Нина Лисовская, Нина Комарова
Обращение к соотечественникам за границами СССР Дорогие соотечественники! Призываем вас присоединиться к нашей просьбе о всеобщей политической амнистии в СССР и побудить международную общественность к активности в этом направлении.
Лариса Богораз,
Анатолий Марченко
16 августа 1975 г.
Обращение поддерживаем:
Т. Великанова, Л. Терновский, М. Ланда, Н. Лисовская, А. Гинзбург, Г. Подъяпольский, С. Генкин, В. Некипелов, В. Борисов, И. Каплун, Н. Комарова, Г. Салова, В. Исакова, К. Великанова, Н. Буковская, Л. Алексеева, И. Кристи, Ю. Орлов, В. Родионов, Н. Иванов, Э. Финкелынтейн, А. Липавский, Т. Гальперина, А. Щаранский, И. Аксельрод
«Tertium datur» — третье дано
Возможно, наша работа не содержит ничего нового, ничего такого, что не было уже сказано. В этом случае авторы оправдывают себя тем, что они практически лишены информации, кроме случайных ее обрывков. И надеются, что работа может быть интересна хотя бы как заявление одной из неофициальных внутрисоветских точек зрения на актуальную ситуацию.
Конечно, мы хотели бы, чтобы эта точка зрения стала известна нашим соотечественникам — не для обращения всех в свою веру, тем более не ради влияния на политику своей страны (мы достаточно пессимистически относимся к возможным поворотам политики советского правительства). Нам было бы интересно узнать мнение независимо мыслящих людей по затронутым здесь вопросам. Но и на этот счет мы лишены оптимизма: в СССР такая работа не может получить широкого распространения.
Поэтому мы адресуем ее в основном западному обществу (что, конечно, отразилось на содержании). Мы критикуем не столько внешнюю и внутреннюю политику советского правительства — критиковать ее бесполезно, можно лишь фиксировать имманентно присущие ей свойства, — сколько политику западных государств, активно стремящихся к сближению с Советским Союзом.
Главный аргумент этой политики — обеспечение безопасности, устранение угрозы войны. Мы, как и все нормальные люди, считаем эту цель благой и достойной усилий. Однако, по нашему мнению, избранный Западом путь не ведет к этой цели. Более того, нам кажется, что на этом пути, нисколько не уменьшающем военную опасность, Западу грозит постепенная утрата независимости, подчинение коммунистическому влиянию и, как следствие, ослабление перед лицом восточного блока, всегда готового воспользоваться слабостью «идеологического» противника.
Мы полагаем, что к реальному и длительному (а может быть, и «вечному») миру могло бы привести лишь изменение основных установок коммунистических правительств, действительное, а не формальное сближение Востока и Запада; но этого не произойдет без побуждений извне, а Запад упускает даже те небольшие возможности влияния на социалистический лагерь, какие предоставляются современной политической ситуацией.
Если западные сторонники разрядки напряженности надеялись на сближение с Советским Союзом за счет переговоров, взаимных компромиссов и шагов друг другу навстречу, то даже короткое время после Совещания в Хельсинки должно было развеять эти надежды. Никаких принципиальных уступок, никакого сближения, кроме чисто формальных, подконтрольных визитов, политика компромиссов не дает. Если бы сложность взаимоотношений состояла лишь в разном толковании слов — эту сложность можно преодолеть. Но у коммунистического руководства слова вообще не наполнены реальным содержанием, а точнее — произвольно наполняются любым, исходя из требований момента. Например, у Ленина слово «демократия» обозначало разгон Учредительного собрания, введение цензуры печати, «красный террор» (в относительно еще небольших масштабах). «Демократия» у Сталина значила кровавую расправу с народом и с соратниками по партии. Сегодня советская демократия — это всеобщее обязательное подчинение правительственному диктату. Точно так же девальвированы слова «сотрудничество», «сосуществование» и т. п. Для того чтобы это понять и предвидеть последствия, не нужны испытательные сроки ни в два месяца, ни в два года. Невозможность договориться с коммунистическим правительством определяется самой сущностью всегда правой, единственно верной и поэтому всегда диктаторской системы.
Мы надеемся показать это, напомнив нашему читателю некоторые теоретические посылки ленинизма и их практическое применение в политике советского государства.
Период конфронтации ознаменовался созданием и противостоянием двух военных блоков: Варшавского и НАТО. Эра разрядки предполагает разоружение и роспуск этих блоков.
Но цели этих блоков совершенно различны. Блок НАТО — это добровольное объединение военных сил Запада против возможной агрессии с Востока. Задачи Варшавского блока иные: помимо нагнетания напряженности в Европе (в агрессию с Запада ведь никто не верит) он имеет чисто внутреннюю цель — удержать в повиновении Советскому Союзу страны, входящие в этот блок. За всю историю НАТО войска этой организации ни разу не применялись против какого-либо из ее членов за непослушание и неповиновение — пример Франции подтверждает это. Не висит угроза вторжения войск НАТО и в страну, где на выборах вдруг победили коммунисты.
