[66].
У Сорокина не было случаев пропажи без вести хотя бы одного казака, какой бы сложной ни была обстановка. Когда на смену постам от 6-й сотни прибывали казаки из других сотен, он ни на один лишний час не оставлял своих людей в полевых условиях и старался при первой же возможности давать отдохнуть и людям и лошадям хоть в каком-то укрытии. Когда 8 декабря его предупредили о том, что через два дня ему придется сдавать свой участок другому подразделению, он согласовал с командованием такой маршрут возвращения своей сотни, чтобы людям в пути не пришлось продолжать голодать, хотя предложенный им путь и был гораздо длиннее.
10-го декабря Сорокин доложил командиру полка, что он сдал участок сторожевого охранения своей сотни командующему 6-й сотней 1-го Лабинского полка прапорщику Чащевому и выбыл в с. Дутах. Уже на следующий день по прибытии из сторожевого охранения Сорокин с сотней убыл в направлении Кеш-Кельды, на маршрут по которому должны были следовать его разъезды.
Четыре дня спустя в 6-ю сотню вернулся ее штатный командир — подъесаул Стражев, и 14 декабря Сорокин сдал ему сотню, чтобы возвратиться в свою родную 3-ю. Правда, вернулся он в новом качестве — временно командующим сотней. На следующий день 3-й Линейный полк был отведен в тыл на двухнедельный отдых.
Под Новый год пришло два приятных известия. Во-первых, в полк на большинство казаков выдали новые сапоги и частично валенки. Своя старая обувь, в которой казаки прибыли в полк еще по мобилизации, за почти полтора года боевых действий в горах пришла в негодность, и новая была очень кстати. Во-вторых, в связи с приближением новогодних и рождественских праздников в полк поступили подарки, по 35 штук на сотню. Было также получено разрешение направить в Тифлис по нескольку человек от каждой сотни для закупки угощения к праздничному столу. Впрочем, как потом выяснилось, это решение было принято совсем по другим причинам.
* * *
Наступал 1916 год. На Кавказском фронте он отмечен прежде всего тем, что русскими войскам штурмом была взята считавшаяся неприступной турецкая крепость Эрзерум. Но это событие столь значительно, что о нем, несколько позже, стоит рассказать особо.
В конце 1915 г. в связи со значительной разрядкой военной обстановки на фронте, воевавшие почти без перерывов войска Кавказской армии нуждались в передышке и большая их часть была отведена вглубь своей территории. Из многочисленной конницы, действовавшей на фронте, в обоих корпусах непосредственно на фронте была оставлена только Закаспийская казачья бригада в составе 18 сотен и переименованная в Сводную казачью дивизию. Вскоре ее переместили в состав 1-го армейского корпуса, сменив название.
Однако анализ возможного развития событий на Кавказском фронте давал основание полагать, что здесь еще возможны очень серьезные наступательные действия турецкой армии. Дело в том, что союзники России в 1-й Мировой войне — Англия и Франция потерпели ряд неудач на Галлиполийском фронте, и турки имели возможность безболезненно перебросить оттуда на Кавказ большие военные силы. В то же время, Кавказская армия ни на какое усиление рассчитывать не могла. Русская армия на Западном фронте терпела поражения и неудачи в боях с немцами и их союзниками.
Вернувшийся на свою должность начальник штаба Кавказской армии генерал Юденич решил, не ожидая подхода к туркам новых сил, начать наступление, хотя армия как следует не оправилась еще от недавних боев, к тому же в свои права вступила новая, еще более жестокая зима. По расчетам генерала Юденича прибытие подкреплений к туркам следовало ожидать не раньше марта 1916 г. Поэтому логика рассуждений приводила к однозначному выводу о том, что подготовка к наступлению должна быть завершена к середине декабря 1915 г. Начать операцию предполагалось на праздники, в дни Рождества Христова, перед Новым годом. Турки, хорошо знавшие, как в России отмечают эти праздники, будут уверены, что никакого наступления в это время русские войска не предпримут.
В предыдущих боях Сорокину пришлось быть свидетелем и участником событий, в ходе которых русские солдаты, казаки и офицеры проявили необыкновенную стойкость, дали массу примеров героизма и самопожертвования. Среди генералов и офицеров Кавказской армии выросли талантливые военачальники, благодаря которым удалось окончательно сломить сопротивление турецкой армии, изменить ход войны в пользу русскою оружия. Это не их вина, что, выступая тогда одним фронтом против общего врага, им вскоре пришлось разделиться на два непримиримых лагеря и проливать кровь друг друга. Рассматривая службу прапорщика Сорокина на фоне боевых действий его полка и армии, мы позволили себе в некоторой степени осветить незаслуженно забытые страницы нашей героической военной истории.
