Во всем подземелье они обнаружили только один газовый фонарь. Он был в тупиковой комнате, где из одеял были сооружены ряды сидений. В дальнем углу было открытое пространство и место для одного сиденья на возвышении. Священник и его паства. Вот где они собирались. Это действительно было убежище Коллинза.
Бруно быстро развернулся в ожидании нападения сзади. Но ничего не последовало. В подземелье, кроме них, не было ни души.
— Мы их упустили, — сказал он, обращаясь к обступившим его мужчинам. — Придется выйти и искать в другом месте.
Бруно услышал, как многие вздохнули с облегчением. Никому не хотелось сражаться под землей, умирать в темноте. Как послушное стадо, они пошли за ним назад, к свету.
Они стояли перед ним, нерешительные, у каждой было жалобное личико.
Его член предательски приподнялся. Тупой и глупый орган! Серебристая капля выступила на его кончике, и девочки в испуге попятились.
— Сладкий карамельный сок, — проговорил Магнус, — как раз для маленьких девочек.
Они уже были практически в его руках, в самом начале путешествия, в котором ему надлежало стать их поводырем и мучителем. Им суждено было стать его любимыми горничными, этим двум малышкам. Он уже чувствовал, что хочет оставить их у себя надолго. Обучить их, выдрессировать, вылепить по своему вкусу.
Гема протянула руку, и он улыбнулся, при этом сердце у него замерло от предвкушения.
За дверью послышался шум. Кто-то бежал по нижнему коридору, топотал по ступенькам. Он расслышал крики мужчин и звуки борьбы. Кто-то, вскрикнув, упал с лестницы. Крик резко стих. Борьба продолжалась, и голоса звучали все ближе. Магнус узнал голос одного из своих людей и другой голос, которого не должно было быть в доме.
— Черт бы их всех побрал, — сказал он, вставая.
Девочки отбежали назад к окну.
Он запахнул халат и подошел к двери. Обернулся и погрозил девочкам жирным пальцем.
— Стойте, где стоите, иначе я высосу вам глаза. Поняли?
Они промолчали. Просто стояли и дрожали от страха. Одна из них описалась. Да уж, кто заставил его отказаться от такого лакомства, должен был заплатить высокую цену. Он резко распахнул дверь и вышел в коридор.
— Что, черт возьми, происходит в этом доме? Я хочу покоя, а… — Тут он увидел того, кого не ожидал увидеть. — Что ты здесь делаешь, ты, псих?
На лестничной площадке Ричард Шанти сражался с двумя охранниками Магнуса. Те никак не могли его скрутить. Он не дрался с ними, а тащил их обоих по коридору. У подножия лестницы неподвижно лежал третий охранник.
Видя, что его люди не могут совладать с незваным гостем, Магнус прошел к своему кабинету и быстро зашел внутрь. Он вновь появился в коридоре с каким-то предметом, зажатым в правой руке, и приблизился к дерущимся мужчинам. Шанти отпихивался локтями, коленями, прыгал и изворачивался. Несмотря на свою миниатюрную комплекцию в сравнении с двумя верзилами, он умудрился разбить одному из них нос. Когда он увидел Магнуса так близко, его охватил еще больший азарт. Он высвободился из цепких рук другого охранника и нырнул вперед. Магнус поднял правую руку и опустил ее один раз, со всей силой. Послышался глухой треск, и Шанти упал.
Магнус оглядел охранников; глаза его налились кровью. Дубинка «Безмозглая» подрагивала в его руке.
— Почему, если я требую выполнить какую-то работу, мне приходится делать ее самому? — Он не ожидал ответа и не получил его. Поэтому сразу добавил: — Заприте Шанти до тех пор, пока я не буду готов встретиться с ним. — Он посмотрел через перила на неподвижное тело. — Кто там внизу?
— Джастер, сэр.
— Если он мертв, похороните его. Нет. Постойте. Вы говорите, Джастер? Мне всегда нравилась его задница. Скажите Рубщику, чтобы нарезал мне филеев. Потом можете хоронить. И чтоб на этот раз все сделали как надо, иначе отрежу вам яйца.
Магнус развернулся и направился к своей спальне. Он устал, и желание резвиться с девочками внезапно пропало.
— Сэр?
Магнус остановился.
— Какого черта?
— Что, если Джастер жив? Стоит ли позвать доктора?
Он повернулся к охранникам.
— Если Джастер не смог совладать с Шанти, он уже покойник. Рубщик все равно должен разделать его для меня.
В спальне он опять сел на сундук, но теперь обессилевший. Девочек у окна не было. Он встал и оглядел комнату. Ругая себя за то, что оставил дверь открытой, он откинул одеяло, заглянул под кровать. Никого. В шкафах их тоже не было. Он позвонил горничным и услышал, как те взбегают по лестнице. Его непредсказуемость и внезапная смена настроения стали еще более заметными, пусть даже он и сам знал об этом, и теперь вся обслуга не только молниеносно откликалась на его команды, но пребывала в постоянном напряжении. Две горничные появились в дверях, выглядели они измученными.