Может ли кто-либо из членов Варшавского пакта позволить себе то, что сделала Франция? Или Турция?
Народы Восточной Европы сегодня подчиняются силе оружия или постоянной угрозе «оказания братской помощи», то есть вторжения (Германия — 1954 г., Венгрия —1956 г., Чехословакия —1968 г.).
На Западе на всех уровнях постоянно ведутся дискуссии по любому политическому вопросу, в том числе и о разоружении. То в парламенте депутаты ставят на голосование вопрос о сокращении военного бюджета, военного персонала, о выводе своих войск с чужих территорий; то организуются демонстрации с подобными требованиями; то газета, не спросясь, публикует секретные документы Пентагона. Действия правительства находятся под постоянным контролем общественности.
В СССР и его вассальных странах картина обратная: не государство контролируется обществом, а общество государством. Смешно даже подумать, что вопросы, касающиеся военной подготовки, могли бы обсуждаться на собраниях, в прессе или даже в Верховном Совете. Ну, скажем, вопрос о военном бюджете. Нам сообщают, что военный бюджет СССР на 1975 год составляет 17 миллиардов рублей. А в США — около 100 миллиардов долларов! И, утверждая этот бюджет, ни один наш депутат не воскликнул в панике: «Братцы, измена! Разоружаемся перед лицом мирового империализма!» Депутаты спокойны: сказано свыше, что военная мощь СССР эквивалентна военной мощи США. Каким образом — при почти шестикратной разнице бюджетов? Не нашего ума дело.
Из сказанного следует, что как существование НАТО и Варшавского пакта, так и их роспуск (или любые другие аспекты разоружения) для двух мировых систем — демократической и тоталитарной — имеют совершенно различное значение. Для Запада роспуск НАТО означает действительную ликвидацию этого военного союза с его особыми функциями. Для Восточной Европы роспуск Варшавского блока ровным счетом ничего не значит (кроме пропагандистского звона): контроль над зависимыми странами сохранится, тот же кулак, что и сегодня, будет маячить перед носом Западной Европы.
Миролюбивые декларации советских руководителей находят отклик у западного общества, хотя кое у кого и возникает сомнение в их искренности. Попытаемся оценить их с точки зрения теории и практики самих коммунистов.
Основатель советского государства В.И. Ленин так сформулировал отношение этого государства к вопросу о разоружении: «Политики, говорящие о разоружении и борьбе масс за него, — либо политические глупцы, либо наивные люди». Ну, правильно: ведь массы — собственно, руководящая массами партия коммунистов — не могут же разоружаться, раз им предстоят бои с империализмом за победу коммунизма во всем мире. Именно такова была цель, на которую ориентировались большевики при Октябрьском перевороте. Однако очень скоро выяснилось, что «научное предвидение» (выражение самого Ленина) насчет незамедлительной мировой революции не оправдалось; и в работах Ленина появляются слова о мирном сосуществовании, о мире с капитализмом — их любят цитировать нынешние «верные ленинцы». Они при этом умалчивают, что принцип мирного сосуществования разумелся как временный, как один из видов тактики лавирования: «О необходимости готовить революционную войну — в случае победы социализма в одной стране и сохранения капитализма в соседних странах — говорила наша пресса всегда. Это бесспорно» (Т. 35. С. 343–344). А потом: «Пока мы слабее, мы должны лавировать, сталкивать и стравливать эти государства между собой. Но как только мы окрепнем и станем сильнее империализма, мы сразу же схватим его за шиворот»[8].
Говоря о мирном сосуществовании, Ленин всегда разъяснял: речь идет о передышке, необходимой Советской России для того, чтобы окрепнуть, чтобы «иметь вполне развязанные руки для победы над буржуазией сначала в своей собственной стране» (Т. 35. С. 244).
Ленинский принцип мирного сосуществования ни в коем случае не отменяет цель коммунистов России — мировую революцию, революционную войну с партнером по мирному сосуществованию («Победить все империалистические державы, это, конечно, было бы самое приятное…»), а лишь отодвигает ее на время («…но мы довольно долго не в состоянии это сделать») (Т. 42. С. 105).
Нынешние советские лидеры, вероятно, знакомы с изложенными здесь принципами ленинской внешней политики не понаслышке. И вот они, с одной стороны, именуют себя верными ленинцами, до буквы следующими ленинизму, оспаривают это почетное звание у соседних коммунистов и друг у друга. С другой стороны, они пытаются уверить весь свет, все человечество, что ни о чем так не болеют душой, как о покое, о мире на вечные времена. Где-то здесь демагогия: либо советские лидеры упоминают имя Ленина всуе, либо насчет мира во всем мире высказываются ради пропаганды — как и учил их Ленин.