Прорыв обороны турок Юденич наметил в самом центре турецкой армии, из-за стыка двух своих корпусов — 2-го Туркестанского и 1-го Кавказского. Это место находится между хребтом, окаймляющим Пассинскую долину с севера, и горой Джилли-Гель. Нужно подчеркнуть, что местность эта неудобна для маневрирования силами, сильно пересеченная, а потому была слабо занята противником. Это было ее преимущество и, в случае умелою использования его на первом этапе операции, появлялся серьезный шанс на успех. Обогнув затем склоны массива Джилли-Гель, можно было выйти к Киприкейскому мосту, — единственной мостовой переправе в Пассинской долине, у которой сходились почти все пути от правого и левого берегов Аракса.
Наступление русских войск наметили на 27 декабря 1916 г. Первыми в движение переходили войска 2-го Туркестанского корпуса, а два дня спустя — 1-го армейского Кавказского. По замыслу генерала Юденича 1-й корпус должен был своим поведением все время показывать, что его действия носят отвлекающий характер, что это только демонстрация силы, а главный удар на самом деле наносится войсками 2-го Туркестанского корпуса. Прорывали оборону турецкой армии 4-я Кавказская стрелковая дивизия, усиленная 1-м Кавказским мортирным дивизионом, а также Сибирская казачья бригада и 66-я пехотная дивизия. Недавно сформированная 5-я Кавказская казачья дивизия включала в себя 1-й Таманский, 1-й Кавказский, 3-й Екатеринодарский, 3-й Линейный, 55-й Донской полки и 4-ю Кубанскую казачью батарею.
Нужно отметить, что в период подготовки войск к наступлению была проделана огромная работа по их обеспечению всем необходимым для ведения боевых действий в условиях суровой зимы. Как свидетельствует командир 66-й пехотной дивизии генерал-летенант Савицкий:
«Несмотря на жестокие морозы и необходимость на многих ночлегах располагаться биваком, дивизия совершила этот форсированный марш в полном порядке и без обмороженных. Объясняется это, во-первых, тем, что солдаты были отлично снабжены зимней одеждой: каждый солдат имел пару кожаных сапог и теплые портянки и пару валенок, которые он надевал на ночлеге, нес на походе за плечами; короткий до колен полушубок, не стесняющий движения, стеганые на вате шаровары, папаху с отворачивающимся надзатыльником, теплые варежки и шинель, на походе скатанную; а во-вторых, заботливо заготовленные армией дрова на ночлегах (дрова подвозили на верблюжьих транспортах). Кроме того, на всех участников операции были заготовлены коленкоровые белые балахоны, почти незаметные на фоне снега»[67].
Пунктом, куда командующий армией должен был переехать перед началом операции, был назначен г. Караурган. Туда нужно было обеспечить надежную телефонную и телеграфную связь. Многие линии пришлось заменить, многие провести заново. За организацию связи отвечали начальники служб сообщений. Вся работа делалась в большой тайне, в основном в темное время суток.
Ночью же происходило передвижение войск к фронту. Чтобы усыпить бдительность шпионов, в Тифлис, как уже говорилось, были направлены от каждой части команды солдат и казаков во главе с урядниками и офицерами для закупки к Новому году подарков и елочных украшений. Интересен и другой факт. На фронт ко многим офицерам прибыли жены и родственники. С целью конспирации их приезду не препятствовали, но всех потом задержали в Карсе и дальше не пустили, никакие мольбы жен отпустить для встречи с мужьями не действовали. Все офицеры в это время уже выехали на фронт.
Турок удалось перехитрить, о чем косвенно говорит тот факт, что накануне Нового года командующий 3-й турецкой армией Махмуд Киамиль паша и его начальник штаба майор германской армии Гюзе на праздники уехали в Константинополь.
С рассветом 29 декабря 1915 г. в наступление пошли пехотные полки и пластуны 2-го Туркестанского корпуса, а в ночь на 30-е — 1-й Кавказский корпус. Атаки продолжались по всему фронту весь день 31-го декабря. Основное напряжение возникло на фронте наступления 39-й пехотной дивизии, которая должна была двигаться непосредственно в направлении на Эрзерум по кратчайшему пути. Именно против нее противник бросил все свои резервы. В двухдневных боях части 1-го Кавказского корпуса и особенно его 39-я пехотная дивизия понесли огромные потери, но притянули к себе основную группировку турецких войск. Только Бакинский полк дивизии потерял половину своих офицеров и свыше 2000 нижних чинов.
Русские части таяли быстро, но еще быстрее таяли части 3-й турецкой армии. Турецкое командование не сомневалось в том, что именно 1-й Кавказский корпус действует на главном направлении, и бросали против его частей все, что было под рукой. К вечеру 31 декабря разведчики доложили генералу Юденичу, что все известные резервы турок введены в бой на участке 1-го Кавказского корпуса.
Только тогда Юденич приказал наступать 2-му Туркестанскому корпусу. В этот день начался сильный снег, метель. Но части в эту новогоднюю ночь хоть и медленно, но стали продвигаться вперед. Сопротивление турок еще в течение трех дней не ослабевало. Лишь к вечеру 2 января наступившего 1916 года был сделан прорыв турецкого фронта. Это сделала 66-я пехотная дивизия, она сломила сопротивление турок на своем участке и стала быстро продвигаться вперед.