Конечно, скрыть столь масштабное передвижение войск было очень трудно, и противник вскоре обнаружил этот маневр. Он также понял, что оборона Армавира, с уходом оттуда значительной части Таманской армии значительно ослабляется. 18-го октября части 1-й пехотной дивизии белых ворвались в город, и остаткам таманцев с большим трудом удалось их выбить оттуда. Таманскую армию на Армавирском фронте сменила 1-я колонна И.Ф. Федько.
По железной дороге и походным порядком к 24 октября таманцы сосредоточились в Невинномысской и в этот же день утром, переправившись через Кубань, перешли в наступление всеми четырьмя колоннами и отбросили 3-ю пехотную дивизию белых к Ставрополю. Затем две из них, находившиеся в центре, двинулись непосредственно на Ставрополь, левая — через Татарку с юга, и правая — через Темнолесскую с востока.
Правее Таманской армии наступала 10-я колонна под командованием П.К.Зоненко с задачей — обойти город с востока и нанести удар по нему с севера. Левее таманцев должна была наступать от Кубани 7-я колонна для удара по Ставрополю с запада, чтобы отрезать группировку противника в районе Кавказской.
Во время этого наступления основная группа противника в составе 2-й пехотной дивизии генерала Боровского, 2-й кубанской казачьей дивизии полковника Улагая и сводного отряда генерала Станкевича были скованы войсками 1-й и 2-й Ставропольских дивизий и кавалерийской бригады в 100 километрах от Ставрополя, а потому не могли принять участия в обороне города. Это значительно облегчило выполнение таманцами задачи.
Деникин приказал 3-й пехотной дивизии во что бы то ни стало задержать наступление красных войск до подхода дивизий Боровского и Улагая. Однако части этой дивизии под натиском устремившихся к Ставрополю таманцев продолжали пятиться и несли большие потери. На третий день после начала наступления они были отброшены к самому городу, а дивизии Боровского и Улагая все еще не подходили. Не помогли и брошенные Деникиным из резерва на помощь 3-й дивизии два полка резерва, красные их смяли и наполовину уничтожили. К исходу 27 октября колонна таманцев заняла позиции в районе гор Холодная и Острая. К этому времени 7-я колонна под командованием И.П. Гудкова и П.И. Деткова очистила от белых правый берег Кубани от Армавира до Барсуковской и наступала на Ставрополь уступом за левой колонной Таманской армии. Но фланг 7-й колонны у Армавира был атакован 1-й пехотной дивизией противника, в связи с чем части 7-й колонны задержались и опоздали подойти к моменту штурма Ставрополя.
Красные войска вплотную подошли к укрепленным позициям белых на подступах к городу. В ночь на 28 октября они бросились в атаку и ворвались в окопы противника на его окраине. Белогвардейские части, оборонявшие город, были частью уничтожены, а частью отброшены к северу. В этот же день, засветло, таманцы походными колоннами вошли в город. За освобождение Ставрополя Таманская армия была награждена ВЦИК РСФСР почетным революционным Красным Знаменем. До 23 октября армией командовал Е.И. Ковтюх, но в этот день он тяжело заболел и войска временно возглавил М.В. Смирнов. Начальником штаба армии по-прежнему был Г.Н. Батурин, комиссаром — Л.В. Ивницкий.
Боевые действия в Ставрополье с 1 по 20 Октября 2018 года
Находясь в войсках, Сорокин добивался того, чтобы поднять исполнительность командного состава, особенно младшего, укрепить стойкость красноармейцев личным примером. Еще в августе, в приказе № 5 он писал по этому поводу:
«Товарищи, которые совершенно не компетентны в военных стратегических вопросах, преступно принимают на себя обязанности, которых они выполнить не молуг (…) Скверно то, что командиры, начинал с взводных, убегают, убегают от бойцов в трудные минуты (…) В бою я с вами — это видели все. (…) «Сорокин продал», говорят (…) А где в то время командиры? (…) Лучшие из них с бойцами, а другие в то время по городу с бабами раскатывают пьяные… Самые лучшие боевые планы рушатся из-за того, что приказания не вовремя или вовсе не исполняются»[284].
Освободив Ставрополь, войска Сорокина выдвинулись на 10–12 километров вдоль железной дороги на Кавказскую, упираясь левым флангом в Сенгилеевскую, в то время как части 10-й колонны П.К.Зоненко расположились правее железной дороги, захватывая своим правым флангом населенный пункт Надежда. Однако дальнейшее продвижение советских войск приостановилось. Боеприпасы подходили к концу, а подкрепления снарядами и патронами все не поступали и, что самое главное, ожидать их было неоткуда.
По этой же причине приостановила свое наступление не только Таманская армия, но и Ставропольская группировка. До этого ее 2-я дивизия, установив, что две дивизии белых из района Большой Джалги отошли к Ставрополю, перешла в наступление и, отбросив отряды генерала Станкевича, использованные противником в качестве заслона, на 2–3 перехода продвинулась в сторону города. Однако, как уже говорилось, и у этой дивизии окончились боеприпасы.
Успехи армии Сорокина в районе Ставрополя вызвали тревогу у белогвардейского командования за устойчивость всего Кубано- Ставропольского фронта. Деникин приказал своим дивизиям с другого направления, на Кубано-Урупском участке фронта, перейти в наступление с целью окружить и уничтожить части советских войск.
