ремль на волне народного гнева и утвердиться там надолго. Вторая: пойти в бой, попытаться смять противников на съезде. Ельцин выбрал «боевой» вариант.
Неожиданно он внес проект постановления о «дополнительных полномочиях», которого даже не было в повестке дня. Это был ультиматум и вотум доверия одновременно: добавьте мне прав и я наведу порядок. Согласно этому постановлению, Председатель Верховного Совета получает право издавать обязательные распоряжения, снимаются ограничения на изменения Конституции, перетасовку должностных лиц, размывается компетенция государственных органов. По сути дела, это президентские полномочия. Съезд поражается, но голосует — «за». (Коммунисты тоже «за», комментируют: «И пусть сломает себе голову»).
Измором берется следующий вопрос — о выборах Президента РСФСР. Предложение голосуется раз шесть и в конечном итоге тоже проходит: очередной съезд состоится 21 мая, а выборы Президента —12 июня, в день принятия Декларации о государственном суверенитете.
После этого вопросы о Союзном и Федеративном договорах идут с ветерком — чувствуется, что главная задача решена.
Один из наиболее важных моментов съезда — попытка раскола коммунистов со стороны А. Руцкого. В группу «коммунисты за демократию» вошло около 70 человек (на съезде называлась другая цифра —170). На мой взгляд, этот шаг эффектен, но бесперспективен: раскол произошел как бы «поперек» линии напряжения — скорее на личной, нежели на идейной основе. Выделилась группа коммунистов, недовольных Полозковым, но идейно ничем не объединенных. К тому же Руцкой — видный мужчина, умеющий толкать зажигательные речи, но далеко не идейный лидер.
В заключительном слове, выдержанном в торжественном ключе (победитель!), Ельцин бегло ответил на некоторые замечания, прозвучавшие в моем содокладе, по крайней мере, создал впечатление, что ответил.
Более подробно к вопросу о «шестерке» он вернулся на пресс-конференции: «Я считал, что у них все еще период адаптации, и не требовал так, как я могу требовать, как надо требовать за выполнение тех пунктов, которые на них возложены. Вот с учетом четкого разграничения обязанностей, четкого выполнения этих функций и будем строить работу. Будут они способны, докажут они своей работой — именно работой, а не политической игрой — тогда, конечно, я не буду держать зла на сердце…»
Итоги съезда на свой лад подвела «демократическая» пресса. Вот одна из типичных публикаций:
«Совесть — редкая гостья в политике… Заблуждение!
Политик должен маневрировать, не говорить все, что думает, это верно. Но он должен помнить о цели, ради которой это делается. Если цель — будущее и настоящее страны, людей, которые ему поверили, то он политик. Он может ошибаться, но он заслуживает уважения. Если же цель — спасение доходов, привилегий, карьеры, положения, то он не политик вообще. Он просто шкурник.
Нашей страной, к великому несчастью, 73 года правили шкурники и, понятно, они не хотят уходить и сейчас.
Шесть предателей, облепивших Ельцина, молчали полгода. Они выступили, когда он посмел потребовать отставки Горбачева. Значит, вы — сторонники Горбачева? Ложь. Выставленный вами содокладчик Исаков брякнул: «Горбачеву надо уйти в отставку» и даже пост ему подобрал «по дипломатической части». И коммунисты аплодировали! Ваш генсек должен уйти с поста президента, так? Ложь. Они и во сне об этом не думают. Что же тогда? А ничего. Просто — демагогия, для привлечения избирателей.
Горячева, выйдя на трибуну, ищет все новые ругательства в адрес Ельцина. Кроме кухонной брани она вообще ничего не говорит. Ельцин получает чрезвычайные полномочия. Товарищ Горячева, теперь вы уйдете в отставку, вы перейдете в оппозицию к фашисту, диктатору, преступнику, который не щадит ни женщин, ни детей?
По доброй воле коммунист никогда не уходит. По доброй воле ушел с высшего поста только один коммунист — Борис Николаевич Ельцин. За это его и ненавидит лютой ненавистью вся свора.
Член номенклатуры держится за власть всегда. Он не имеет ничего, кроме власти. У него нет профессии, таланта, привычки работать, а не «осуществлять руководство». А главное, он лишен совести.
Разумеется, это относится не ко всякому человеку, у которого в кармане партбилет. Тот же Герой Советского Союза Руцкой — он был избран вовсе не по спискам «демократов». Он член ЦК РКП. Но у него есть совесть. Не любовь к «Демроссии», не полное (вероятно) согласие с теми или иными ее программными заявлениями, а только — совесть. Он убедился сам, кто работает, а кто саботирует работу, кто думает об избирателях, а кто — о карьере. И если у человека есть совесть, он не может — из любых соображений — оставаться с теми, кто лжет, как воду пьет. Даже если те или иные высказывания тебе близки — тебе стыдно, когда они это говорят. Когда они бесстыдно марают те слова, к которым прикасаются.
Близкий друг Сахарова, диссидент, один из самых честных и твердых депутатов России Сергей Ковалев сказал, обращаясь к коммунисту Исакову: «Вы же лжете! Вы даете сведения, которые не соответствуют действительности». И еще он добавил, что ему странно слышать, когда генерал КГБ на трибуне борется за инакомыслие.
