Где-то возле гавани Сёдерхамн Эйра купила в вагоне-ресторане полбутылки вина и вернулась обратно на свое место.
Сидела и смотрела в окно на проносящийся мимо плоский ландшафт и бесконечные массивы посаженного ельника.
На задней стороне рекламного буклета она набросала возможные сценарии развития событий. Эйра понимала, что они далеки от правдоподобных. И все же у нее получалось.
То, что прежде не сходилось, вдруг встало на свои места.
Тело Лины, которое так никогда и не было найдено. Лодка, которую так далеко унесло течением.
Магнус, молчавший все эти годы.
Уже второй день он находился под арестом. Завтра, если подозрения на его счет останутся, прокурор потребует его задержания.
Эйра перепробовала все возможное. Но это ему не помогло. Значит, остается невозможное.
Разве такое возможно, чтобы человек исчез, стал кем-то другим, жил дальше, несмотря на то что его официально признали мертвым?
Когда Эйра сошла на Центральном вокзале, она была слегка пьяна от вина, но еще больше от мысли, что, возможно, Лина Ставред жива.
Неизвестно почему, но она ожидала увидеть шикарный ресторан в центре города – почему-то ей казалось, что Август со своей девушкой посещают именно такие. Но вместо этого адрес привел ее в южный пригород, куда к тому же следовало добираться на метро.
Итальянская кухня с большим выбором салатов и семью вариантами кофе в меню. Хозяина, чьей девушкой была Симона, звали Иван Вендель, но его на месте не оказалось. Эйра не захотела заранее договариваться с ним о встрече и тем самым предупреждать о своем визите. По словам девушки на кассе, он всю неделю сидел на больничном.
Помахав немного своим удостоверением, Эйра двинулась дальше по новому адресу. Сделав две пересадки на автобусе, она наконец вышла в Стуребю. А вот и нужная ей вилла с яблоневым садом. Открывшему ей дверь мужчине было под пятьдесят. Очки в модной оправе, наголо бритый череп, из одежды – пижамные штаны.
– Симона? – он с опаской глянул на дорогу позади Эйры. – Нет… Она здесь больше не живет. А в чем дело?
– Я могу войти?
– Мы можем поговорить здесь.
Иван Вендель остался стоять в дверях. Эйра разглядела за его спиной напоенные светом помещения, белые стены, легкую мебель.
– Вы не знаете, где я могу найти Симону? – спросила она.
– Я не видел ее уже больше недели, – мужчина вытянул шею и поглядел поверх живой изгороди. – Случилось чего?
Эйра объяснила, что она из полиции, и показала удостоверение. Хотя, по идее, не должна была размахивать им во внеслужебное время.
– Я просто хотела получить от нее кое-какую информацию, – сказала она, – речь касается одного дела о пропавшей девочке.
Мужчина окинул ее изучающим взглядом.
– Неужто Симона оставила этот адрес полиции? Как-то с трудом верится.
– В смысле?
– Она не доверяет ни полиции, ни властям вообще. Она ни разу не получала от них помощи.
– Помощи с чем?
– С одним человеком, от которого она была вынуждена скрываться. Я сказал Симоне, что она должна заявить на него в полицию, но она ответила, что пыталась, но полиция ничего не сделала. Должно быть, это очень влиятельный тип там, на севере, в Норрланде, откуда она родом, и имеет связи. Это просто подло, что вы ничего не делаете для таких, как она.
Эйра обескураженно глядела на него, на яблони в саду, на тенистую идиллию загородной виллы.
– Где именно в Норрланде? – спросила она.
– Да незнаю я! Я севернее Уппсалы больше нигде и не бывал. Симона не любила об этом говорить, и ее можно понять.
– Давайте присядем на ступеньки и поговорим, – предложила Эйра.
– Я так и не понял, что вам нужно, – проворчал Иван Вендель.
– Вам о чем-нибудь говорит имя Лины Ставред?
– Лины… как? Я знаю нескольких Лин, это распространенное имя… – Он внезапно очнулся и с неприязнью уставился на нее. – Зачем вы это спрашиваете? Какое это имеет отношение к Симоне?
Эйра достала телефон. Она не знала, правильно ли поступает, но на тот момент не видела ни единой причины, которая могла ей помешать это сделать. Поэтому она нашла школьный снимок Лины, который совсем недавно повторно опубликовала одна из газет.
– Посмотрите, эта девушка, она могла быть Симоной в юности?
Иван Вендель уставился на фото. Эйра увеличила снимок.
– Сколько ей здесь?..
– Шестнадцать лет.
– Не знаю. Они все кажутся похожими друг на друга в этом возрасте. Вы не подумайте чего плохого, у меня у самого взрослая дочь есть. У Симоны тоже голубые глаза, но волосы гораздо темнее.
– Волосы можно перекрасить.
– Это сколько же лет, получается, прошло?..
– Двадцать три года.
Иван Вендель вернул ей телефон.
– А почему вы интересуетесь?
– Потому что эта самая девушка все эти годы считалась погибшей. Совсем молодой парень сел за ее убийство. Будет немного жаль, если окажется, что на самом деле она жива.
– Это что, шутка такая?
– По-вашему, я похожа на шутницу?