Сложная обстановка была в эти дни и в районе Армавира. Обнаружив уход из этого района таманцев для наступления на Ставрополь, белые 26 октября силами 1-й пехотной дивизии Казановича атаковали город и в очередной раз заняли его. Полки 1-й Революционной Кубанской дивизии под командованием М.Н. Демуса из 1-й колонны Федько отошли за р. Уруп.
Активизировалась белая конница, дивизия барона Врангеля атаковала части 8-й колонны Лисконога и 1-й колонны И.Ф. Федько, оборонявших фронт станиц Урупской и Бесскорбной на р. Уруп. Разгорелся ожесточенный бой за станицу Бесскорбную, и она несколько раз переходила из рук руки. 30 октября 1-й конной дивизии Врангеля все же ненадолго удалось занять станицу и перейти на правый берег р. Уруп.
Однако в тот же день 1-я и 8-я колонны, перейдя в контратаку, отбросили Врангеля снова за р. Уруп, а части 1-й Революционной Кубанской дивизии М.Н. Демуса выбили контратакой из Армавира 1-ю пехотную дивизию генерала Казановича и снова освободили город. В войсках Армавирского фронта царило приподнятое настроение. Командование разослало приказы, где поздравляли бойцов и командиров со взятием Армавира. В одном из таких приказов командующий Армавиро-Кавказским фронтом Тулинов писал: «Честь и слава геройским полкам, отрядам, вверенным мне. Приношу Вам свою великодушную благодарность за вашу небывалую храбрость, целыми веками революции других иностранных государств (так в документе. — Н.К.). Вы стали выше исторических бойцов славы освободительной истории, героически заняли Армавир с открытыми глазами и стальной грудью идя прямо по пути рассвета свободы»[285].
В то время, когда в районе Ставрополя и Армавира наметился значительный успех войск 11-й армии, на других фронтах не все было так, как запланировали. На левом фланге по р. Уруп для советских войск создалась тревожная обстановка. Здесь 1-я кубанская дивизия генерала Покровского, получившая задачу развивать наступление на Невинномысскую, имела успех, потому что кавалерийские дивизии, действовавшие против нее и частей Врангеля, в конце октября были сняты с фронта по р. Уруп и переброшены в Невинномысскую для охраны II Чрезвычайного съезда Советов Северного Кавказа. Но это уже не по вине Сорокина, а вопреки его распоряжениям.
Глава 12. Смерть Сорокина
При изучении жизненного пути И.Л. Сорокина наибольшие трудности возникают, как это ни странно звучит, при определении его политический воззрений. Кто же он был на самом деле по своим убеждениям: большевик, меньшевик, левый или правый эсер, а может, анархист?
Анализ революционной фразеологии, которой он постоянно пользовался, отдавая приказы красным войскам или выступая перед ними, был однозначно большевистский. Но, как известно, о людях судят не по словам, а по делам их. Пожалуй, лучше всех на этот вопрос ответил человек, лично хорошо знавший Сорокина на различных этапах его жизни — Иван Павлович Борисенко.
Однако, прежде чем сослаться на него, автору потребовалось разобраться в биографии самого И.П. Борисенко, чтобы найти ответ, почему в разные годы своей жизни он не одинаково высказывался в отношении И.Л.Сорокина.
Сам И.П. Борисенко тоже родом из Кубани, из станицы Бекешевской Баталпашинского отдела. Он окончил учительскую семинарию, в 1914 г. работал учителем в станицах Зеленчукской и Отрадной. В 1915 г., когда И.Л. Сорокин уже воевал на Кавказском фронте, туда же в 20-й пластунский батальон по мобилизации прибыл и И.П. Борисенко. Как и И.Л. Сорокин, и тоже в Тифлисе, он окончил ускоренные курсы прапорщиков. На фронте в 1917 г. И.П. Борисенко вступил в партию большевиков, вел пропагандистскую и организационную работу в частях Гассанкалинского гарнизона.
По возвращении с фронта он активно включился в Гражданскую войну на Кубани. В 1918 г. Борисенко был избран членом исполкома Кубанской области. После встречи в Пятигорске с Г.К. Орджоникидзе, который занимался там формированием красных частей, он был назначен командиром 2-й пехотной стрелковой дивизии. В дальнейшем находился на различных командных и политических должностях на Северном Кавказе, начальником штаба партизанского отряда в Терских камышах, командиром отряда, который вместе с частями под командованием брата Валериана Куйбышева — Николая внес летом 1920 г. значительный вклад в разгром вторгшегося на Кубань десанта под командованием генерала Улагая.
С 1920 г. по 1923 г. И.П. Борисенко работал членом ревкома в г. Армавире. С 1924 г. по 1927 г. он состоял в должности заведующего окружным политпросветом, с 1927 г по 1931 г. был членом Северо-Кавказского крайкома ВКП(б). В эти годы Борисенко написал две работы: «Советские Республики на Северном Кавказе в 1918 г.» и «Авантюристы в Гражданской войне на Северном Кавказе в 1918 г.». В последней И.П. Борисенко подверг резкой критике некоторые действия Сорокина, но при этом подчеркнул и его положительные качества. Так