«Учитесь торговать», — советовал коммунистам Ленин. Торговать не научились — хлопотно. Торговаться — научились. И еще научились лепить подряд слова: «демократия», «правовое государство», «плюрализм». Они, коммунисты, оказывается против диктатуры, против насилия, против неконституционных действий. Вот от чего у них кровь в голову бросается! И еще — они против Ельцина, который «рвется» к власти.
А вот здесь — верю, они говорят правду. Горячева мерит по себе. Они просто искренне представить не могут, что бывают другие мотивы. «Доктор, мы-то с вами знаем, что ведь никакого пульса нет», — говорит в рассказе Чехова фельдшер врачу. Они — «шестерки» — отлично знают, что никакого «народа», «России» и т. п., конечно же, нет. Власть — есть. Огромные черные машины, квартиры, курорты за забором, спецдачи, спецсамолеты, телохранители, пайки — это есть. Это «реальность, данная нам в ощущениях». Вот Ельцин и рвется к власти. Сперва он, правда, с кровью выдрался из нее… Ну это так, это пустяки. Все равно — рвется к власти.
Как же иначе? Ведь чрезвычайные полномочия — это власть. Это страшная ответственность, говорит им Хасбулатов. Не слышат, усмехаются. Да ладно, Зна-а-аем… Ответственность… Перед кем это?
И верно — ни перед кем. Их отзывают избиратели — плевать. За отзыв Исакова проголосовало больше людей, чем за его избрание. И что? Улыбается в телевизоре эдак мягко: ну что ж, я как профессор знаю, что студенты не всегда сразу правильно понимают, надо еще раз объяснить. Объясните им — этим 80 тысячам ваших студентов — старухам, рабочим, студентам, профессорам, домохозяйкам, объясните им, что вам слишком хорошо в Москве, чтобы из-за их дурацких причуд ломать свою карьеру. Объясните им это подоходчивей — авось поймут.
Бесстыдство… Это не просто личное несчастье бесстыдника. Это одна из самых гнусных черт нашей политической системы, плодившей только таких людей, гробивших других. Но, слава богу, теперь в политике появились и другие…» (Леонид Радзиховский. «Куранты», 10 апреля 1991 г.)
Часть 7БОРИС ЕЛЬЦИН БЕРЕТ ВЛАСТЬФАЛЬШИВЫЙ ПУТЧ
Уже в ходе съезда и после него начала раздуваться социальная напряженность, в связи с повышением цен. Началась забастовка шахтеров, организованная российскими депутатами и правительством и подогреваемая российской прессой. Союз объединенных кооперативов (СОК СССР) подписал соглашение, согласно которому кооперативы перечислили шахтерам в забастовочный фонд 100 млн. рублей. А потом к шахтерам отправился Б. Н. Ельцин и выступил в роли спасителя Родины…
Страницы из дневника:
«3 мая 1991 г. — В прессе — резкое изменение отношения к Б. Н. Вместо прежней критики — восторженные нотки и «облизывание»: победил, спас Отечество, уговорил шахтеров, прекратил забастовку. В Кемерово он привез распоряжение о переводе шахт в российскую юрисдикцию (подписал прямо на трибуне во время праздничной демонстрации). Мало кто, к сожалению, понимает, какой ворох проблем мы вместе с ними получили и как мало готовы их решать.
Непростая ситуация складывается в Моссовете. На Президиуме «проштамповали» предложенный ими проект Временного положения о статусе Москвы. Но оказалось, что в Моссовете далеко не все его поддерживают. Состоялось бурное обсуждение, подготовлена новая редакция Положения, которая, по видимому, будет снова внесена на Президиум. Проект Положения об избрании мэра Москвы будем рассматривать в пятницу.
4 мая — назначил встречу с Малеем и Исправниковым по вопросам приватизации.
Отвратительно ведет себя Захаров: попытался сорвать назначенное мной рабочее совещание по закону об индексации.
5 мая — заседание Президиума. Ставшие уже привычными конституционные нарушения: образовали (на Президиуме!) Комитет государственной безопасности РСФСР, назначили и.о. его председателя. Приняли (на Президиуме!) дополнение к закону о выборах Президента. Впрочем, чему тут удивляться, если Закон о Президенте РСФСР правят свободно, как ни в чем ни бывало.
Впервые после съезда собрались вечером в «Октябрьской» у Светланы Петровны обсудить текущую ситуацию и наши планы. Общее мнение: Ельцин скорее всего проходит в президенты. Выступать против него с нашей стороны бесполезно и вредно — эффект будет обратный.
6 мая — После перерыва продолжилась сессия Верховного Совета. Вел Ельцин. Заседание открыл вступительным словом, выдержанным в знакомых агрессивных тонах. Упомянул о подписанном им распоряжении о департизации предприятий и организаций. Вот для чего ему понадобились дополнительные полномочия!
Работа Верховного Совета продолжилась в уже сложившемся задавленном стиле — без серьезной дискуссии, без вопросов и замечаний прошли Закон о поправках к Конституции и Закон о Конституционном Суде. Никто и не вспомнил о нарушениях по статье 8 — в ней дописана одна часть и снята другая.