– И что они хотели от тебя?
– Чтобы я нашёл способ обнаружить или нейтрализовать Осаму бин Ладена.
Венесуэлка не смогла не улыбнуться:
– Зная тебя, я так и подумала. И ты что-нибудь придумал? – Когда он молча кивнул, она уточнила: – Что именно?
– Как не дать ему превратиться в вечную угрозу. – По тону бразильца было заметно, что ему не очень приятно говорить об этом, но он продолжил: – Главная проблема Осамы бин Ладена в том, что пока он жив, он будет наносить огромный вред, и с каждым терактом его престиж среди фанатиков будет расти.
– Это они доказали, врезавшись в башни-близнецы. Против людей, готовых умереть, мало что поделаешь.
– Именно. Но если его поймают, осудят и казнят – или даже случайно убьют – он станет мучеником, и его призрак будет вечно витать над нами. Потому что единственное, что опаснее фанатика – это призрак фанатика.
– То есть, вопреки надписям на плакатах «разыскивается живым или мёртвым», его не хотят «ни живым, ни мёртвым».
–Более или менее.
–И какая же существует альтернатива?
–Та, о которой я уже сказал, и которая пришла мне в голову, когда я вспомнил твой знаменитый Ван Гог. Если простой фальсификатор может подделать картину так, что даже самые дотошные эксперты не могут отличить подделку, то команда визажистов, актеров озвучивания и специалистов по спецэффектам или цифровым технологиям, способная убедить зрителей в том, что обезьяны разговаривают или что актер, умерший много лет назад, воскрес, должна быть в состоянии создать нового Усаму бен Ладена – такого же фальшивого, как один из шедевров моей доброй подруги Эрики Фрайберг.
–Ты хочешь сказать, что вы создали двойника Бен Ладена?
–Настолько точного в внешности, голосе, акценте, манерах, даже в охране и окружении, что сам он не смог бы отличить, в каких сценах участвовал он сам, а в каких – подделка.
–И чего вы добьётесь этим?
–Мы его дискредитируем. С этого момента только наш фальшивый Бен Ладен будет иметь доступ к международным телеканалам, которые, как ты знаешь, контролируются Западом. Каждый раз, когда произойдет теракт или даже обычная авария, этот двойник будет появляться и с безумным фанатизмом заявлять, что это его дело. Придет момент, когда даже его самые преданные сторонники усомнятся в его здравомыслии.
–Это кажется мне подлостью.
–С подлецами нужно бороться их же методами. А человек, рассылающий письма со спорами сибирской язвы, пытаясь вызвать эпидемию катастрофических масштабов, или угрожающий отравить реки – это, без сомнения, худший из подлецов.
–Но ведь то, что ты предлагаешь, – это почти что информационный терроризм.
–Который никого не убивает. В то время как настоящий терроризм убивает невинных и вредит миллиарду мусульман, большинство из которых не виноваты в том, что один капризный и одержимый миллиардер решил, что он – карающий меч Пророка. Уже некоторые пилоты отказываются брать на борт исламистов, а в Китае им вообще запрещено летать на самолетах. Что будет, если это станет нормой? Мусульмане, которых один из шести на планете, окажутся обречены на изоляцию или откатятся в Средневековье из-за одного безумца.
–Я не думаю, что до этого дойдёт, – уверенно заявила венесуэлка. – И не думаю, что Бен Ладен позволит какому-то самозванцу говорить от его имени.
–А как он это помешает сделать? Американские спутники в состоянии заглушить сигнал любой радиостанции или телеканала в мире, и сколько бы он ни кричал, никто его не услышит.
–Ты уверен, что они действительно могут это сделать?
–И не такое могут. Например, отправить управляемую ракету прямо в окно кабинета директора любой станции, осмелившейся сотрудничать с террористами. Бен Ладен очень умен, но не учёл одну крайне важную деталь: в наше время битву может выиграть армия, или страна может потерять свои самые знаковые здания, но в долгосрочной перспективе войны выигрывают или проигрывают СМИ.
–Это звучит как глобальная манипуляция.
–И я это признаю. Но чем занимаются исламские фанатики, как не манипулируют учением Мухаммеда? Что делает часть католической церкви, как не искажает слова Христа? А ортодоксальные иудеи – как не переиначивают законы Яхве? Не говоря уже о бесконечных манипуляциях политиков и крупных бизнесменов. К несчастью, мы живём в эпоху больших лжи, и создание фальшивого Бен Ладена – это всего лишь ещё одна из них.
–Наверное, ты прав, – признала она. – Хотя мне не нравится, что ты это придумал и участвуешь в этом.
–Мне тоже не нравится. Но сейчас не время уходить от ответственности. Когда человек вроде Бен Ладена не тратит своё баснословное состояние на то, чтобы облегчить страдания обездоленных, а предпочитает использовать его для убийства невинных, или когда богатый мир не понимает, что единственный способ бороться с будущим терроризмом – это устранить нынешнюю несправедливость, тогда всё становится абсурдным. Пока что мы должны всеми возможными средствами, законными или нет, бороться с катастрофой, которая грозит стать апокалиптической. Но одновременно мы обязаны попытаться донести до мира, что все мы в какой-то степени виноваты, и если не начнем справедливее распределять богатство, рано или поздно проблема всплывёт вновь.
Он хотел что-то добавить, но замолчал, увидев, как близлежащие сады и спортивные площадки начали заполняться мальчишками и девчонками всех возрастов, которые бегали, смеялись и шумели.
Наима Фонсека проследила за его взглядом и немного растерянно спросила:
–Что с тобой? Я же сказала, что сейчас обеденное время.
–Я знаю, – ответил он. – Просто меня удивляет, что все одеты по-разному. Не знаю почему, но я ожидал увидеть их в форме.
–В форме? Это не казарма, дорогой мой, – с улыбкой ответила венесуэлка. – Ни казарма, ни школа, ни даже приют. Это дом. А в настоящем доме каждый волен одеваться, как ему хочется.
Гаэтано Дердериан Гимараэш задумался на мгновение, а потом произнёс с большей уверенностью, чем прежде:
–Может быть, вот она – настоящая разгадка: дать каждому ребёнку настоящий дом, в котором он будет свободен одеваться и думать, как ему хочется.
FIN
Lanzarote, julio-septiembre de 2001