.
Не совсем верно начальник штаба Таманской армии Батурин передает и реакцию таманских войск на расстрел Матвеева. Он пишет:
«Несмотря на установившуюся дисциплину в Таманской армии раздавались крики: «На Пятигорск! Отомстим за Матвеева штыками! Сорокин изменник!» и т. д. И не только массы рядовых бойцов, но и весь командный состав был одного с ними настроения»[279].
Безусловно, весть о расстреле командарма в его войсках не прошла незаметной, и вполне возможно, что выкрики, о которых говорит Батурин, действительно имели место. Но говорить, что так повела себя вся армия, оснований не было. Во всяком случае, командующий 1-й колонны Таманской армии Е.И. Ковтюх, численность которой превосходила 2-ю и 3-ю колонны, по этому поводу написал:
«Возможно, что во 2-й и 3-й колоннах такое настроение и имело место, но в 1-й колонне ни такого настроения, ни криков среди красноармейцев, и тем более комсостава, абсолютно не было»[280].
Что касается вышеприведенного мнения Полуяна, то его в расчет вскоре просто не стали принимать. Оно не соответствовало тогда официальным оценкам Сорокина как изменника, предателя и авантюриста. Да и сам Полуян со временем был «удостоен» подобных ярлыков. Известный советский историк сталинской поры Л. Разгон дал ему такую характеристику:
«Яп Полуян, по происхождению кубанский казак, был заражен мелкобуржуазными, специфическими казачьими предрассудками, своего рода кубанским патриотизмом. Это, прежде всего, сказалось на враждебном отношении Полуяна к тем отрядам, которые пришли на Кубань с Украины. Полуян занимал антипартийную, троцкистскую позицию по основным вопросам политики партии и Советской власти, в частности, по вопросам организации армии. В дальнейшем он был разоблачен как враг народа»[281].
И это при том, что Ян Васильевич Полуян был членом партии с 1912 г., до своего ареста (в 1937 г. — Н.К.) прошел должности председателя Тверского губисполкома, Дальневосточного крайисполкома, стал Членом Президиума ВЦИК, членом ЦИК СССР. Впоследствии, после смерти Сталина, он был реабилитирован посмертно.
Здесь есть необходимость привести еще один факт, как круто в армии Сорокина взялись за наведение порядка. Вскоре после расстрела Матвеева начальник колонны Федько санкционировал арест и предание суду военного трибунала всего командного состава 1-й Ставропольской дивизии — от ротного командира до командира дивизии включительно, «за самовольный уход с позиции и за преступное и халатное отношение к своим обязанностям»[282].
Вместо Матвеева командующим Таманской армией был назначен Е.И. Ковтюх, человек безупречной репутации, которого любили в войсках и уважали в Реввоенсовете. Тем не менее, командный состав Таманской армии и войск Армавирскоро фронта вынес резолюцию, в которой, не отказываясь от признания власти РВС, приостанавливал выполнение приказа «до получения исчерпывающих разъяснений о расстреле Матвеева лично от членов Реввоенсовета».
В соответствии с принятым планом наступательных действий Реввоенсовет приступил к весьма сложной перегруппировке войск, часть которых сначала должна была отступить из-под Армавира в тыл на 100 километров, в район Невинномысской, для того, чтобы оттуда начать наступление на Ставрополь. В это время Таманская (бывшая матвеевская) армия имела в своих трех колоннах, по состоянию на 9 октября, 29752 бойца-пехотинца, 4037 сабель, 141 пулемет и 32 орудия. Правее таманцев располагалась 7-я колонна, имевшая до 10225 штыков, 1202 сабель, 144 пулеметов и 50 орудий, а всего в районе Армавира было 39977 штыков, 5 239 сабель, 285 пулеметов и 82 орудия[283].
Советским войскам противостояли 1-я конная дивизия генерала Врангеля, 1-я пехотная дивизия генерала Казановича, 2-я пехотная дивизия генерала Боровского, 3-я пехотная дивизия генерала Дроздовского. Всего 14064 штыка и сабли, 211 пулеметов, 47 орудий.
Одновременно с принятием плана наступательных операций в направлениях Ставрополь и Прохладная-Моздок, Реввоенсовет принял решение реорганизовать всю армию Северного Кавказа (за исключением ставропольских войск, которые сами произвели необходимое переформирование). Таманская армия подлежала переформированию в две пехотные и одну кавалерийскую дивизии. Войска расположенные по р. Лаба сводились в 1-ю колонну под командованием И.Ф. Федько. Согласно приказу и в целях сокращения линии фронта эта группа войск была отведена с рубежа р. Лаба и заняла позиции по р. Уруп. Войска Армавирского фронта, занимавшие позиции по левому берегу р. Кубань от Армавира до Невинномысской, были реорганизованы в 7-ю колонну под командованием И.П. Гудкова. 9-я колонна под командованием Я.Ф. Балахонова, а затем Пронникова, занимала район Курсавка-Воровсколесская. Ей был подчинен Кисловодско-Суворовский боевой участок. 10-я колонна под командованием П.К.Зоненко сосредоточивалась в районе Невинномысской с задачей наступления на Ставрополь правее Таманской армии.
