В ходе первых боев выяснилась одна досадная деталь: русские войска стали нести ничем не оправданные потери в офицерском составе. А виной всему было пренебрежение к правилам маскировки. На фоне нижних чинов офицеры были очень заметны своим внешним видом, погонами, бурками, плечевыми ремнями и т. д. Поэтому командир Кагызманского отряда приказал устранить из формы одежды офицеров все отличия от нижних чинов, как то: металлические погоны, плечевые ремни, шашки в пехоте было приказано заменить винтовками.
Как уже говорилось в начале, действия 1-го армейского корпуса сопровождались их довольно значительным успехом. Передовые части турок были опрокинуты и вынуждены отступить. 6-го ноября после ожесточенного боя была взята сильная позиция турок у Кепри-Кей, прикрывавшая путь к Эрзеруму. К этому же времени русскими практически без боя была взята знаменитая крепость Баязет. Стабилизировав здесь обстановку, командование корпуса тем не менее понимало, что силы Эриванского отряда ничтожны, а им нужно удерживать фронт протяженностью в 200 верст. Поэтому сюда были переброшены остальные 2 сотни 3-го Линейного полка, 4-й Екатеринодарский казачий полк кубанцев и 55-й полк донских казаков. Эти части вместе с 593-й пешей Кубанской дружиной составили Закаспийскую бригаду под командованием полковника Николаева.
Однако дальнейшие события показали, что некоторые успехи 1-го армейского корпуса носили локальный характер и на общую стратегическую обстановку особого влияния не оказывали. Было совершенно очевидно, что турки еще не ввели в действие свои основные силы, используют только части прикрытия собственной границы и одновременно готовят крупное наступление, скорее всего на эрзерумском направлении. Разведка докладывала о продолжающемся сосредоточении крупных сил в этом районе. Русская армия, ослабленная отправкой двух своих мощных корпусов на германский фронт, проводить крупные наступательные действия позволить себе не могла, и та операция, которую начал командующий 1-м армейским корпусом генерал Берхман могла окончиться плачевно. К тому же вскоре появились огромные трудности, вызванные большой нехваткой средств ведения войны в горах, особенно вьючного транспорта, а также теплых вещей, главным образом шуб и валенок. Вскоре начал ощущаться и недостаток в боеприпасах.
Наступление корпуса было приостановлено все возрастающим сопротивлением турецких войск, а на направлении Ольтинского отряда турки сами начали наступление. Вводя в бой все новые силы, они стремились окружить вырвавшуюся вперед эту группировку, обойдя ее с флангов. Командовавший отрядом генерал Истомин вынужден был отойти, выставив в арьергард части под общим командованием полковника Кутателадзе. Но его отряд был окружен у самой русской границы. Частью он попал в плен, но большинство солдат и офицеров все же смогли пробиться к своим, несмотря на то, что Кутателадзе приказал всем сложить оружие и сдался сам. Этими событиями начиналась вошедшая во все учебники истории войны на Кавказском фронте знаменитая Саракамышская операция.
Штаб фронта все это время еще находился в Тифлисе. Это очень сильно мешало управлению войсками. Сам командующий фронтом Воронцов-Дашков настолько тяжело был болен, что даже не всегда мог принимать доклады. Эрзерумское же направление для обеих воюющих сторон становилось главным, туда, по сведениям разведки, выехал и сам Энвер-паша — генералиссимус всех турецких войск, заместитель султана, фактический повелитель Турции. Вслед за ним в Эрзерум прибыл начальник турецкого Генерального штаба Бронсар-Шелендорф (полковник немецкой армии. — Н.К.). Численность турецких войск на Эрзерумском направлении была доведена до 150000 человек.
Постепенно, таким образом, стало выясняться, что 3-я турецкая армия, в составе 9, 10, и 11-го корпусов (свыше 80 батальонов, не считая курдов и запасных частей), имела своей целью провести главный удар в тыл русских войск — на их передовую базу Саракамыш. В частности, 11-й корпус должен был сдерживать русских на Эрзерумском направлении, а 9-й и 10-й корпуса были направлены в обход их правого фланга, по так называемому «тон-иолу» (турецкая дорога для пушек. — Н.К.), т. е. по дороге, идущей по горным хребтам между Эрзерумской дорогой и долиною Севричая. Эта дорога вела на Бардусский перевал, который русское командование ошибочно считало недоступным зимой для передвижения больших воинских масс. Движение по горной дороге, занесенной глубоким снегом, действительно стоило туркам больших усилий и потерь. Целые подразделения их срывались в пропасти, было много обмороженных и замерзших. Но, тем не менее, в 20-х числах декабря 1914 г. турецкие колонны стали постепенно спускаться с Бардусского перевала и повели ряд настойчивых атак в направлении на Саракамыш, где находились в то время лишь несколько слабых запасных частей Кавказской армии.
Подразделения 3-го Линейного полка в это время получили новые задания. Как уже говорилось, сотне, в которой служил Сорокин, поручили охрану берега р. Араке в местах, где противник мог его преодолеть, в районе бродов и мостов. Здесь нужна была особая бдительность, так как противник, имея прекрасных проводников в лице местных курдов, очень часто предпринимал попытки переправиться через реку и выйти в тыл русским войскам. Сотня успешно справилась с задачей, но в ней опять появились обмороженные. Находясь постоянно у воды, казаки, кто по неосторожности, кто при отражении нападений противника, попадали в воду, а на морозе это нередко оканчивалось тяжелыми простудами и обморожением конечностей. Командование Кагызманского отряда, конечно, понимало все это, и как только пришла партия теплых вещей, в первую очередь выделило, как было сказано в разнарядке «по линии Аракса 150 комплектов бушлатов, валенок и башлыков»[39].
