Анализ событий на Таманском полуострове дает наиболее яркое представление о том, как на самом деле выглядела «партизанщина». Этот анализ необходим еще и потому, что сформированная здесь потом Таманская армия сыграла очень важную роль не только в Гражданской войне на Кубани вообще, но и в личной судьбе Сорокина в частности. Важным этапом на пути к созданию этого объединения стало формирование из разных по количеству, оснащенности оружием и уровню дисциплины партизанских отрядов полнокровных полков. Уже упоминавшийся ранее бой под станицей Копанской показал, что дальше так воевать нельзя. Тогда на митинге в станице Ольгинской Е.Ковтюх предложил из своего отряда создать полк, и его поддержали. Так появился первый полк, получивший название Северо-Кубанский. Он состоял из 3-х батальонов, по 3–4 роты в каждом. Потом появились 4-й Днепровский полк под командованием будущего командующего таманской армии моряка И.И. Матвеева, 1-й Екатеринодарский полк, которым командовал бывший поручик Демус, а также отдельный Крымский отряд и Анастасьевский батальон.
Однако вскоре общее положение на Таманском полуострове ухудшилось в связи с высадкой 58-го Берлинского полка немцев. Рассчитывая на их поддержку, белоказаки снова активизировались и захватили почти весь полуостров. Для противодействия им образовался фронт красных частей, командование которыми из Екатеринодара поручили Романенко. Вскоре эта группировка предприняла наступление. Однако партизанские замашки продолжали довлеть над бойцами. Они потребовали, чтобы их всех посадили на подводы. Мотивировали свое требование так: «Довольно, при царе пешком ходили, в революцию мы должны ездить»[182].
Вначале наступление развивалось успешно. Казаки были прижаты к морю, часть из них уже начала грузиться на суда, чтобы бежать в Керчь. Но неожиданно, в момент почти окончательного успеха Романенко приказал прекратить преследование противника и отвел части на исходные позиции. Он объяснил свой приказ тем, что получил от своего агента, посланного в Керчь, сообщение, будто немцы, погрузив на пароходы пехоту, кавалерию и артиллерию, срочно отправляют их на Таманский полуостров.
В этом случае все красные войска могли быть отрезаны в самом узком месте от основной части полуострова. Сообщение об этой угрозе Романенко сделал членам своего штаба, но не осторожно, а так, что о нем услышали многие обозники. Они стали быстро разворачивать свои повозки и с шумом и гамом погнали их назад.
Бегство обозов заметили в частях, и там тоже, не ожидая особых указаний, самостоятельно снялись с позиций и начали поспешный отход, причем на виду у бегущего от них противника. При этом раздавались обычные в панической ситуации крики: «Завели нас! Предали!». Бежали так, что половину Екатеринодарского полка удалюсь остановить только у самого Екатеринодара.
Наблюдавший это противник прекратил отступление, стал разворачиваться назад и вскоре вернул утраченную территорию, затем переправился через Кубань и вступил на северную окраину Темрюка. Местный отряд красногвардейцев разбежался и скрылся в камышах. Романенко, чтобы защитить хотя бы этот город затребовал к себе Северо-Кубанский полк, который в наступательной операции участия не принимал и располагался на реке Старая Кубань. Полк собрался быстро и на подводах через станицы Варениковскую и Курганную прибыл в Темрюк, заняв оборону по правому берегу Кубани. Казаки, по-видимому, не заметили прибытия свежей части. Накануне они предъявили жителям Темрюка ультиматум, требовали сдачи города и выдачи всех большевиков к утру 16 мая. При этом казаки окопались по левому, низменному берегу Кубани, и их позиции хорошо просматривались со стороны красных. Нужно иметь в виду, что г. Темрюк представляет собой природную крепость. Он расположен на невысокой широкой возвышенности, окруженной лиманами, а со стороны наступавших казаков был прикрыт рекой Протокой.
Успех прибывшего полка был обеспечен, но он мог быть гораздо значительней, если бы Романенко и Рогачев проявили нужную распорядительность. Но от их никаких распоряжений не поступало. Инициативу в свои руки опять взял Ковтюх. Он упросил Романенко передать ему 4 пушки разбежавшегося Темрюкского отряда. Получив эту батарею, Ковтюх вывел ее на выгодную огневую позицию и приказал открыть ураганный огонь. Стрельба батареи оказалась очень эффективной. Ее снарядами были буквально изрыты все позиции белых, окопы перемешаны с грязью плавней. Под прикрытием огня артиллерии полк на баркасах переправился на занятый противником берег Протоки, выбил его с занимаемых позиций, но тут же отошел к станице Ахтанизовской. Полк мог наступать и дальше, но указаний на это от командования фронтом опять не последовало.
Романенко пришлось сдать должность новому командующему фронтом. Им стал бывший капитан старой армии Колышко. Он довольно активно стал приводить части в надлежащий вид. До него они по-прежнему управлялись митингами, а не приказами и распоряжениями командного состава Однако в это время произошло объединение Черноморской и Кубанской Советских республик, и Колышко сразу же не сошелся во взглядах с новым руководством. Временно его заменил Рогачев, но вскоре от должности отказался, и командование фронтом принял бывший подпоручик Ойцев. Он сменил месторасположение штаба фронта и перевел его в станицу Крымскую. Первый Северо-Кубанский полк, успешно справившийся с задачами в Темрюке, по уже сложившейся традиции на 15 дней был распущен по домам. А его место занял прибывший из Екатеринодара 2-й Северо-Кубанский под командованием Софонова.