— Мои сучки-малышки куда-то сбежали. Они не могли уйти далеко. Я хочу, чтобы вы перерыли весь дом. Заставьте всех обыскать территорию. Но держите все двери на улицу запертыми. В худшем случае они вернутся домой, и там мы их схватим. Я не думаю, что они отважатся уйти далеко от мамочки и папочки.
Горничные вошли в спальню и принялись осматривать постель и шкафы.
— Да не здесь, тупые вы телки! Я здесь уже все обыскал. А теперь собираюсь немного поспать и не хочу, чтобы меня беспокоили, пока не вернется Бруно вместе с Коллинзом. Идите к черту, дуры!
Магнус рухнул в постель и накрылся одеялом. Дверь закрылась, и он отключился.
Глава 24
Ему удалось подавить приступ паники, охватившей его на обратном пути из подземелья. Возвращение сопровождалось разочарованием. Почему Коллинза не оказалось там, где он должен был находиться? Вот что больше всего волновало Бруно.
Возвращение к Магнусу с пустыми руками было еще одним поводом для беспокойства. За последнее время — после встречи с Коллинзом, которая обернулась для хозяина поражением, — поведение Магнуса резко ухудшилось. Он всегда был человеком, который правил с особой жестокостью. Все это знали. Именно благодаря своей жестокости он держал Эбирн в узде. Но после стычки с Коллинзом Магнус стал отвратительным даже по меркам Бруно. Его стало трудно уважать.
Для всех было очевидно, что Магнус болен Трясучкой. Пришло время, когда такой человек, как Коллинз, мог реально перехватить власть у хиреющего Мясного Барона. Если бы это случилось, неизвестно, какое будущее ожидало его, Бруно, да и весь город.
Вот уже семь лет Бруно был личным телохранителем Магнуса и возглавлял его армию охранников и головорезов. Магнус доверял ему, а он доверял Магнусу. Бруно не всегда нравилось, как хозяин относился к нему, но каждый день он засыпал с ощущением полной безопасности — в более выгодном положении находился только сам Мясной Барон.
И вот теперь все изменилось. Магнус был болен и безумен настолько, что мог уничтожить любого из своих подданных, включая самых доверенных лиц. Если Бруно вернется к нему без Коллинза и даже без толкового объяснения причин неудачи, Магнус будет разочарован. Впервые за все годы своей карьеры Бруно задумался о смене хозяина. Но кому отдаться? «Велфэр»? Он, Бруно, никогда не смог бы жить такой жизнью. Он ненавидел священников, церковь и религиозные обряды. И не представлял себе, что смог бы воздержаться от секса и многих других удовольствий ради Господа, которого он не понимал и в которого не веровал. Ну, и кто еще оставался? Сумасшедший пророк Джон Коллинз с его полуголодными фанатиками?
Некуда было идти — разве что к зерновым магнатам. Но станут ли они доверять ему, зная о том, где он работал и как боролся против их власти? Вряд ли.
Новые вопросы и страхи мучили его, пока он вел мужчин в черных одеждах обратно в город через Заброшенный квартал. Большинство из них выглядели болезненно-усталыми. Бег измотал их, на теле каждого были кровоподтеки и ссадины, многие сникли после адреналиновой лихорадки в туннелях. Если бы на них напали сейчас, он сомневался, что они могли бы дать достойный отпор.
Они почти дошли до развалин жилых кварталов, когда Бруно увидел где-то вдали красное пятно. Уже в следующее мгновение оно исчезло за каркасом жилого дома. Бруно забрался на камень и снова увидел красное пятно. А вокруг него — другие красные пятна. Мантии проповедников. Поначалу он решил, что это засада, что проповедники приникли к земле. Потом он заметил брошенные дубинки и понял, что ошибся. Он пригляделся, и оказалось, что это были именно мантии — оболочки проповедников. Мантии были сняты и разложены на земле. Кто-то расположил их в определенном порядке.
Что за черт?
Остальные тоже увидели эту картину и напряглись.
Вскоре они бродили среди красных мантий проповедников «Велфэр», разложенных с тщательностью и фантазией, так что казалось, будто проповедники полегли в бою. Чья это была шутка? «Велфэр» представил дело так, будто проповедников атаковали неизвестные силы? Или это Джон Коллинз оставил послание ему, Бруно, и людям, которых он вел?
На какое-то время Бруно всерьез поверил в то, что это ловушка. Он обходил мантии и осматривал их.
— Что происходит, сэр?
Бруно держал в одной руке мантию, а в другой — дубинку в форме бедренной кости.
— Не знаю.
Если это было сражение, тогда на дубинках должны были остаться следы крови. Но их не было. А было ли сражение? Или проповедники так и не нанесли ни единого удара? Бруно вспомнил, как один голодный придурок уложил его босса-гиганта, и уже не сомневался в том, что происходит. Эта стычка, если ее так можно было назвать, произошла задолго до того, как они ступили на территорию Заброшенного квартала. Коллинз и его люди спрятали эти одежды до поры до времени. Вот почему никого не оказалось в туннелях.
Они были заняты другим делом.
— Это не более чем послание, — сказал он. А про себя добавил: и предупреждение. — Нам нужно возвращаться в поместье. Немедленно.
Бруно бросил мантию на землю и побежал.
Он уповал на то, что Коллинз и его люди не умеют бегать так быстро, как Ричард Шанти.