Разумеется, на весь личный состав подразделений, несущих охранную службу вдоль Аракса, этого не хватило, но все же было существенной помощью обороняющимся.
Положение войск в районе Саракамыша было очень трудным. С фронта на них наседал 11-й турецкий корпус, а с правого фланга вот-вот должны были появиться части двух других корпусов 3-й турецкой армии. В случае отхода русских к самому Саракамышу стратегическое окружение грозило перейти уже в тактическое.
Однако командующий русским 1-м Кавказским корпусом генерал Берхман не придал значения усилившейся угрозе Саракамышу, а это был не простой населенный пункт. Он являлся головной станцией единственной железной дороги, питающей весь фронт, через него осуществлялась связь всей группы войск с глубоким тылом. Наконец, там были фронтовые запасы продовольствия, оружия, боеприпасов, находились все основные госпитали. Турецкое командование было прекрасно осведомлено о слабости Саракамышского гарнизона. Эти сведения им регулярно поставляли шпионы-черкесы, проживавшие в приграничной зоне. Кстати, потом, после поражения турецких войск, они сами и их семьи, боясь расплаты за свою подрывную деятельность, бежали в глубь Турции.
Начальник штаба армии генерал Н.Н. Юденич и помощник главнокомандующего генерал Мышляевский срочно выехали из Тифлиса в штаб корпуса генерала Берхмана. Казачьи разъезды в это время стали докладывать о массовом передвижении турецких войск к границе. Но неожиданно генерал Берхман начал наступление двух корпусов, своего и подчиненного ему 2-го Туркестанского. Сопровождавшие Юденича и Мышляевского генералы и офицеры, уяснив складывающуюся обстановку, стали советовать возглавить эти корпуса им самим, чтобы ликвидировать грозящую Саракамышу угрозу. В итоге Юденич дал команду Берхману прекратить наступление, а 11 декабря принял на себя командование соседним 2-м Туркестанским корпусом. Турки в это время, уже не маскируясь, колоннами выдвигались к границе. Русские войска стали отходить и занимать более выгодные в оборонительном отношении рубежи. В это же время Юденичу донесли, что турки обходными путями приближаются к Саракамышу.
Сам город был практически беззащитен. Там были только две ополченческие дружины, охранявшие многочисленные склады, причем обе еще до конца не сосредоточились в городе, да и вооружены ополченцы были лишь старыми берданками. Офицеры бригад были призваны из запаса, но и их не хватало. Начальником штаба Саракамышского отряда был капитан Генерального штаба Караулов — родной брат будущего войскового атамана Терского казачьего войска, убитого 8 января 1918 г. в Пятигорске на вокзале солдатами 39-й пехотной дивизии.
К счастью в это время в Саракамыш прибыло несколько взводов и мелких артиллерийских подразделений. Они должны были грузиться на станции и двигаться в Тифлис, чтобы стать там основой новых формируемых частей. Их срочно объединил с ротами, созданными из обозных команд, штабс-капитан Игнатович и создал полк. Под именем 23-го стрелкового Туркестанского он потом доблестно сражался в течение всех боев за Саракамыш, затем как регулярная часть Кавказского корпуса оставался до конца войны в его составе.
Позитивную роль в обороне Саракамыша сыграл и будущий Войсковой атаман Кубанского казачьего войска, а на время описываемых событий начальник штаба 2-й Кубанской пластунской бригады, ставший в конце Гражданской войны войсковым атаманом Кубанского казачьего войска, полковник Букретов. Он возвращался из отпуска и в разгар этого тревожного времени оказался в Саракамыше. Букретов присоединил складские и обозные команды к личному составу батальона 18-го Туркестанского стрелкового полка, который Юденич на подводах срочно перебросил в Саракамыш для усиления его гарнизона. В это же время состоялся выпуск Тифлисского военного училища и около 100 молодых офицеров прибыли на станцию Саракамыш, чтобы следовать в штабы войск армии для распределения по частям. Букретов своим решением расставил их во главе различных мелких тыловых подразделений. Совершенно неожиданно эта молодежь оказалась в такой сложной боевой обстановке. Многие из них вскоре погибли и были похоронены неопознанными.
Однако плохо сколоченные, почти безоружные все эти подразделения были вскоре сбиты турками и оказались в 5–6 верстах от Саракамыша. В этих условиях Юденич продолжал настаивать, чтобы войска на других участках фронта продолжали удерживать свои позиции, и одновременно направил к Сарыкамышу некоторые свободные резервы. Затем он обратился к Главнокомандующему Кавказской армией графу Воронцову-Дашкову с телеграммой, в которой просил наместника о спешном направлении на помощь Сарыкамышскому гарнизону формировавшуюся в тылу 3-ю Кавказскую стрелковую бригаду. Его просьба была удовлетворена. Стремясь укрепить Саракамыш, не снимая при этом с фронта боевые части, Юденич решил спешно направить туда также и кадры для предстоявшего развертывания двухбатальонных полков 2-го корпуса в трехбатальонные. Эти части тоже составили ядро обороны Сарыкамыша от турецкого нападения.