Свои задачи получили все соединения и части. Кавалерийский корпус, сформированный Г.А.Кочергиным, отходил с линии р. Лаба на позиции по р. Уруп, откуда передвигался район Невинномысская-Курсавка в распоряжение Реввоенсовета. 8-я колонна под командованием Лисконога располагалась в районе Курганная-Михайловская, а 1-я Внеочередная дивизия под командованием Г.И. Мироненко перебрасывалась из района Невинномысской в Пятигорск для последующего наступления на Прохладную-Моздок. Войска Георгиевского и Свято-Крестовского боевых участков находились на прежних позициях в ожидании приказа о переходе в наступление на Прохладную-Моздок. Как видно из вышеприведенного плана, штаб армии Сорокина и лично он сам в короткое время провели огромную работу по планированию операций и доведению их до войск. Таких задач ни Красной Армии Северного Кавказа, ни пришедшей на смену ей 11-й армии решать еще не приходилось.
Вместе с тем, Реввоенсовет армии в октябре 1918 г., когда вся Рабоче-Крестьянская Красная Армия Советской России уже отказалась от отрядов и колонн, и была реорганизована в дивизии трехбригадного состава по три пехотных полка в каждой, не успел провести коренной реорганизации армии по единой общеармейской системе.
Есть еще одно немаловажное упущение Реввоенсовета и командования 11-й армии. На Северном Кавказе имелись весьма благоприятные условия для развертывания крупных масс конницы как самостоятельного рода войск, имевшего большие преимущества на полях сражений, однако воспользовалась ими достаточно эффективно смог только противник — армия Деникина. И все-таки Реввоенсовету и штабу армии Сорокина за сравнительно короткое время удалось поднять организованность и боевой дух войск. Это подтвердили первые итоги их наступления на Ставропольском направлении. И если бы Сорокину удалось до конца выполнить намеченные планы, то у него были бы все шансы на успех.
Неожиданный переход в наступление войск Сорокина и их успехи вызвали у белогвардейского командования тревогу за свой Ставропольский фланг. Неудачи в начале октября под Армавиром и в Ставрополье заставили Деникина создать в этом районе группу численностью свыше 10 тыс. штыков и сабель в составе: 2-й пехотной дивизии генерала Боровского, 2-й Кубанской казачьей дивизии полковника Улагая и отряда генерала Станкевича под общим командованием генерала Боровского с задачей — ликвидировать советские ставропольские войска, продвинувшиеся из района Дивное-Благодарное к р. Егорлык.
17-го октября вся группа генерала Боровского перешла в наступление. Красные части, выдвинувшиеся к реке Егорлык, начали отход. В районе Большая Джалга — Малая Джалга произошел ожесточенный бой, в котором приняли участие пехотные полки под командованием К.А.Трунова, Д.О. Положишникова, П.М. Ипатова, кавалерийские полки под командованием М.И. Чумака и В.С. Голубовского. Большая Джалга была оставлена советскими войсками. В 2–3 км западнее Малой Джалги указанные пехотные полки остановились и заняли оборонительные позиции. Кавалерийские части находились на флангах. Подпустив офицерские полки почти к самым своим позициям, ставропольцы смело встретили противника сильным ружейно-пулеметным огнем. Одновременно кавалеристы бросились в атаку. Белые, ошеломленные неожиданно сильным сопротивлением и кавалерийской атакой, в беспорядке отступили к Большой Джалге.
18-го октября белые, подтянув всю группу генерала Боровского, снова начали наступать из Большой Джалги на Малую Джалгу. Бой длился 8 часов. 7-й пехотный полк под командованием П.М. Ипатова 10 раз отбивал атаки противника. В ожесточенном бою пал смертью храбрых командир батальона А.К. Николенко, один из первых организаторов Советской власти и отряда Красной Армии с. Арзгир. Этот трехдневный бой под Малой Джалгой дорого обошелся белым. Противник потерял несколько тысяч человек убитыми и ранеными. Значение боев, которые велись с 17 по 20 октября севернее Ставрополя, состояло в том, что сюда была отвлечена значительная часть сил деникинской армии с армавирско-невинномысского направления, а это давало шанс на успех таманцев, которые должны были наступать южнее Ставрополя.
Таманская армия находилась в районе Армавира и, согласно приказу, теперь снималась и по железной дороге перебрасывалась в район Невинномысской. Оттуда она должна была начинать наступление на Ставрополь. Войска передвигались по железной дороге, а артиллерия и кавалерия походным порядком. Как уже говорилось, вместе с таманцами в этом наступлении должны были участвовать войска 7-й и 10-й колонн. Чтобы организовать их взаимодействие Сорокин лично прибыл на этот участок и окунулся в работу по согласованию флангов войск и чтобы вывести их на свои участки для наступления.
Общая численность советских войск, наступавших на Ставрополь, составляла до 50 тыс. штыков и сабель при 86 орудиях и 300 пулеметах. Это было почти в три раза больше того, чем требовалось приказом № 118 из Царицына. Но снарядов имелось не более 10–15 штук на орудие, патронов — по 30–40 штук на винтовку. Бойцы были плохо одеты и в рваной обуви.