта, в театре. У сестры подружка заболела, и я пошел с ней вместо нее. Силантьева я заметил в буфете, в очереди. Я хотел к нему подойти, но тут заметил Ивашову. Она к нему прямо липла и вся светилась. Они вели себя как любовники. Мне стало противно, и я не подошел. Я знал, что она замужем.
– Они работали вместе, – напомнила Дана. – Насчет любовников тебе могло показаться.
– Мне не показалось!
– Ты психолог?
– Нет, но глаза у меня есть! И я не люблю адюльтеров. – Влад помолчал. – Мои предки развелись, когда мне было три года. Нормально развелись, интеллигентно. Оба меня любили и баловали, только я всю жизнь мечтал иметь нормальную семью. Я точно знаю, что семья – это большая ценность. И терпеть не могу тех, кто этого не понимает.
– Разные бывают обстоятельства…
– Да ладно тебе! – Влад непонятно чему усмехнулся. – Когда я узнал, что Силантьев будет баллотироваться в думу, я, конечно, стал о нем инфу собирать…
– Ты сказал Коле, что у тебя личные причины заниматься убийствами. Какие?
– Мне не нравится Силантьев. Я не хочу, чтобы во власть проникали воры и тем более убийцы.
– Ты подозреваешь Игната?
– Пока нет, но все крутится около него. – Влад опять усмехнулся. – Силантьев украл диссертацию.
– Влад, это серьезное обвинение!
– Серьезное. Но информацию я собираю тщательно и уверяю тебя, что поговорил со многими. И в сети посидел достаточно.
– Но… такие вещи обычно вскрываются.
– Нет. Они как раз очень трудно доказуемы.
– И ты поверил тем, кто обвиняет Игната?
– Да. Я поверил тем, кто обвиняет Игната. – Влад помолчал. – Он идет спойлером, но даже в спойлеры не стоит пропускать ворье.