Иван подтянул пижамные штаны, которые сползли до бедер, так что стали видны трусы. Повернулся и вошел в дом, но входную дверь оставил открытой. Эйра как раз раздумывала, стоит ли ей расценивать это как приглашение войти, но вскоре он вернулся с пачкой сигарет.
Прикрыл за собой дверь и вытряс сигарету из пачки.
– И что только у вас, у женщин, в головах творится? Еще вчера мы говорили о том, чтобы пожениться, а на следующий день ее уже и след простыл. Когда я пришел домой, она как раз собирала вещи. Молча, не говоря ни слова.
– Когда это было?
Едва он сказал, как Эйра тут же поняла. Чуть больше недели назад, девять или десять дней, когда в Локне были обнаружены человеческие останки. В тот самый день, когда эта новость просочилась в СМИ.
– И после этого вы ничего о ней не слышали?
Иван Вендель присел на ступеньку на некотором расстоянии от Эйры.
– Черт возьми, мне и поговорить-то об этом не с кем. Я соврал даже собственному персоналу, а на медосмотре сказал доктору, что у меня вредный хозяин, чтобы улизнуть оттуда поскорее. Знаете, у меня вот здесь, в голове, как будто горит что-то. Так недолго и умом тронуться.
Первое, что пришло ему в голову, что бывший муж Симоны вышел на след своей жены, и поэтому ей пришлось бежать. В полицию он обратиться не мог. Он обещал ей никогда никому о ней не рассказывать, никто не должен был знать, где она живет, она пользовалась лишь одноразовыми телефонами и даже собственную кредитную карту иметь не могла, всегда работала нелегально, всю жизнь держалась в тени, хотя и ходила по улицам, как все.
И даже имя «Симона» не было ее настоящим именем.
– Это длилось много лет. Было время, когда ей даже приходилось жить на улице, насколько я понял. Ей со многим пришлось столкнуться в жизни, пусть даже она и успешно скрывает это. Возможно, именно на это я и запал, на то, что скрывается у нее внутри.
– Какое ее настоящее имя?
– Не знаю. Не спрашивал даже. Нужно уважать желание женщины быть той, кем она хочет, разве я не прав?
– Абсолютно правы, – кивнула Эйра.
– Да и, кстати, что такое имя? Всего лишь ярлычок, наклеенный на человека. Она называла себя Симоной, потому что ей хотелось ею быть. В честь Симоны де Бовуар. Я же влюбился. И мне плевать было, как звали ее прежде.
– Где вы познакомились?
– В реальной жизни. Не в каком-нибудь чертовом «Тиндере»[19]. Однажды она пришла в один из филиалов моего ресторана и попросилась на работу. Дала понять, что не может работать официально… – Иван Вендель покосился на Эйру. – Я, конечно, сказал ей, что веду свои дела по закону и исправно плачу налоги за каждого сотрудника, но тут между нами словно искра проскочила. Я пригласил ее на обед, а потом мы увиделись снова. Она куда ранимее, чем хочет показать, я еще тогда это почувствовал. Только потом выяснилось, как она запуталась. Я вполне могу позволить себе содержать женщину. Симона не из тех, кто создает проблемы.
Он поднялся и спустился на лужайку, провел ладонью по бритой голове, закурил еще одну сигарету.
– Я думал, мы любим друг друга, но как только я всерьез заговорил о том, что хочу разделить с ней будущее, она удрала.
Иван сделал несколько шагов в одну сторону, повернулся и зашагал в другую, маясь, будто зверь в слишком тесной клетке.
– Когда она не взяла трубку и автоответчик сообщил, что данный номер больше не существует, я наведался в кое-какие места, где, как было мне известно, она часто работала, в центре города, из тех, где нанимают нелегально, и увидел ее. Пошел за ней. И тут прямо посреди улицы она повисла на шее у какого-то мужика и поцеловала его. Такие вот дела. Она вовсе не лежала избитая и изувеченная где-то в канаве. Она просто повстречала другого. Даже недели не прошло.
– Вы не знаете, кто это был? – спросила Эйра.
Иван покачал головой.
– Я собирался проследить за ними, а потом увидел в ближайшей витрине свое собственное отражение и понял, что еще чуть-чуть, и я сам стану таким, как он. Как ее бывший. Поэтому я оттуда ушел. И с тех пор больше ее не видел.
– У вас есть фотография Симоны?
– Она ненавидела фотографироваться. Боялась, что ее снимки выложат в Сеть. Мне в ней это нравилось. Что она не так зациклена на собственных фотографиях, как остальные женщины. Но все-таки я, конечно, сделал несколько, тайком, когда она не видела.
– Можно мне взглянуть на них? – попросила Эйра.
Иван Вендель прекратил прохаживаться туда-сюда. Какое-то время он просто стоял и молча глядел на нее.
– У меня их больше нет, – наконец произнес он. – У меня телефон сломался. В тот самый день, когда она ушла от меня.
Когда сидишь один в ресторане, полезно иметь в руках книгу. Несомненно, это куда лучше, чем просто вломиться и размахивать своим полицейским жетоном в месте, где персоналу платят черным налом.
Поэтому, проходя через Центральный вокзал, Эйра купила себе книжку. По воле случая это оказалась та самая, мамина любимая, которую Эйра обещала самой себе прочесть, – «Любовник» Маргериты Дюрас.