Это был достаточно сильный полк, он насчитывал до 2-х тысяч человек личного состава при 15 орудиях. В это время на Таманском полуострове белые снова пошли в наступление и подошли к Темрюку. Все офицеры казачьих частей, которые недавно были захвачены в плен и отправлены в Екатеринодар, каким-то образом снова оказались отпущенными по домам, но отправились не домой, а в камыши. Там они влились во вновь формируемые белоказачьи отряды.
Формальное превращение красных таманских отрядов в полки еще долго никак не отражалось на укреплении в них дисциплины. В ряде случаев она даже стала еще хуже. Некоторые из них по-прежнему напоминали вооруженную толпу, которая особенно негодовала при попытках управлять ею из Екатеринодара. Уполномоченные разных ведомств прибывали во все концы полуострова, суетились на митингах, привнося еще больший беспорядок. Когда, после захвата белыми Тихорецкой, об обстоятельствах потери которой будет сказано позже, Калнин отдал таманским полкам распоряжение двигаться к Екатеринодару, то командующий фронтом Ойцев отказался выполнять его и приказал всем оставаться на местах. Приказ тогда выполнил только один Северо-Кубанский полк[183].
А тем временем немцы перешли в наступление и 30 мая овладели г. Батайском. Только теперь Чрезвычайный Штаб, поняв всю серьезность положения, стал лихорадочно принимать меры к укреплению фронта против немцев. Была объявлена мобилизация четырех призывных возрастов, под Батайск направили все имевшиеся резервы. Только что вступивший в должность командующего армией К.И.Калнин отдал приказ, из которого следовало, что образуется три боевых участка, и им определялись конкретные задачи.
Азовский боевой участок под командованием С.Клово должен был наблюдать за побережьем от Таманского полуострова до Ейска включительно. Ростовскому боевому участку под командованием И. Сорокина надлежало удерживать занимаемые позиции, укреплять тыл и готовиться к переходу в наступление. Кисляковско-Сосыкинский боевой участок получил задачу перейти в наступление, отбросить противника к Дону, а частью сил способствовать выполнению задач на более ответственном участке, т. е. И.Л. Сорокину. Нужно иметь в виду, что основу войск Ростовского фронта составляла 1-я Внеочередная дивизия. Она была сформирована из войск бывшей Юго-Восточной армии, т. е. из частей, которыми до недавнего времени командовал И.Л.Сорокин.
Одновременно с этими событиями на территории Кубано-Черноморской республики — в Новороссийске возник и все сильнее давал о себе знать еще один очень серьезный очаг напряженности. Здесь произошел и набирал силу конфликт между сторонниками и противниками потопления Черноморского флота. Он требовал от ЦИК, командования Юго-Восточной армии отвлечения сил и оперативного вмешательства в решение этого вопроса государственной важности. Поэтому картина общей обстановки на Кубани и в Черноморье, где происходили события, связанные с Сорокиным и Автономовым, была бы неполной без учета названного обстоятельства.
В общих чертах суть проблемы заключалась в том, что весной 1918 г. немцы, оккупировав Украину, хотели заполучить и Черноморский флот. Это позволило бы им хозяйничать на Черном море, в союзе с Турцией держать под угрозой все Кавказское побережье и распространить свое влияние на Закавказье.
Приближение немцев к Крыму поставило Черноморский флот в очень тяжелое положение. Выход был один — уйти из Севастополя в один из портов, где у власти были Советы. Командующим морскими силами флота в это время был адмирал М.П. Саблин, а главным комиссаром и председателем Центрофлота эсер Кнорус. Среди матросов и офицеров развернулась полемика: отдавать флот немцам или вернуть его Советской России. Значительная часть офицерского состава была согласна отдать флот немцам, с ними соглашалась и часть матросов. Чтобы понять мотивы и причины такого раздвоения мнений, надо учесть особенности личного состава флота и расстановку в нем политических сил.
В отличие от, скажем, Балтийского флота, он пополнялся не из рабочей среды, а в основном из крестьянской молодежи южных губерний: Екатеринославской, Полтавской, Харьковской и других. Флот во все времена притягивал к себе желающих служить в нем, но больше таких возможностей было у сыновей наиболее грамотной зажиточной части крестьянства. Именно эта прослойка выходцев из зажиточных семей, легко подпала под влияние эсеров и анархистов. Когда Советское правительство приняло решение вывести корабли из портов Крыма в Новороссийск, некоторая часть матросов покинула военные суда, попросту дезертировала, и под давлением немцев вскоре оказалась на Кубани. Но и среди тех, кто остался, было немало настроенных проанархистски, а кто и просто не желал идти в подчинение к Советам. Саблин все же подчинился приказу из Москвы и вывел боевое ядро Черноморского флота в Новороссийск, оставив немцам устаревшие корабли.